лез на стенку весь совет кланов в свое время.- Лолиара как-то неожиданно напряглась, и улыбка исчезла с её лица. - Первые десять часов от начала лихорадки самые страшные, собственно они и решают, будет ли перейдена грань. Поэтому спать этой ночью нам всем не придётся, так что потратим время с пользой.
- Может тогда, вы нам объясните, что делать и какие отвары ей вливать и когда, и пойдете спать?- Предложил Барс.
- А в случае, если начнут рваться связи души с телом, пентаграмму призыва ты чертить будешь? - Бывшая правительница смотрела на Дайгира с насмешливым снисхождением. - Давайте сразу казну подсчитаем, как говорится. При всём моем уважении ко всем живущим в общем, а к барсам и Изумрудным в частности, моя собственная кровь мне важнее. Я искренне переживаю обо всех этих страшных вестях о похищениях, рабских рынках, нападениях. Но если бы это всё не несло угрозу тем, кто присягнул Лангранам, я ограничилась бы сочувствием и словесным осуждением. Возможно, это звучит жестоко и цинично, но свои всегда ценнее, чем чужие. А Селена, единственный ребёнок моей старшей дочери! И то, что я нашла её в таком состоянии, мне отнюдь настроения не улучшает.
- Если бы мы могли это исправить... - Начал я.
- Не надо было этого создавать! - Перебила меня Лолиара, это у них, похоже, тоже семейная черта.- Мне совершенно не нравится, что девочка загнала саму себя, бесконечно помогая мужьям. И что вы эту помощь преспокойно принимали! Раз за разом подводя её к закономерному итогу. Я, конечно, изувечу вас обоих, если конечно успею вклиниться между сыном, внуком и собственными мужьями, но сейчас вы оба нужны, чтобы удержать Селену.
- Я не буду с вами драться! - Резко ответил я. - Вы женщина, и женщина в почтенном возрасте!
- Да уж не на кулаках в круг с тобой выходить собралась, - рассмеялась она. - Мне достаточно дать чуток сил твоему прадеду, с которым я лично была знакома, и просто понаблюдать, как от тебя чешуя в разные стороны полетит. Вард Изумрудный за твои капризы и отношение к самочке переломал бы тебе то, что в принципе сломать не получится. Довести Лангран до грани, это же умудриться ещё надо!
- Отлично. Вызывайте! Потом, хоть прадеда, хоть Зубейра Тень, хоть саму Ссаарду! - Вспылил я, чувствуя её насмешку, но не улавливая в чем конкретно. – Но потом! А сейчас, не могли бы вы объяснить мне, тупому нагу, что происходит с моей женой? Что ещё за магическая лихорадка? Это проклятье?
- Ты смотри, как разошёлся! А Марину Лангран ради тебя не побеспокоить, нет? Она-то всегда знала, на что применить, как ты сказал, тупых нагов. - Лолиара отпила отвара прежде чем продолжила. - Иногда я думаю, что чувства к мужчине, что порой просыпаются в сердце, и есть самое страшное проклятье.
- Магической лихорадкой называют несколько дней перед смертью сильного мага, если он вычерпав резерв, начал расходовать жизненные силы. - Глухо пояснил Дайгир. - Маг хоть и находится в беспамятстве, но переживает всё: жар, озноб, судороги...
- Что... - Мне показалось, что за мгновение земля и небо поменялись местами несколько раз. - Ты знаешь это и молчал? Не предупредил, чем опасно истощение сил для Селены?
В этот момент только еле слышный стон жены удержал меня от убийства оборотня. И последующие слова Лолиары.
- Верно, но лишь отчасти. Когда маг, исчерпывает резерв и идёт на то, чтобы задействовать силы жизни, потом получает равноценный откат. Он платит цену. Это закон равновесия, ничто не берётся из ниоткуда! - Некромантка была серьёзна и сосредоточенна. - И тогда, если нет связей, что способны удержать душу, или если они недостаточно прочны, маг уходит. Теряет свою жизнь. Когда Селене было тринадцать, и у нее начались скачки силы, предвещая появление ещё одного дара, к изначально имеющемуся целительству, мы решили, что ребёнка нужно загрузить занятиями и обязанностями, чтобы и было, куда излишек сил девать, и времени поменьше оставалось на проказы. Но не учли, что благие намерения, не всегда приводят к хорошему в итоге. А когда нас навестили оборотни со всем своим двором, и некоторые придворные начали навязывать девочке знакомство со своими отпрысками, боясь, что до отбора в случае Селены, снова не дойдёт, девочка сорвалась.
Представив на минуту, как вокруг маленькой Селены крутились эти лицемерные придворные подпевалы, чуть не зарычал от злости на зависть барсу, которого от, видимо, схожих мыслей тоже перекосило.
- Представьте, ребёнок выбегает из бального зала, открывает дверь в соседнюю комнату и исчезает, не переступая порога. - Продолжала тем временем Лолиара. - Как позднее выяснилось, Селена так хотела избавиться от всех вокруг и от тех обязанностей, которыми мы ее загрузили, что у неё проснулось наследие Кайла Леройда, портальная магия. Даже опытный маг, даже просто проходящий через портал, теряет свои силы, а тут подросток, у которого только проснулась магия.
- И она сразу начала исцелять меня и возрождать моего зверя. - Сказал Барс.
- И на этом не ограничилась. Когда подоспели отряды наших войск она еле стояла на ногах. Отправить её обратно порталом мы не решились. - Некромантка сделала небольшую паузу, и после продолжила. - Селена всегда была упряма, а когда старшие ещё и испытывали чувство вины перед ней, что спровоцировали подобное событие, она легко добилась нападения на укрепления работорговцев. Мы не знали о том, что она уже выложилась на лечение пары, поэтому обеспечив безопасность, не озаботились проследить, чтобы она не увидела лишнего и не полезла помогать. А она ещё и расспрашивала... Мы допрашивали главаря, когда в помещение, где мы были, ворвалась Селена. Тот урод, в ответ на её вопрос о парне-оборотне, рассмеялся, и в подробностях расписал, как он лично буквально час назад наказывал нескольких строптивых рабов. А также предложил покопаться в золе и пепле, может и опознает. Договорить он тогда не смог. Наша светлая девочка, с целительским даром, подвесила главаря на силовых нитях, и, сохраняя собственной силой его в сознании, заживо содрала с него кожу. От увиденного остальные чуть ли не наперегонки кинулись рассказывать всё, что знали. К сожалению...
- Тогда был аукцион, продавали сотнями... - вспомнил Дайгир.
- Да, и Селена чувствовала, что тот парень, то есть ты, жив. Но это было последнее, что она нам тогда сказала. Это был первый раз, когда она скатилась
