от входа углу давно закрепился за мной. Я зажег лампу, взял верхний из горы (мне мерещится или с прошлого раза она стала выше?) свитков.
У здешних служек есть замечательное преимущество: никто не следит за тем, какие документы оказываются в их руках. Например, жизнеописание некого мастера двухсотлетней давности, в котором нашлось упоминание святилища на горе Тяньмэнь — весьма куцее, но давшее хотя бы общее представление о его местоположении.
Совсем уж наглеть и лезть в закрытые секции я до сегодняшнего дня не рисковал. Не стал и нынче, догадываясь, что и у благосклонности господина Юйсяна есть предел.
Чем звездный старец Фу порадует меня сегодня? Или снова отвернется?
От мысли использовать на горе Тяньмэнь артефакты я отказался уже давно. Большинство схем выглядели слишком мудрено, чтобы собрать их самостоятельно, не прибегая к помощи кузнеца и иных ремесленников. Простые же артефакты вряд ли окажутся полезны.
Поэтому я искал способ, чтобы стать сильнее самому, разрушить внутренний барьер, не позволявший мне использовать печати Лозы.
Перебрав два десятка тренировок и обнаружив, что, как ни странно, уроки старейшины Цзымина оказались самыми эффективными, я решил зайти с другой стороны и теперь пытался, хоть эти попытки и навевали тоску, разобраться в зельеварении.
Пилюли, которые избавляют от нервических припадков. Зелье, снимающее жар при лихорадке. Кровеостанавливающий порошок. Настойка бодрости, позволяющая не спать несколько суток подряд — с весьма неприятным откатом после.
Найденные мной рецепты в основном влияли на физическое тело, почти не затрагивая энергетический уровень. Обидно, что нельзя выпить пилюлю и сразу стать мастером!
Если рецепты подобных чудо-средств и были в наших архивах, то хранились они в закрытой секции, куда помощников не допускали, да и сам господин Юйсян посещал только в сопровождении старейшин.
Я уже решил, что и сегодняшний вечер пройдет впустую, когда, раскрыв очередной свиток, наткнулся на неразборчивый почерк мастера Чжан Сяня. Вчитался! Выругался!
Извечный Свет!
Я ведь уже пользовался этим способом! Но почему-то даже не подумал о кристаллизованном фохате!
Наверное, дело в том, что мне до сих пор было стыдно вспоминать о «бое» с мастером Цзымином. Или о наказании, которое нам пришлось отрабатывать после экспериментов одного белобрысого придурка. А может, в уверенности, что использование заемной силы на экзамене мастера наверняка восприняли бы как жульничество.
Но я собираюсь не на экзамен, а на войну! Двенадцатая великая мудрость гласит: если хочешь победить, выходи на бой с привычным оружием.
Мое оружие — печати Дома Шипа.
Рецепт кристаллизованного фохата выглядел относительно простым: даже мы с Хуошаном, при всей нашей нелюбви к алхимии, должны справиться. Вся загвоздка заключалась в том, чтобы собрать нужные ингредиенты.
Часть наверняка можно купить в аптекарской лавке дядюшки Хо. Кое-что одолжу из запасов Яньлинь: что касалось зелий, подруга всегда выручала нас с Быкоголовым, а потому, думаю, не отказала бы и теперь… будь она в Доме. С тех пор, как Яньлинь увез Диши, от подруги не пришло ни весточки, и мне оставалось только надеяться, что она в порядке.
В крайнем случае я могу попросить нужные составляющие у Вэя: солнечный гений тоже с удовольствием возился с котлами. И в помощи никогда не отказывал. Проблема в том, что к этой помощи зачастую прилагалось неуемное любопытство, а объяснять, зачем мне понадобились изумрудная крошка, вытяжка женьшеня, тигровый цвет и сангуис не хотелось.
Возможно, для некоторых ингредиентов я смогу подобрать замену. Кроме одного. Чтобы создать кристаллизованный фохат, требовался — мастер очевидных истин! — Кристалл Дома Шипа.
* * *
За оставшиеся до ужина часы я придумал сотню невероятных способов, как проникнуть в хранилище под Дворцом Старейшин. И пришел к неутешительному выводу, что проще из облезлой козы пьяницы Ли состряпать благородного жеребца!
Вход наверняка охраняется, а двери заперты не только на замки, но и печати. К тому же, чтобы добраться до хранилища, придется пройти через Дворец Старейшин, а внутри постоянно околачивается кто-то из мастеров Лозы.
Отступать, впрочем, я не собирался. Если я готов сложить руки перед первыми же трудностями, мне нечего делать на горе Тяньмэнь.
— Ты совсем меня не слушаешь! — возмутился Хуошан, вместе с которым я направлялся к столовой Йизе.
— Прости, — рассеянно отозвался я. — О чем ты говорил?
Либо пойти другим путем… Путь? Я слышал, что есть тайный ход, ведущий от Дворца за пределы деревни. Наверняка, он защищен гораздо хуже, чем главные двери. Но как его отыскать?
— О горе Тяньмэнь. Ходят слухи, старший ученик Тай десять лет назад провалил экзамен, потому что наткнулся на князя демонов!
— Чушь.
— Конечно, чушь, — согласился приятель. — Но вдруг…
Демоны… Демоны? Где я про них недавно слышал? Точно, демоны! Не может ли такое быть, что упомянутый Шпилькой «Диюй» связан с тайным ходом? Каким-то же образом та кошка оказалась в закрытом колодце! Поняв, что не успокоюсь, если немедленно не проверю догадку, я свернул на улицу, где жила старуха Мо.
— Эй! Столовая дальше! — окликнул Хуошан.
— Подойду чуть позже.
Я не шибко полагался на знаки судьбы, но Фу-син сегодня явно благоволил мне: вдруг он решил притвориться Баожэй и дать еще одну подсказку?
Хуошан с тоской покосился на приоткрытую дверь дома Йизэ, из которой аппетитно пахло запеченными баклажанами и свининой в кисло-сладком соусе, и последовал за мной. У друга целая гора недостатков — вспыльчивость, несдержанность, ослиное упрямство — зато, когда надо прикрыть спину, на него всегда можно положиться.
Обрушившийся дом покойной старухи Мо давно разобрали, и теперь о нем напоминали только плешь в траве, каменный очаг да позабытая, а может, брошенная за ненадобностью утварь.
Я с грустью вспомнил вкуснейшие рисовые лепешки и радушную улыбку, с которой она выслушивала про наши детские неурядицы, чтобы потом дать мудрый совет. Подслеповатая худосочная Мо, похожая на кривую усохшую ветку (дунь — и она рассыплется трухой) — какие тайны скрывали лукавые морщинки в уголках ее глаз?
Колодец обнаружился в самом дальнем углу двора, среди крапивы и осоки. Рычаг давно сгнил. Кладка раскрошилась, утопла в земле и заросла мхом. Ради безопасности, чтобы никто случайно не провалился, яму накрыли сбитой из дубовых досок крышкой. Какой-то шутник, и я даже догадывался кто, прикрепил на нее несколько нарисованных на бумаге бранных рун — наверняка Вэй посмеялся над Баожэй, запечатав таким образом вход в «Диюй».
Странно, что колодец и вовсе не засыпали.
Или же нет, если предположить, что здесь заканчивался ведущий из Дворца тайный ход.
Я сел
