я покажу вам, где я хочу это сделать.»
Игра продолжалась недолго. Ещё полдюжины ходов, и Ники снова опрокинул своего короля в знак признания поражения. Мы последовали за Дайксом вниз по лестнице, а затем, поскольку он, похоже, ожидал этого и поскольку к этому времени мы уже были несколько любопытны, мы последовали за ним во двор перед домом. Дайкс указал на крышу. «Там», - сказал он. «Вы можете поставить её прямо там?»
Лессер поднял голову. «Конечно. Я могу поставить лестницу прямо здесь, перед переборкой погреба.»
«Видите тот молдинг в углу? Можете прикрепить её к нему?»
«Конечно, без проблем. Я использую угловой кронштейн. Завтра подойдёт? Около полудня?»
«Отлично.»
Лессер ушёл, а Дайкс закончил показывать нам всё вокруг. «Что вы думаете об этом?» - спросил он с нетерпением. «Вы понимаете, что я имею в виду, когда говорю, что усадьба прочная и построена на века?»
Ники указал на двери переборки подвала, где Лессер собирался установить лестницу. «Я заметил, что вам пришлось кое-что модернизировать», - язвительно заметил он. «Они не выглядят очень прочными.»
Дайкс усмехнулся. «Думаю, есть вещи, которые не могут быть слишком прочными. Оригинальные переборочные двери весили целую тонну, и они были довольно далеко. Я мог бы их подлатать, но, как вы знаете, переборочные двери не просто держатся на петлях - их нужно поднимать. Я беспокоился за Лору, когда ей нужно было вынести стиральную машину из подвала во двор. Она не могла справиться с этими тяжёлыми дверями, поэтому я установил вот эти алюминиевые. Их может поднять и ребёнок.»
На обратном пути у меня возникло искушение поддразнить Ники по поводу качества его шахматной игры. «Вы неплохо играли в последней партии», - сказал я. «На какое-то время я подумал, что вы даже сможете выиграть.»
Он рассеянно согласился. «Он хорошо играет, не так ли? Весь такой небрежный, дерзкий и полный неожиданностей.» Затем он улыбнулся и добавил: «Но я был так поглощён разговором Дайкса с его другом, что, честно говоря, потерял интерес к игре.»
Ники всегда придумывает оправдания проигрышам в шахматы.
На следующий день мы с Ники как раз закончили обед в факультетском клубе и возвращались в его офис, когда к нам присоединился Дайкс и сказал: «Скажите, если вы, ребята, собираетесь на Хай-стрит, то, если не возражаете, заходите с нами.»
Я вовсе не уверен, что Ники не возражал - поражение всё ещё давало о себе знать, - но, конечно, он не мог отказаться. Пока мы шли, Дайкс объяснил, что Лессер собирается ставить новую антенну и считает, что должен ему помочь.
Когда мы поднялись на вершину холма, Дайкс указал на него.
«А вот и он.» Мы проследили за направлением его пальца и, чтобы убедиться, увидели вдалеке крошечную фигурку на лестнице, работающую на краю крыши. Мы понаблюдали за ней с минуту, а затем отправились в путь. Дайкс, который остановился, чтобы завязать шнурок, поспешил догнать нас, и мы вместе отправились в офис Ники. Мы стояли на тротуаре и разговаривали. И тут, когда Ники повернулся, чтобы уйти, Дайкс воскликнул: «А вот и Дюк!» Он присел на корточки и позвал: «Сюда, мальчик». Увидев хозяина, пёс прибавил скорость и помчался, пританцовывая вокруг Дайкса, пока хозяин резко не приказал ему: «Лежать, Дюк. Сидеть.» Пёс тут же повиновался и сидел неподвижно, куча железно-серой шерсти, за исключением нелепого красного фланелевого языка, который экстатически вибрировал. Из глубины его горла доносились жалобные скулящие звуки.
«Он как будто пытается мне что-то сказать, не так ли?» - заметил Дайкс. «Ладно, парень, идём.» Он прощально помахал нам рукой и пошёл по дороге, а собака спокойно вышагивала рядом с ним.
«Умный пёс», - заметил я.
«Хорошо обучен», - поправил Ники.
«Ну, несомненно, хозяин очень умён», - злобно сказал я, приписав его отрывистый ответ вчерашнему поражению.
Он не соизволил ответить, а повернулся на пятках и поднялся по лестнице. Я усмехнулся при мысли о том, что достал его - такое случалось нечасто.
Ничто в офисе не требовало моего внимания, и я не спешил возвращаться. Поэтому я пошёл обратно через кампус, где столкнулся с профессором Зельским, с которым меня свели в первом раунде турнира. Он тоже был свободен, поэтому мы вернулись в факультетский клуб и сыграли наш матч, который я выиграл в двух партиях подряд. Мне было приятно осознавать, что я, по крайней мере, прошёл во второй раунд, в то время как Ники выбыл в первом.
Я сыграл с Зельским ещё полдюжины партий, проигрывая, когда давал ему преимущество, но неизменно выигрывая, когда мы играли вровень. Он пригласил меня поужинать у него в гостях, и когда я наконец добрался до дома, было уже довольно поздно.
Одеваясь на следующее утро, я включил новости и узнал, что Лессер погиб, упав с лестницы во время работы над домом профессора Роберта Дайкса.
Я встречался с Лессером всего один раз, два дня назад, и не нашёл его особенно привлекательным; тем не менее осознание того, что он мёртв, стало для меня шоком. Ещё хуже было то, что, судя по всему, в последний раз я видел его всего за несколько минут до смерти.
Я приехал в свой офис и, к своему удивлению, застал Ники в ожидании. Он развернул внутреннюю страницу утренней газеты и бросил её мне на стол. «Ты это видел?»
Взглянув на заголовок, я понял, что это история о Лессере. «Я узнал об этом по радио сегодня утром», - сказал я.
«Я подумал, что у вас может быть больше информации.»
Я пролистал бумаги на своём столе. «Здесь ничего нет. Но мы можем зайти за угол, в штаб-квартиру полиции, и посмотреть, что есть у них.» Я был несколько удивлён его интересом, но, зная, что я чувствую, предположил, что он чувствует то же самое.
Капитан Скализ был занят проверкой содержимого папки с металлической застёжкой на своём столе, когда мы вошли. «Это удача», - сказал он. «Я как раз собирался заглянуть к вам.»
«О?»
«Да, сэр. Человек, по имени Лессер...»
«Именно поэтому мы здесь», - сказал я.
«Значит, вы слышали об этом?»
«В утреннем выпуске новостей. Там ничего особенного не говорилось. Была какая-то причина, по которой вы решили, что его смерть может меня заинтересовать?»
«Ну, и да и нет», - сказал Скализ. «Кажется, у этого Лессера была небольшая мастерская, где он ремонтировал радиоприёмники и телевизоры. Он также занимался проявкой и печатью плёнки. Он торговал фотоаппаратами и
