совершенно неконтролируемо, и Скализ присоединился ко мне.
«И что же вас так забавляет?» - ледяным тоном спросил Ники.
Я указал на фотографию. «Он блефовал. Этот негодяй его обманул. Там нет ничего, что можно было бы использовать в качестве доказательства. Невозможно доказать, что это фотографии Дайкса и Боумана. Это могут быть любые два человека.»
«Может быть, и нам удастся обмануть Дайкса», - с надеждой предположил Скализ. «Нам не нужно показывать ему фотографию - просто скажем, что она у нас, и побудим его признаться.»
«Нет нужды блефовать против Дайкса», - холодно сказал Ники. «Эта фотография - весомое доказательство. Как вы думаете, почему Лессер сделал её в первую очередь? Конечно, не потому, что он хотел сделать снимок своего друга. Он мог сделать это в любое время. Ему не нужно было ждать, пока он не окажется на высоте тридцати футов или более над землёй. Нет, он посмотрел вниз и увидел двух мужчин, наклонившихся вперёд против ветра, так что были видны только макушки их голов, так что на первый взгляд они были похожи на пару грибов-поганок. И это был тот тип объектов, которые он любил снимать - «coup d’oeil». Только когда он подумал об этом позже, ему пришло в голову, что на снимке будет изображена одна фигура в котелке на фоне воротника каракулевого пальто, и это должен был быть Боумен, а у другой была белая прядь, рассекающая его чёрную шевелюру, и это мог быть не кто иной, как Дайкс. И что ещё важнее, снег на земле показывал, что снимок был сделан за день до Рождества - нашего первого снегопада этой зимой.»
Скализ медленно кивнул. Он посмотрел на меня и сказал: «Всё сходится.»
«Хорошо, - сказал я, - что нам теперь делать?»
Ники поднялся. Он одарил нас своей ледяной улыбкой, растянув губы, как будто надкусил кислый лимон. «Я предлагаю, чтобы добрый капитан позвонил профессору Дайксу и попросил его прийти в штаб-квартиру полиции, чтобы забрать свою фотокамеру.»
Только когда мы вернулись в мой кабинет, меня осенила мысль. «Ники, - воскликнул я, - в наших рассуждениях есть что-то ужасно неправильное. Мы начали расследовать смерть Лессера. А потом мы стали думать о Джонни Боумане. Но как же Лессер? Была ли его смерть случайностью, одним из тех редких совпадений, которые иногда случаются? Или это было убийство? И если это было убийство, то это не мог быть Дайкс, потому что он был с нами в то время. А если это был не Дайкс, то это должен был быть кто-то другой. А если это был кто-то другой, значит, наши рассуждения о Дайксе неверны.»
«О, Лессер был убит, и это сделал Дайкс. Я знаю, как это было сделано, но доказать не могу, да это и не имеет значения, поскольку наказание за две смерти не больше, чем за одну. Это было указано в той самой замечательной беседе.»
На мой взгляд, полный замешательства, он перешёл на тон, которым обращался к одному из своих медлительных студентов. «Помните, после того как цена на антенну была согласована, Дайкс спросил, входит ли в стоимость установка. И когда Лессер согласился...»
«...Дайкс сказал, что хочет, чтобы она была прямо над мансардой в задней части дома», - сказал я с сомнением. «Я помню это.»
Ники хихикнул. «Это было похоже на шахматную партию между этими двумя, шахматную партию между двумя мастерами.» Знаете, шахматисты нашего уровня, - продолжал он, - счастливы, когда не совершают ошибок и не попадают в очевидные ловушки. Теоретически, поскольку на доске всё видно, можно суметь отразить любую атаку, какой бы коварной она ни была. Но такие игроки, как мы, не могут не концентрироваться на том, что кажется главной линией атаки. Конечно, мы видим всю доску, но концентрируемся только на той части, которая кажется нам угрожающей. Но игроки калибра Дайкса и Лессера подходят к игре в другом духе. Правильная реакция на позицию на доске у них автоматическая. Они играют с человеком, концентрируясь на его психологических слабостях. О, это была драгоценная пара плутов. Лессер начал с блестящего гамбита. Он не просто сделал предложение о шантаже, но сделал это публично, под самым носом у окружного прокурора.»
«Полагаю, именно это вы имели в виду, говоря о его своеобразном чувстве юмора.»
«Именно. Естественно, он был в восторге - от своего успеха, от своей бравады, от своей панацеи. Когда Дайкс спросил, входит ли в стоимость антенны установка, тот расценил это как попытку спасти хоть что-то, пусть и небольшое, от невыгодной сделки, как шахматист, который пытается взять пешку или две, когда понимает, что потеряет ферзя. Он мог позволить себе быть щедрым, поэтому согласился. Но у Дайкса на уме было нечто другое. О, это был великолепный контрудар! Помните, когда я играл с ним, его атака на моего короля оказалась отвлекающим манёвром, чтобы он мог захватить моего ферзя, как фокусник, который концентрирует ваше внимание на одной руке, а другой делает что-то ещё.
Тот же трюк он проделал на Лессере. Чтобы расположить антенну именно над этой люкарной, нужно было поставить опоры лестницы прямо перед дверями переборки. Когда мы вышли во двор, он обратил внимание Лессера на крышу и верхнюю часть лестницы, но именно подножие лестницы и её расположение прямо перед дверями переборки его очень обеспокоили. А эти двери, как вы помните, были настолько лёгкими, что их мог поднять даже ребёнок.»
«Вы имеете в виду, что если кто-то поднимет дверь переборки, то это приведёт к опрокидыванию лестницы?»
Маленькие глазки Ники сияли, когда он кивнул.
«Но, чёрт возьми, это означает, что кто-то должен быть в подвале. И это не мог быть Дайкс, потому что он был с нами в то время.»
«Естественно. Он позаботился об этом. Мы были его алиби.»
Я щёлкнул пальцами. «Его жена. Она всё это время пряталась в подвале и...» Мой голос прервался, когда он посмотрел на меня с насмешливым презрением. «Думаю, нет. Но», - возразил я, - «Дайкс не знал, что ему придётся убить Лессера, до тех пор, пока не прошло несколько дней.»
«Именно так. Тем не менее в подвале жил жилец, крупнее и сильнее любого ребёнка. Здоровенный зверь, похожий на собаку. Дайкс договорился быть с нами, пока мы шли по Хай-стрит. На вершине холма мы остановились, и Дайкс увидел, что Лессер стоит на лестнице. Мы пошли дальше, но Дайкс остановился, чтобы завязать шнурок, и...»
«И что?»
«И
