Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прайс взглянул на свой стол. Так и есть, литровый термос с горячим чаем. Теперь эти ребята два дня будут питаться теплой кашей.
— Сегодня мы пируем, как троглодиты над тушей мамонта, — сказал он, подходя к автомату. — Прошу закрыть глаза. Раз… два… три!
В руках у Прайса было блюдо с горячими пирожками. Агата разливала чай в маленькие посеребренные чашки.
— Не меньше девяноста градусов, — сказал Хенс, пережевывая пирожок. — Великий Прайс в роли расточителя Энтропии — зрелище поистине достойное богов. Бессмертный показывает им пример высокотемпературных излишеств.
— Жаль, что не каждый день, — сказала Агата, убирая термос. — Что дальше?
Прайс протянул ей листок бумаги.
— Составьте программу для большого анализатора.
***
Он сидел за столом, прислушиваясь к монотонному ритму работы машины. Внезапно раздался звонок, и анализатор смолк. Прайс взглянул на счетчик и тихо выругался. Кончился дневной лимит энергии. Как это некстати, именно сегодня, когда ему наконец удалось вывести уравнение. Придется идти просить дотацию у Причарда. Старика иногда удается разжалобить. Прайс вздохнул и отправился на второй этаж…
Пергаментное лицо директора с навсегда застывшей улыбкой казалось искусно сделанной маской.
— Мне очень не хочется, Прайс, огорчать вас в такой день, но Совет высказался против проведения эксперимента.
Прайс поморщился. Он не любил подобных шуток.
— Вы очень остроумны, — вяло ответил он, — в наши дни ученый, сохранивший чувство юмора, просто находка.
В пристальном взгляде шефа Прайс прочел сострадание. Ему стало страшно.
— Вы… это… серьезно?
— К сожалению, серьезно. Двадцать голосов против, два — за.
— Я обжалую решение!
— Боюсь, что это вам не удастся. Оно уже утверждено.
— Но почему?!
— Все складывается против вашего эксперимента. Нельзя рисковать последними ресурсами энергии. Подумайте сами, какова, по–вашему, вероятность успеха.
— Если я скажу, что вероятность равна 0,5, то это вам ничего не объяснит. Нужно просто верить в успех. Положение таково, что нам приходится играть ва–банк.
— Вот этого мы и не можем сейчас себе позволить. Попытки искусственного создания сверхновых звезд делались еще сто лет назад.
— Но тогда никто не мог добиться такой концентрации энергии в пучке. Было бы преступлением не использовать это достижение!
— Совет и предлагает вам использовать его.
— Каким образом?
— Для частичного вскрытия Сферы.
— Что?!
— Успокойтесь, Прайс. Положение серьезнее, чем вы предполагаете. Биолога настаивают, чтобы по крайней мере десять процентов солнечного света полного спектра попадало на Землю. Дальнейшее световое голодание угрожает здоровью людей.
— Чепуха! В крайнем случае, речь идет о здоровье одного поколения. А вы подумали о грядущих поколениях? Что вы им оставите в наследство?
Улыбка на лице директора стала еще шире, признак, не предвещавший ничего хорошего.
— А вы забыли, Прайс, о том, что это поколение — дети?
— Так что ж, по–вашему, сдаться без боя?
— Почему? Ведь есть другие идеи.
— Например, проект Лунда?
— Хотя бы.
— Вы считаете его более перспективным?
— Может быть, менее блестящим, но более реальным.
Прайс пошел к двери.
— Подождите, Прайс! — Причард положил на плечо Прайса желтую руку. — Решение Совета вовсе не означает прекращения теоретических работ. Может быть, со временем расчетные Данные…
~ Когда будет вскрыта Сфера, эксперимент потеряет всякий смысл, он станет просто опасным, — перебил его Прайс.
— Пожалуй… и все же нужно продолжать Могут выясниться новые обстоятельства. Обещаю вам свою поддержку во всем Кстати, вы ко мне шли, очевидно, с каким–то вопросом?
— Нет, просто зашел попрощаться. Вечером улетаю.
— Поздравляю вас от всей души. Вы получаете все, о чем может мечтать человек. Честное слово, если бы я не был уверен, что вы самый достойный, то завидовал бы вам, Прайс.
— Спасибо.
***
Прайс взглянул на часы. Оставалось два часа, которые нужно было чем–то занять. Он спустился в фильмотеку.
Пришлось перерыть половину архива, пока он разыскал эту пленку. Теперь квазиматериальными изображениями никто не пользовался. Они требовали слишком большой затраты энергии.
Кадры истории энергетики шли в обратном хронологическом порядке. Мало кто интересовался давно прошедшими событиями.
Прайс быстро пропустил эру синтеза легких элементов, эпоху расщепления ядра, столетия гидро–и ветроэнергетики. Теперь в ограниченном пространстве демонстрационного объема царила эра огня. Он рвался из сопел ракет, бушевал в цилиндрах двигателей, светился в топках паровозов, горел в допотопных металлургических печах. Дальше, дальше. Прайс нетерпеливо нажимал кнопку смены кадров. Наконец то, что он искал, — картина, поразившая его еще в раннем детстве: одетые в звериные шкуры люди у первобытного костра. Настраивая левой рукой фокусировку, он выпустил из пистолета максимальный заряд и зажмурился от удовольствия, почувствовав на лице отблеск огня.
— Счастливцы, — пробормотал он, снова нажимая на гашетку. Красные языки пламени уже превратились в ослепительно белое бушующее море огня, но он без перерыва выпускал заряд за зарядом.
Он знал, чем это кончится, знал по мигающим сигналам тревоги, по реву сирены, по топоту ног на лестнице, по запаху дымящейся на нем одежды.
Закрыв глаза от нестерпимо яркого света, он вырвал зубами штифт ограничителя и с перекошенным лицом нажал до отказа гашетку…
***
В гаснущем зареве взрыва на экране возник шестиместный лимузин.
Из желтого коттеджа вышли долговязый юноша с удочками на плече и златокудрая красотка в прозрачном нейлоновом купальнике. Тихий шепот пронесся по зрительному залу, публика узнала свою любимицу Лиллит Марлен — самую яркую звезду в созвездии Голливуда. Оператор отлично подал белую кожу актрисы на фоне красного автомобиля. Зрители, затаив дыхание, ловили каждое ее слово.
— Шестиместный лимузин «крайслер» модели тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года расходует на десять процентов меньше горючего, чем машины этого класса других фирм. Покупая автомобиль «крайслер», вы не только экономите деньги, но и выполняете свой долг перед человечеством, сберегая драгоценное топливо. Подумайте о судьбе грядущих поколений, покупайте автомобили «крайслер»!
…Лимузин медленно набирал скорость, достаточно медленно, чтобы публика могла через стекла расширенного обзора насладиться зрелищем легендарного бюста несравненной Лиллит Марлен, сидящей за рулем.
ПЕРЕСЕЛЕНИЕ ЭПЛТОНА
Вероятно, у многих на памяти газетная шумиха, поднятая по поводу таинственного исчезновения молодого, талантливого физика Джеферса Эплтона.
Высказывались предположения, что Эплтона, работавшего длительное время в секретной лаборатории ядерной физики, попросту украли русские.
В выводах сенатской комиссии, расследовавшей дело, очень туманно говорилось, будто Эплтон, лишенный в последнее время допуска к секретным работам из–за симпатий к красным, изменил родине и бежал из Америки в одну из стран Восточной Европы.
Думаю, сами авторы этого заключения прекрасно знали, насколько оно абсурдно. Им лучше, чем кому–либо, было известно, что именно в последние годы жизни Джеферс находился под неослабным наблюдением ФБР. Он слишком много знал, чтобы ему так просто дали удрать.
Что же касается обстоятельств его ухода из лаборатории, то, как мне известно, он сам отказался продолжать начатую им работу.
Эплтон был очень богат. Вряд ли он питал симпатии к коммунистам.
Истинные обстоятельства дела известны только мне — невольному убийце Джеферса Эплтона, моего сводного брата.
С Джеферсом мы познакомились, когда нам было по пятнадцать лет. Его мать была второй женой моего отца.
Виделись мы с Джефом очень редко — он учился в колледже закрытого типа и приезжал домой только на каникулы.
Он был весьма странным юношей, приводившим в отчаяние своих воспитателей. Я помню грустные разговоры мачехи с моим отцом о бездарности Джефа. Даже она считала, что Джеф тупица. Особенно трудно давались ему математика и физика. Мне кажется, он просто не мог заучить ничего такого, в чем бы не чувствовал строгой связи между следствием и причиной.
Уже будучи крупным ученым, он однажды признался мне, что так и не смог выучить до конца таблицу умножения и в сомнительных случаях всякий раз прибегал к шпаргалке, сохранившейся со школьных времен.
Джеф всегда во всем сомневался. Даже простые истины никогда не были для него очевидными. Он вечно искал во всех явлениях скрытый смысл. Его влекла первопричина вещей. Поскольку школьная программа никогда не могла ответить на бесконечные «почему», появлявшиеся у него по каждому поводу, он ясил теми представлениями об окружающем мире, которые сам придумывал. Учителя его не понимали, он с большим трудом переходил из класса в класс.
- Черный Ферзь - Михаил Савеличев - Научная Фантастика
- Под ногами Земля (Сборник фантастики) - Илья Варшавский - Научная Фантастика
- Джейн - Илья Варшавский - Научная Фантастика
- Белые жуки - Илья Варшавский - Научная Фантастика
- Цунами откладываются - Илья Варшавский - Научная Фантастика
- Происшествие на Чайн-Род - Илья Варшавский - Научная Фантастика
- Солнце заходит в Дономаге - Илья Варшавский - Научная Фантастика
- Пересечение Эплтона - Илья Варшавский - Научная Фантастика
- Гомункулус - Илья Варшавский - Научная Фантастика
- Уровень тревожных ожиданий - Григорий Власов - Научная Фантастика