Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я вернулась, умиротворенная теплой водой и приятно-травяным ароматом мыла, Роман уже достал из корзины еду. Я вышла, завернутая в полотенце и, таким образом, демонстрировала навязанному соседу ноги и плечи. Но когда Роман, как полагается, окинул меня долгим взглядом усталого циника, я с удовольствием произнесла:
— Пошел на хрен.
Он удивленно приподнял брови и сделал равнодушное лицо.
— Будешь есть? Корзину я отвязать не смог.
Она все еще болталась снаружи. Оба конца веревки, как я понимала, скрывались на крыше.
— Тут бы ножницы и пригодились, — Роман посмотрел на меня вопросительно.
— Не дам, — отрезала я, и подошла к комоду, на котором стояли две керамических миски, закрытые плотной бумагой (края топорщились из-под тесемки); две белых чашки с толстыми стенками. Роман болтал в воздухе железной фляжкой, в которой что-то булькало.
— Лучше открой, — посоветовала я. — Так ничего не поймешь.
— Если б она не была горячей, я бы понадеялся, что там спирт.
— Как же, — проворчала я. — А марочный коньяк тебя не интересует?
Во фляжке оказался чай, а в мисках — рис с чесноком.
— У меня будет вонять изо рта, — предупредил Роман.
— Значит, держись от меня подальше… А где же ложки?
Роман заглянул в корзину и покачал головой.
— Ты их спрятал!
— Делать мне больше нечего, — рявкнул он, и я поняла, что запас насмешливого настроения иссяк. Действительно, ситуация была несмешной, как бы мы ни старались.
Молча я достала чистую одежду; натянула, неуклюже маскируясь полотенцем (хотя Роман все равно таращился в окно); взяла миску с рисом и уселась с ней на кровать — в тот угол, что подальше от Романа. Он, в свою очередь, сел на ковер ко мне боком, точно был здесь один, и потому без разницы, куда повернуться лицом.
Я с ужасом подумала, что мы можем провести взаперти целый год. Чтобы мы не придумали насчет освобождения, — монахи в силах не дать нам это осуществить.
Помнится, Старший говорил, что исследование связано с групповой динамикой? От этого до изучения отношений в паре недалеко. Тем более, что эксперименты, имитирующие тюрьму, новостью не являются.
Может, и правда стоило разыграть безумие или припадок? Если монахи не врали насчет отсутствия видеокамер, то где отверстие, через которое они наблюдают? Где спрятаны микрофоны? В наручных часах? Я представила, как подхожу к окну, и, манерно разжав кулак, роняю свои часы в пропасть. Вот бы еще обнаружить остальные устройства. Впрочем, что будет тогда? Придут, заменят и снова запрут.
Физически монахи сильнее. Увидеть их и уговорить… показать, что я больше не могу так… Но это неправда. Я все могла.
Жить с мужчиной, сосредотачиваться на нем за неимением большего.
Я никогда не хотела замуж. Возможно, я не искала каких-либо отношений лишь потому, что привыкла быть в одиночестве. Я жила подобно растущему дереву — как получится. Книги, которые я читала, утверждали примат естественности над долженствованием. Я рано поняла, что обязательность секса с другим человеком — всего лишь стереотип. Люди, которые обсуждали, сколько раз и каким образом следует это делать, однозначно, путали физиологические потребности с отношениями.
Конечно, меня могли счесть несчастной за то, что мое тело способно к самодостаточности, но ведь никто не знал. Тем более, со временем набравшись наглости и повзрослев, специально для женских компаний я нередко придумывала себе любовников.
«Кто он? Сколько ему лет?»
«Терапевт. Тридцать пять».
«Женат?»
«Разведен».
«Не слишком стар для тебя?»
«Нормально».
«Наверное, ты ищешь в мужчинах отца…» — тут собеседница умудренно вздыхала.
В другой раз и другой женщине я рассказывала, что в пятнадцать лет меня изнасиловали, поэтому я фригидна. Меня снова жалели и советовали пойти к психологу. Однажды я придумала, будто три года жила с мужчиной. На момент рассказа мы якобы месяц назад расстались. Якобы я хотела ребенка, а он не хотел.
Как и ожидалось, мне воодушевленно сообщили, что я еще молодая и обязательно найду хорошего парня. Причем посоветовали выбирать из тех, кто попроще. Я вживалась в роль обманутой и слабой, и сохраняла неподдельную серьезность.
Наверное, я сама сочувствовала мифическим девушкам, которых рождало мое воображение. Фантазировалось мне легко. А вот родить реального ребенка ощущалось как фантастика. Я не могла представить свое тело в качестве среды для взращивания тела другого. Беременных женщин я воспринимала словно представителей иного вида. Дети внешне часто мне нравились, многие даже тянулись ко мне, но остаться надолго с таким существом для меня было еще страннее, чем с мужчиной.
Часто меняя работу, компании и города, обвинений во лжи — за счет несовместимости рассказов о мнимых страданиях — я так и не услышала. Мне верили, как когда-то граф-шизофреник верил в созданную мной принцессу. Похоже, женщины хотели, чтобы существовала девушка вроде меня — с жизнью заведомо хуже, чем складывалось у них. Триумфом обмана стала история про алкоголика. Я любила его за нереализованный толком талант музыканта и, конечно, жалела. К счастью, он меня не бил. Но заявляясь в подпитии, иногда среди ночи, устраивал бурные сцены.
Кричал, как ему плохо живется, и какая плохая я. К утру все заканчивалось слезливыми признаниями в любви. Он засыпал, дыша на меня перегаром, а я не могла сомкнуть глаз. Иногда, правда, если было выпито много, он засыпал сразу, чуть ли не на пороге. Как-то он захрапел в кресле, которое стояло напротив телевизора. В тот вечер шел хороший фильм, я очень хотела его посмотреть, но боялась, что мой пьяница проснется и опять устроит истерику. Утащить в постель я его не могла — слишком тяжелый. В общем, с огромным риском я все же нажала на кнопку… и что бы вы думали? (в этом месте рассказа я делала эффектную паузу) Полтора часа яркого изображения и звука ничуть не нарушили его сон. Больше того, из кресла он не выбрался до утра.
Разогретые моей откровенностью, женщины — я обычно общалась с теми, кто старше меня, — принимались рассказывать о мужьях. Это служило основой для новых историй, которые я приправляла книжным увлекательным драматизмом. Так появились маньяк-экстрасенс; толстый еврейский юноша, вечно сидящий без денег, и очень красивый парень с маленьким членом, однажды решивший, будто он голубой, но в конце концов женившийся на лесбиянке.
После подобных сюжетов возможные однообразные будни «правильных» отношений не просто меня не прельщали, но даже ускользали из поля внимания, не успевая оставить хоть какой-нибудь след. А из поля внимания незаурядных мужчин так же стремительно ускользала я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Большая книга ужасов – 55 (сборник) - Эдуард Веркин - Ужасы и Мистика
- Звёздное искушение - Татьяна Стрежень - Любовно-фантастические романы / Ужасы и Мистика
- Лес потерянных вещей - Дмитрий Ахметшин - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник) - Елена Арсеньева - Ужасы и Мистика
- Тунгусский метеорит - Игорь Шабельников - Ужасы и Мистика
- Дом потерянных душ - Ф. Коттэм - Ужасы и Мистика
- Духовная связь - Райчел Мид - Ужасы и Мистика
- Каникулы в джунглях (Книга-игра) - Роберт Стайн - Ужасы и Мистика
- Вперед, по книжной тропе - Райан Канстон - Ужасы и Мистика
- Вечеринка смерти - Наталья Дмитриевна Калинина - Детектив / Периодические издания / Ужасы и Мистика