Было бы странно, если б с годами я не стала в качестве самозащиты считать себя более ценной добычей, чем абсолютное большинство людей, которые попадались мне на пути. А если добычей являлась я, то не стоило совершать лишних движений, пока кто-то другой не начал охоту. Вместо того, чтоб научиться брать инициативу в свои руки, я научилась напрягаться, если инициативу в подходящий момент не брал мужчина. Не может — значит, не надо, решала я, и погружалась в одиночество, чтобы расслабиться. Однако, сейчас, с Романом, расслабляться мне было негде. Не могла же я запереться, как дура, в ванной часов на пять?..

После завтрака мы сложили посуду в корзину, но никто вытягивать наверх ее не торопился. От скуки Роман попросил у меня бумагу и карандаш, и теперь что-то черкал. Я, выбираясь из воспоминаний, посмотрела в окно…

Корзины не было!

Я вскрикнула, Роман встрепенулся, увидел то же, что и я. В который раз высунулся наружу и закричал. В который раз — безрезультатно.

Раздосадованный, он отправился к входной двери и принялся ее громко пинать, сопровождая свои действия не менее громкой бранью. Я молчала, понадеявшись, что его энтузиазм быстро иссякнет, и оказалась права.

— Надо следить, когда они в другой раз опустят корзину. Они вряд ли оставят нас без еды.

— И что ты тогда будешь делать? — скептически поинтересовалась я.

Роман поник.

— Может, правда, забрать корзину себе? — предположила я.

— А если у них этих корзин несколько сотен?

Три сотни корзин — сто дней вдвоем за запертой дверью, — мысленно подсчитала я.

Комната превращается в склад корзин. Корзины, летящие вниз. Сломанные корзины.

Нас примут за идиотов, и будут правы.

Что человеку делать, если его возможности ограничены, а тот, кто эти возможности ограничил, разговаривать не желает? Да и вообще в поле зрения не появляется.

Грустная, я улеглась, поджав ноги.

— Будешь спать? — спросил он.

— Не знаю. Говорят, ты работал на телевидении?..

— Да, оператором в новостях. Но кое-что снимал для себя.

Я не возражала, чтоб он рассказывал. Наверное, мне доводилось слушать не только женщин, но и мужчин. Во всяком случае, волнения от того, как он передо мной раскрывался, я не испытывала, но слушала при этом прилежно.

На телевидении есть такое понятие — перебивка. Малозначащие кадры, которыми разбавляют занудный сюжет или интервью. Для этого оператор крупным планом снимает руки, предметы, или наоборот — смотрит через камеру вдаль, дабы запечатлеть ветви на фоне неба, реку, закат. Роман вывернул ситуацию наизнанку.

Его внимание в свободное время оказалось сосредоточено на вторичном. Здание телестудии находилось в грязном непрестижном районе, зато на горе. Роман брал камеру в обеденный перерыв, а по ночам за компьютером монтировал свои фильмы.

Начал он с крыш. Хорошее увеличение позволяло разглядеть мох, покрывающий кровли.

Ему со смехом советовали подглядывать в окна. Он пообещал, что в ближайшем будущем представит проект под названием вроде «Тайная жизнь города Н.», и втихую продолжал заниматься своим. Процесс его увлекал настолько, что Роман не заботился показывать хоть кому-нибудь результаты. Сделав фильм и получив, как он выражался, «порцию силы», он тут же брался за следующий. После «Крыш» целый месяц заняли пятнадцатиминутные «Ямы». Разломы асфальта, черные дыры из-под выкорчеванных деревьев, канализационные люки. Октябрь, сырая осень. Съемка карьера, после которой пришлось стирать джинсы. Роман хотел, чтобы от фильма зрителю стало страшно, пусть даже единственным зрителем будет он сам. Он скрупулезно исследовал камерой то корни травы, то рваный край, то скопление влаги. С нетерпением ждал моментов, когда установится нужное освещение. Ему удалось снять комья земли в солнечном ореоле и оранжевый срез обрыва. Роман рассказал про «Ямы» знакомой девушке, а та увлекалась психоанализом. Он рассчитывал на ее интерес, она заинтересовалась, но не так, как ему хотелось.

Смотрела с ухмылкой и подозрением. Затем, прикрывая смущение хамоватым тоном, все-таки объяснила. Роман ответил холодным смехом, и перевел разговор. Файл под названием «Ямы» он больше не открывал. Это было шесть или семь лет назад.

Потом он снимал «Кирпичи», долгое движение камеры вдоль неоштукатуренных стен, внутри и снаружи, поворот за угол, вновь кирпичи, темный провал окна: недостроенный дом. Четвертым и последним стал «Металлические детали»: то приглушенный и матовый, то ослепительный блеск, а изредка — ржавчина, разноцветные пятна, которые разбавляли тему сияния. Весной было много работы в предвыборную компанию. А в мае у Романа грохнулся винт. Копий он, конечно, не делал. Время фильмов прошло. Он принялся заполнять пустоту собиранием музыки, но обсуждать музыкальные вкусы выглядит довольно пошло, правда?

Я неопределенно покачала головой. Роман замолчал. Комната расслоилась. В одной была только я. В другой — только он. В третьей не ощущалось человеческого присутствия в течение долгих лет, не взирая на чистоту. Определенно, где-то все здания вели совершенно безлюдную жизнь. Но была и четвертая комната. Вот в ней-то я и углядела двоих. Сидящих. На. Ковре.

Недалеко от стены, со скрещенными ногами, руки свободно лежат на коленях.

Профессор и старший Монах. Они спокойно наблюдали за нами.

— Хватит, — сказала я громко.

Взгляды мой и Монаха встретились. Я ощущала жесткость собственного лица. Такую жесткость, точно я была сорокалетним мужчиной.

— Ты что? — Роман встревоженно положил руку на край кровати, очень близко ко мне.

Комната снова стала одна.

Я выдохнула.

— Так. Показалось.

Запись тридцать седьмая

Невероятно, но мы так и не заметили, когда поднимались и опускались корзины.

Похоже, они на самом деле возникали из воздуха — сразу на одном уровне с подоконником. К моменту появления обеда или ужина мы то увлекались разговором, то каждый — собственными мыслями. Завтрак мы вообще проспали: когда проснулись — чай уже остыл. Но это его не испортило.

Молчания, впрочем, было больше чем разговоров. Следуя правилам Монастыря, мы могли рассказывать лишь о том, что вспомнили здесь. В обычной ситуации вынужденного общения (поезд, в котором больше никто не едет) мы бы забросали друг друга забавными и незначительными историями. Проблема в том, что ничего забавно-незначительного из жизни Даши мне в голову не приходило, а скучные бытовые подробности вроде постоянного поиска магазинов с едой подешевле никак в историю не растягивались. Да и похвастаться было нечем. О тонкостях макраме и изготовления картин из соломки я бы даже с девушкой говорить постеснялась, а в тех играх, в которые меня втягивали, я, в основном, исполняла бесславную роль статиста без имени.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 64

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Монастырь потерянных душ - Джен бесплатно.

Похожие на Монастырь потерянных душ - Джен книги

Большая книга ужасов – 55 (сборник) - Эдуард Веркин - Ужасы и Мистика
Звёздное искушение - Татьяна Стрежень - Любовно-фантастические романы / Ужасы и Мистика
Лес потерянных вещей - Дмитрий Ахметшин - Ужасы и Мистика
Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник) - Елена Арсеньева - Ужасы и Мистика
Тунгусский метеорит - Игорь Шабельников - Ужасы и Мистика
Дом потерянных душ - Ф. Коттэм - Ужасы и Мистика
Духовная связь - Райчел Мид - Ужасы и Мистика
Каникулы в джунглях (Книга-игра) - Роберт Стайн - Ужасы и Мистика
Вперед, по книжной тропе - Райан Канстон - Ужасы и Мистика
Вечеринка смерти - Наталья Дмитриевна Калинина - Детектив / Периодические издания / Ужасы и Мистика

Оставить комментарий