Строго говоря, можно бы назвать эту сторону антропологического изучения не антропологическою физиогномикою, но антропологическою морфологией, отделом, изучающим общую форму и habitus племен, оставляя за физиогномикою те задачи, кои приписываются ей физиологами и психологами, но вряд ли это было бы удобно. Конечно можно придираться к взятому нами термину и высказать против него большее или меньшее число остроумных возражений, но равнялась ли бы польза от них потраченному остроумию и диалектики? Этот термин тем удобен, что он прямо характеризует и цель наблюдения физиогномических данных словом «антропологическая», и специальный предмет исследования — физиогномию или habitus, общий вид племени. Правда, слову физиогномия мы привыкли придавать более специальное и более узкое значение, ограничивая его в общежитии областью лица. Но это тоже не верно: ни один физиогномист не делает своих заключений по одному только изменению черт лица, ни один физиогномический трактат не ограничивается исключительно анализом лицевых изменений. Часто лицо, под влиянием силы воли, молчит, но душевное настроение выражается едва заметною нервностью руки, быстрым мимолетным движением тела. Все физиогномисты принимают во внимание физиогномику животных, а у них лицевые части играют второстепенную роль в громадном большинстве случаев и характер ощущений выражается более в складе тела, в позе, в приемах. Лицо человека является только более подвижным и тонким отражением происходящего, более доступным зеркалом душевных состояний, и потому оно по праву первенствует, но далеко не исключает остального. Кроме того, если бы мы заменили этот употребленный нами термин выражением «антропологическая морфология», то этим далеко не улучшили бы дела. Всякий, хотя и не всегда вполне, поймет, что значит антропологическая физиогномика, но нельзя того же сказать о термине антропологическая морфология, имеющем неизмеримо более обширное и менее резко очерченное содержание. Чего нельзя только подвести под это слово из строения племен! Все, что представляет характеристическую форму в строении тела и его органов, подойдет сюда и, пожалуй, потребуется для антропологического изучения habitus племен сочинить новый термин. Будем же употреблять принятый нами, так как при малейшем желании понять его, он вполне ясен и определен.

Взятая в указанном нами смысле антропологическая физиогномика изучает всю фигуру человека во внешних ее свойствах и проявлениях, насколько они являются отклоняющимся от других, насколько они характеристичны для того или другого племени. Она берет свои данные из размера роста, из отклонений от нормы всех частей тела. Ее метод — есть метод измерения, метод пропорций для одних частей, метод строгой классификации признаков и их значения с другой. Она распределяет эти цвета по номерам и дает таким образом наблюдателям, находящимся в самых отдаленных друг от друга местностях возможность обозначить совершенно одинаково и сходно одно и то же явление цветности, независимо от субъективных свойств и взглядов лиц производящих исследование. Она заменила общие описательные признаки «большой, малый, средний, короткий и длинный» известными пропорциями частей и дала пределы, указав на которые всякий может составить себе точное понятие об относительной величине и форме органа.

Как это важно во многих случаях — показывает ежедневно повторяющийся опыт при раскопках. Мало-мальски значительный череп, вынутый из кургана, а в особенности кости конечностей, признаются неспециалистами обыкновенно принадлежащими, если не великанам, то особенно большим особям, тогда как сравнение показывает, что здесь нет ничего, выходящего из обыкновенного уровня. Как неверен глазомер и как подвержены личным различиям взгляды на размеры предметов известно каждому. Если принять в соображение, что наблюдения над племенами в значительном большинстве случаев делаются не медиками и анатомами, а путешественниками, имеющими только общие научные сведения, то введение схем для физиогномических наблюдений, уяснение приемов точного определения значения наблюдений и правильная регистрация их имеют значительную важность. Малые успехи антропологической физиогномики, не по отношению собирания фактов, а по возможности выводов из них, и объясняются тем, что только в самое последнее время было положено начало к выработке однообразных приемов наблюдений и исследований по антропологической физиогномике.

Задачи племенного физиогномического изучения весьма трудны от многих причин, и это также нужно принять в соображение при оценке сделанного до сих пор. Всякий естественно-исторический факт наблюдается и усваивается тем легче, чем он проще, чем менее он сложен и менее видоизменился от различных посторонних причин. Если бы племена сохранили их первоначальную чистоту, их признаки расы остались бы во всей неприкосновенности, то дело было бы сравнительно легко. Но земной шар, именно по отношению человека, представляет нам в этом случае самую запутанную задачу. По мнению большинства антропологов на земном шаре не осталось племен, никогда не подвергавшихся смешению; по мнению других число их крайне мало и ограничено, так как громадное большинство того, что мы называем в настоящее время племенами, есть результат исторических смешений различных племен. Кроме того, самое понятие племя очень эластическое: всякая группа, отделенная религией, наречием и обычаями, считается обыкновенно племенем, но само собою понятно, что все эти фигурирующие в антропологических инвентарях племена далеко не имеют одинакового антропологического значения. Они различны и по отношению степени чистоты крови и расы, и по степени уклонения их признаков от того первоначального корня, из коего они произошли. По объяснимому и понятному, хотя и странному ходу человеческого развития, именно человеческие племенные естественно-исторические различия всего меньше обращали на себя внимание наблюдателей и скорее являлись, до последнего времени, любопытным придатком к исследованиям путешественников, чем их существенною целью. Кроме того, племена, наиболее удобные для исследования, освоившиеся с наукою и небоящиеся ее, а таковы европейские и наиболее цивилизованных местностей других стран, представляются и наиболее смешанными. Антропологу поэтому почти всегда приходится или удобно наблюдать то, что по сущности, вследствие смешения, представляет значительные затруднения для дознания характеристичных признаков племени, или же, если он имеет возможность наблюдать более или менее чистое племя, то встречать трудности в самом производстве полных и точных опытов, не говоря уже о затруднениях, кои представляются искусственными видоизменениями лица и членов вследствие господствующих в разных местах привычек. Что в цвете лица принадлежит загару, действию перемен температуры и нечистоплотности, и что составляет естественную характеристику, до этого на практике часто добраться весьма трудно. Всякому известно как может изменить выражение оттянутая губа, искусственно сплюснутый нос, штукатурка лица разными красками, а это сплошь и рядом встречается антропологу-физиогномисту. Поэтому-то, если он даст только простое описание виденного, изложение произведенного на него известным племенем впечатления, то такое описание не только неудовлетворительно, но даже может привести к неверным заключениям.

При изучении физиогномических признаков с антропологическими целями нужно выделить все то, что принадлежит чисто бытовым этнографическим чертам. Известный костюм, известный способ прически, местные особенности окружающей обстановки служат весьма сильными средствами для придания известной характеристичности физиогномии. Измените прическу, наденьте обыкновенный костюм, и резкость впечатления во многих случаях исчезнет. Будет казаться нечто особенное в таком переодетом инородце, но он далеко не будет так резко отличаться от других представителей племен, как при своей естественной обстановке. Вот эту-то работу выделения всего того, что может влиять из этнографических условий племени и следует делать антропологу, и всякий поймет насколько подобная задача, такой анализ придаточного, декоративного, труднее непосредственного описания виденного и насколько он требует подготовительной работы и способности к наблюдениям. У европейских племен является та же задача, но в иной форме: тут костюм не выделяет особенности существующего, а наоборот часто вводит в заблуждение менее внимательного наблюдателя и заставляет его находить различия, или, по крайней мере, не дает ему возможности найти общие черты, там, где они действительно существуют. Актеры и гримировка их уясняют это нам на деле постоянно: одно и тоже лицо с лысым париком и бритым подбородком или с длинными волосами на голове, бороде и бровях, будет производить совершенно различное впечатление и иметь не одинаковый физиогномический характер. Пробор по середине головы, бакенбарды, той или другой формы, бритый подбородок или борода a'la Виктор Эммануил, сделают из русской простодушной физиогномии, если не совсем англичанина или итальянца, то все-таки обратят ее в лубочный портрет их, который издали, или при неопытности и введет в соблазн умозаключение относительно племенной или национальной принадлежности. Если это еще соединено с некоторым лоском, с уменьем схватить и затормозить на своем лице то или другое характеристичное выражение иной национальности, то является нечто весьма похожее на оригинал. Таким образом смешение племен и этнографические особенности их обычаев, влияющих на физиогномику, подкладывают не один камушек на пути, по которому должен идти антрополог, и он должен смотреть в оба, чтобы не споткнуться об него при своих умозаключениях.

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 225

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Русская расовая теория до 1917 года. Том 1 - Владимир Авдеев бесплатно.

Похожие на Русская расовая теория до 1917 года. Том 1 - Владимир Авдеев книги

Русская расовая теория до 1917 года. Том 2 - Владимир Авдеев - Прочая научная литература
Динозавры России. Прошлое, настоящее, будущее - Антон Евгеньевич Нелихов - Биология / История / Прочая научная литература
О чем умолчал ваш учебник: Правда и вымысел в теории эволюции - Д. Кузнецов - Прочая научная литература
Раса и этнос - Владимир Авдеев - Прочая научная литература
Теория относительности Эйнштейна за 1 час - Наталья Сердцева - Прочая научная литература
Государственно-частное партнерство: теория и практика - Коллектив авторов - Прочая научная литература
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций - Димитрий Чураков - Прочая научная литература
Соловей Разбойник, остров Буян и Крым - Анатолий Тимофеевич Фоменко - Прочая научная литература
Эта идея должна умереть. Научные теории, которые блокируют прогресс - Сборник - Прочая научная литература
100 великих русских путешественников - Николай Непомнящий - Прочая научная литература

Оставить комментарий