красного окуня, тянулись рыбные менялы. Но зимой и по темноте? Кто бы это мог быть? Сквозь темноту она пристально следила за узкой полосой плотно утоптанной земли, которая вела через поросшие лесом холмы к Хиграунду.
Появилась лошадь со всадником. Одинокий всадник, что-то тяжелое в седле лошади, две разбухшие корзины по бокам. Пока она присматривалась, тяжелый сверток задергался и протяжно захныкал, а потом заревел во все горло, как капризный ребёнок.
Она коротко свистнула один раз — «может опасность». Всадник остановился и посмотрел на её насест. Он даже не дернулся к луку, — просто не мог, потому что старался удержать ребёнка, сидящего перед ним. Девушка встала, слегка потянулась, чтобы размять затекшую спину, и начала спускаться вниз. К тому времени, когда она добралась до земли, появились Марва и Карбер. И Керри, который давно уже должен был сменить Тауру. Люди встали поперек дороги, перегородив путь лошади длинными жердями. Не обращая внимания на крики ребёнка, они попытались расспросить всадника. В свете факелов она разглядела темноглазого темноволосого юношу. Его толстый шерстяной плащ был синим — цвета Бакка. Интересно, что же у него в корзинах?
Наконец он закричал:
— Да заберет у меня кто-нибудь этого мальчишку? Он говорит, что зовут его Пиви, а его мать — Келия! Говорит, что живет в Коптильне и показал дорогу сюда. Он в самом деле отсюда?
— Сын Келии! — воскликнула Марва и подошла ближе, чтобы посмотреть на лягающегося, извивающегося ребёнка. — Пиви! Пиви, это я, кузина Марва. Иди ко мне, иди сюда! Иди ко мне.
Когда мужчина начал спускать ребёнка с высокой черной лошади, мальчик выкрутился, ударил его и закричал:
— Ненавижу тебя! Ненавижу! Пусти меня!
— Он перекован, да? — отшатнулась Марва. — О, святая Эда, что нам делать? Ему всего четыре, и он единственный ребёнок Келии. Пираты, должно быть, забрали его вместе с ней. Я-то думала, что он погиб в огне!
— Он не перекован, — с легким нетерпением сказал всадник. — Он злится, потому что мне нечем было накормить его. Пожалуйста, заберите его.
Мальчик ткнул пяткой в плечо лошади и снова завопил, зовя мать. Марва шагнула вперед. Пиви несколько раз ударил её, прежде чем ей удалось взять его на руки.
— Пиви, Пиви, это я, все в порядке! О, милый, теперь ты в безопасности. Ты так замёрз! Ну успокойся же.
— Я хочу есть! — закричал мальчик. — Мне холодно! Меня комары покусали, я порезал руки, мама выбросила меня с лодки! Выбросила с лодки в темную воду и ей было все равно! Я кричал, а лодка уплыла! А волны несли меня, и я лез по скале и потерялся в лесу! — пронзительно жаловался он.
Таура встала рядом с Керри.
— Твое время, — напомнила она ему.
— Знаю, — надменно процедил он, глядя на неё сверху вниз. Она пожала плечами. Она же просто ему напомнила. Ей все равно, что он будет делать. Свое она сделала.
Незнакомец спешился и уверенно повел лошадь к деревне. Таура отметила, как люди расступаются перед ним, даже не пытаясь встать на его пути. Ну, по крайней мере он не перекован. Перекованный никогда бы не помог ребёнку.
Незнакомец бросил сочувствующий взгляд на мальчика в руках Марвы.
— Это многое объясняет, — он посмотрел на Карбера. — Мальчик выбежал из леса прямо перед моей лошадью, плакал и звал на помощь. Я рад, что у него осталась родня. И очень жаль, что на вас напали пираты. Но вы не единственные. На прошлой неделе разорили Шрайк, что на побережье. Я туда и ехал.
— Так кто ты такой? — подозрительно спросил Карбер.
— Король Шрюд получил послание из Шрайка и сразу же отправил меня. Меня зовут Фитц Чивэл Видящий. Меня послали на помощь в Шрайк, и я даже не знал, что на вас тоже напали. Я тороплюсь, но могу рассказать вам, как справляться с этим. — Он заговорил громче, обращаясь и к тем, кто вышел на улицу, встревоженный свистом Тауры. — Я могу научить вас, как бороться с перекованными. Расскажу то, что мы уже знаем, — он оглянулся на круг обращенных к нему лиц и сказал ещё громче: — Король послал меня на помощь таким людям, как вы. Не бросайте наблюдательные посты, но остальным жителям лучше собраться в одном месте. Пусть меня услышат все. Ваши перекованные могут вернуться в любой момент.
— Один человек? — сердито спросил Карбер. — Мы кричим королю, что на нас напали, что людей увозят на красных пиратских кораблях, а он посылает к нам одного человека?
— Бастарда Чивэла, — произнес кто-то. Кажется, голос принадлежал Хедли, но уже сгустились сумерки, и Таура не сказала бы наверняка. Люди выходили из оставшихся целыми домов и подтягивались к толпе, следующей за всадником. Парень не обратил внимания на выкрик.
— Король послал меня не сюда, а к Шрайку. Я свернул, чтобы привезти домой мальчика. Пираты не разрушили ваш постоялый двор? Я был бы признателен за ужин и стойло для лошади. Мы всю ночь ехали под дождем. Давайте соберем всех жителей в одном месте, пусть все услышат, что я скажу.
— В Коптильне никогда не было постоялого двора. Не для кого держать его, дорога заканчивается здесь, в бухте, а все местные ночуют дома, — казалось, Карбера оскорбила сама мысль, что человек короля мог вообразить, что в его деревне может быть приют для чужаков.
— Раньше ночевали, — заметила Таура. — Теперь у многих нет даже кровати на ночь.
А где она сама будет спать сегодня? Наверное, в доме соседа. Джелин предложил ей одеяло у очага. Мать сказала, что это доброе дело. Что так и должны делать хорошие соседи. За матерью это повторял и младший брат, Геф. А за приют они отдали Джелину отцовский меч. Как будто за доброе дело они стали его должниками. Меч был одним из немногих вещей, которые удалось спасти из дома, подожженного пиратами. Когда девушка узнала об этом, мать застрожилась:
— Брат у тебя слишком мал, а тебе никогда не набраться сил, чтобы справиться с ним. Пусть меч останется у Джелина. Вспомни, что всегда говорил твой отец: делай все, что нужно, чтобы выжить, и не оглядывайся.
Таура помнила, когда он это сказал: тогда его команде пришлось выбросить за борт часть улова, чтобы пережить внезапно налетевший шторм. Таура подумала, что отдать что-то ценное, чтобы остаться в живых — это не совсем то, что отдавать последнюю дорогую вещь надутому хвастуну. Мать могла сколько угодно твердить, что Таура никогда не справится с мечом отца, но сама девушка знала, что уже может его поднять. В те немногие
