Но ошиблись: еще не свечерело, как поезд снова остановился на каком-то глухом полустанке. Как оказалось, на ночевку, и с наступлением сумерек у вагона впервые поставили часового.

Андрея, Серегу и Сухаря это новшество огорчило, так как шанс "смыться", прорезав в решетке лаз, сошел на нет. А у Марты появилась надежда, что девочек - а значит, и ее - оставят в покое - неужели ж позволят себе бесчинства на глазах у старших, которые годятся им в отцы? Подумав, Андрей с нею согласился и разрешил умыться, привести в порядок волосы, а также убрать (теперь уже с помощью подруг по несчастью) "обмотку", не позволявшую вздохнуть полной грудью и до боли натрудившую "лепешки".

Прикорнувшие с вечера, ребята постарше устроились возле решетки подышать свежим ночным воздухом родных мест; завтра, возможно, они будут уже далеко... Разговаривая вполголоса, наблюдали за прохаживавшимся взад-вперед часовым.

- А что, ежли заговорить с этим асмадеем? Может, хуть что-нибудь удастся узнать, - предложил Андрей, когда тот присел на рельс и закурил, посветив спичкой у циферблата часов; похоже, скоро должен был смениться.

- Слышь, фриц, сколько там натикало? - обратился он к нему.

- Ихь бин хайсе Отто, - ответил тот, добавив что-то еще, чего Андрей не понял, за исключением последней фразы: - Унд руссише нихт ферштейн.

- Он сказал, что зовут его не Фриц, а Отто и что по-русски не понимает ни слова, - перевела Марта. - Можно, я задам ему несколько вопросов по-немецки? Судя по выговору, это интеллигентный человек.

- Ты так думаешь? Поговори.

- Онкель Отто, заген зи, битте, ви шпэт эс? - обратилась она к часовому ("Дядя Отто, скажите - который час?")

- Двенадцатый, - ответил он миролюбиво. - А почему вас это интересует?

- Так просто... Спросила, чтоб узнать, удостоите ли нас ответом. Можно еще спросить?

- Спроси. Ты где ж это так хорошо по-нашему говорить научилась?

- В школе. Я была отличница.

- Похвально. До войны я работал учителем, и у меня тоже были ученики-отличники. Вот только русский у нас не изучали. Так о чем же вы хотите еще спросить?

- Заранее вам благодарны... Вы, видать, добрый человек и на фашиста не похожи. - Немец ничего не сказал на это, и она продолжила: - А вопросов много. Скажите, у вас дети есть?

- Есть и дети, уже взрослые, и внучок. Я понимаю, почему ты об этом спросила... Но, хоть я и не фашист, а помочь вашему горю не смогу.

Марта переводила жадно вслушивавшимся в их разговор ребятам свои вопросы и ответы на них "доброго нефашиста". Андрей вполголоса направлял ход их беседы.

- У нас давно кончилась в баке вода, и мы умираем от жажды, - снова заговорила она. - Не могли бы вы...

- Бедняжки! Вы, наверное, и голодны, - с полуслова понял ее Отто. - Ах, я старый пень! Нет, чтобы самому поинтересоваться. Сейчас что-нибудь придумаю.

Не успела Марта перевести ребятам, как он подхватился, чтобы идти к своему вагону. Испугавшись, что вернется со сменщиком и она не спросит о главном, окликнула:

- Если можно, воды потом... Скажите, нас везут аж в Германию?

- Думаю, намного ближе, - вернулся он к самой решетке.

- А куда - не скажете?

- Сказал бы, но и нам не объяснили.

- Как вы думаете, когда прибудем на место, нас отпустят?

- Затрудняюсь сказать... Возможно, так и будет.

- Спасибо, дядя Отто, это главное, что нам хотелось узнать! Не говорите никому, что я с вами по-немецки, ладно?

- Обещаю.

Вскоре он вернулся, как и предполагала Марта, со сменщиком. Они принесли ведро воды и три булки хлеба. Но, как поняла из их препирательства, тот не разделял доброты напарника.

С рассветом состав двинулся дальше. Ехали, правда, на небольшой скорости - возможно, из-за дрезины, державшейся на приличном расстоянии от платформы.

Равнинная местность вскоре перешла в холмистую, и железная дорога все чаще рассекала косогоры, поросшие густым кустарником, уже раскрашенным в яркие цвета осени. Начало попадаться редколесье, впереди темнели лесистые горы.

Для детворы, выросшей в станице и дальше нее не бывавшей, успевшей повидать лишь хлебные поля, степи да лиманы, все было внове и интересно настолько, что на какое-то время забылись тревоги и беспокойство о дальнейшей судьбе. Так, по крайней мере, можно сказать об Андрее и Марте, делившихся дорожными впечатлениями. Они сидели у самой решетки, свесив ноги наружу, поскольку в дверном проеме места маловато, а смотреть хотелось всем.

- Как красива кубанская земля! - сказала Марта скорей печально, чем восторженно. - Жаль, что повидать все это довелось таким вот образом...

- Не говори, - в тон ей обозвался Андрей, задумчиво наблюдавший, как проплывают, оставаясь позади, лужайки, овражки, кустарники, купы деревьев они стали попадаться все чаще. - А скоро въедем в лес, там еще красивше. Говорят, там навалом каштанов, фундуковых зарослей.

- Фундуки - это орешки, какие ты у Гапона нарвал? Вкусные! У меня аж слюнки потекли... Ты точно уверен, что в горах много партизан.

- Ежли по правде, то не совсем. Выдаю, как ты однажды сказала, желаемое за действительное.

- Я вижу, мои подсказки не остаются без внимания: твой выговор становится грамотней и чище. Но еще много всяких "ежли", "хуть", вместо "если", хотя" или вместо "опять" - "обратно". Неужели не замечаешь?

- Привычка - дело труднопреодолимое. Но я стараюсь. А почему ты спросила про партизан?

- Помнишь, мама сказала, что они, возможно, знают про эшелон. Может, им как-то сообщили уже и про нас?

- Про нас - навряд, чтоб успели... Разве что по рации.

Между тем достигли предгорий, и железная дорога уже не рассекала препятствия, а обходила их стороной, часто изгибалась то в одну сторону, то в другую. Одинокие купы деревьев и небольшие заросли сменил густой и высокий, казавшийся непроходимым, лес.

На равнине дрезина придерживалась дистанции в сто, а то и двести метров; теперь расстояние сократилось метров до пятидесяти. Заметно снизил скорость и поезд.

- Боятся, - заметил Андрей. - Значит, есть причины.

- Что ты имеешь в виду - нападение партизан? - обеспокоилась Марта.

- Вce может быть, но скорей просто порча колеи. А это, если прозевать, дорога под обрыв.

- Ты меня пугаешь... Это ведь верная смерть и для нас.

- Чему быть, того не миновать - есть такая пословица. Ты, никак, разуверилась в талисмане? Не потеряла его случайно?

- Он все время напоминал мне о себе, словно испытывал терпение.

- Как это? - не понял он.

- Пришелся не плашмя, а ребром и сильно беспокоил.

- Надо было сказать, я бы помог развернуть. А что это мы вроде как останавливаемся... Точно: слышишь, тормоза скрежещут?

Поезд резко сбавлял ход, а затем и встал вовсе. Все тут же отхлынули от решетки и стали укладываться ничком на пол. В пути Андрей, взявший на себя роль старшого, дважды напоминал, как следует себя вести, если вдруг нападут партизаны. С Сергеем Попченко, смышленным и волевым пацаном, они поделили заложников на две группы с тем, что если придется убегать, то половина должна держаться Андрея, другая - его заместителя; а также выполнять все распоряжения беспрекословно.

Оставаясь у решетки, старшой просунул голову наружу и стал наблюдать за тем, что происходит впереди, поскольку и выстрелов не слышно, и не трогались с места. Благодаря изгибу полотна видна была дрезина, а сразу за нею - куча наваленных на рельсы деревьев. Несколько солдат растаскивали завал, остальных видно не было - похоже, залегли в ожидании нападения.

- Метрах в стах отсюда кто-то накидал на рельсы деревьев, - сообщил он обстановку товарищам. - Фрицы сбрасывают их под откос. Скоро, наверно, поедем дальше. Хотя... чтой-то не пойму... два, три, пятеро солдат и с ними начальник эшелона спешат сюда. Как бы не за нами...

Догадка подтвердилась: офицер распорядился откинуть решетку и, когда это было сделано, приказал:

- Стат! Фсем виходит нис, пистра, пистра!

Но "пистра" не получилось: Андрей распорядился "тянуть резину", и желающих добровольно оставить вагон не нашлось. Поднялся солдат, в ход пошли пинки и подзатыльники. На насыпи ребят хватали за шиворот и по двое уводили за платформу, где строили в колонну по два. Андрей вполголоса напоминал каждому становиться в свою команду и быть готовым ко всяким неожиданностям.

- Нами хочут прикрыться от партизан, - делился своими догадками. Завал - это верняк ихняя работа... а за ним, может, еще и рельсы развинтили... ждут, пока станут ремонтировать.

Последними привели группу из четырех человек, из них две девчонки. Еще издали все заметили кровь на лице Лены. Андрей знал уже, что в ту злополучную ночь над нею измывался начальник эшелона. Как рассказали они Марте, в вагоне их сначала попытались "угостить" ужином. Все наотрез отказались. Тогда стали заставлять выпить шнапсу, а когда и из этого добром ничего не получилось, стали силком, каждой поотдельности, вливать из фляжки в рот, пока не напоили допьяна. Что было потом, помнили смутно, как дурной сон. Лена, по словам Марты, поклялась: если такое повторится - "выколоть гаду бельмы" . Похоже, подумал Андрей, она не стала дожидаться повторения и набросилась на мучителя при первой возможности, за что и поплатилась расквашенным носом. Однако на лице офицера царапин видно не было.

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 106

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Необыкновенные приключения юных кубанцев - Федор Тютерев бесплатно.

Похожие на Необыкновенные приключения юных кубанцев - Федор Тютерев книги

Война: ускоренная жизнь - Константин Сомов - История
Казачья земельная идеология - Федор Щербина - История
Трактат о вдохновенье, рождающем великие изобретения - Владимир Орлов - История
Русская революция. Большевики в борьбе за власть. 1917-1918 - Ричард Пайпс - История
Трагедия, чтобы скрыть правду - Генри Ким - Детектив / История / Прочие приключения
В поисках своего лица - Джордж Найт - История / Прочая религиозная литература
Великий хан Батый – основатель Российской государственности - Г. Тюньдешев (Харамоос) - История
Центральная Азия: От века империй до наших дней - Адиб Халид - История / Публицистика
Страшный, таинственный, разный Новый год. От Чукотки до Карелии - Наталья Петрова - История / Культурология
Нежная любовь главных злодеев истории - Андрей Шляхов - История

Оставить комментарий