Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сложив руки на груди, муж смотрел на Катерину, все еще сидящую на неудобном диване.
…Когда эту грязную кожаную бандуру пытались заволочь в сверкающую ремонтом квартиру три столь же грязных и невразумительных типа, за которыми маячила растрепанная, но совершенно счастливая Катька, Паша встал стеной. Он категорически отказался пускать компанию в дом, а восторженная Катерина, от которой он пытался добиться объяснений, прыгала вокруг него и типов, толкуя что-то про начало рода, семейные ценности и прочую чепуху. Типы маялись в дверях, обращались к нему почтительно «хозяин» и озонировали пространство ароматами застарелого перегара. Из квартиры напротив, услышав шум, выглянули соседи и изумленно взирали на происходящее, а затем, неодобрительно покивав в пространство, скрылись за железной дверью. Пашка чуть со стыда не сгорел — соседи были влиятельные и со средствами, и Пашка уже имел на них виды, хотел предложить бизнес.
В конце концов решили оставить диван в общем коридоре — до передачи его реставратору. От заноса сомнительного приобретения в квартиру спасли … клопы.
— Ты уверена, что в нем нет клопов? — задал муж козырный вопрос, зная, что жена до оторопи боится любых, а особенно домашних, насекомых.
Один из грузчиков, до этого молча ожидавших участи мебели, вдруг вскинулся и зло произнес:
— Нет там никаких клопов! Сам ты клоп!
Паша, изумленный столь неожиданной агрессией, вопросительно воззрился сначала на него, а затем на жену, которая пыталась объяснить мужу, что «это владелец дивана, и раз он говорит, что нет клопов, значит, их нет». Но все-таки согласилась, чтобы диван постоял на общей площадке.
— Это что такое сейчас было? — потребовал объяснений муж, как только сомнительная троица, не взяв денег, которые совала им в руки виновато улыбающаяся Катерина («Доставка включена в стоимость», — с достоинством заявил бывший владелец мебели), погрузившись в сверкающий лифт, исчезла, оставив после себя запах перегара и смутное предчувствие грозы, которая незамедлительно и разразилась между супругами.
Взволнованная Екатерина снова и снова толковала мужу про семейные ценности и антикварную мебель, значение которой не в ее, с годами только возрастающей, цене — этот аргумент муж хотя бы понял.
— Понимаешь, — кричала жена из общего коридора, сидя на грязном диване с совершенно довольным видом, — это родовая реликвия, история! Мы будем передавать его из поколения в поколение! На нем будут играть наши внуки!
… а на диванную полку она купит слонов и поставит их в ряд, начиная с самого маленького, потому что маленькие — это будущее, а будущее должно быть впереди. Слонов она тоже купит по объявлению, у какой-нибудь тихой старушки, и заплатит вдвое больше, чем та попросит. И пусть у одного слона будет отколот хобот, а один — четвертый из семи, вообще пропал «уж лет сорок как!», она все равно их купит, и они тоже станут — реликвия, традиция, история…
Двери двух квартир распахнулись одновременно и из них, как из вражеских амбразур, убийственными взглядами на размечтавшуюся Катерину смотрели: с одной стороны муж, с другой соседи.
— Безобразие! — громко возмутилась соседка и негодующе посмотрела на Пашу.
— Вот именно! — поддакнул сосед.
— Катя, немедленно иди домой, — прошипел муж, одновременно одаривая соседей самой обаятельной из своих улыбок, но те на улыбку не реагировали.
— Еще одна такая выходка, — начальственно кивнул в сторону дивана и Екатерины сосед, — и вы здесь жить не будете, с моими связями я это устрою, уж не сомневайтесь.
Сказав это, мужчина скрылся за тяжелой дверью, а Пашка застонал от досады — замышленный совместный с соседями бизнес рухнул на глазах, не успев начаться.
«А может быть, с покупки этого дивана и начался разлад в нашей с Пашкой жизни? — часто потом думала Катерина. — Старый диван, повидавший на своем веку многое, посмотрел на меня, на мужа, да и разделил нас своей прямой полированной спинкой как забором, по одну сторону которого оказался муж, а по другую — она?».
Хотя при чем здесь диван? Тем более, муж после того, как отреставрированный диван занял свое место на их огромной кухне, находился на нем больше, чем сама Катерина. Напротив дивана, на стене, висела плазма, и муж сибаритствовал, с удовольствием потягивая под телевизионное бормотание чай или пиво, составляя бесчисленные чашки и кружки на диванную полочку — слонов Катя так и не купила. На диване он засыпал, если являлся домой под утро и не хотел будить жену. На диване он работал, печатая что-то в ноутбуке, болтал по телефону, словом, облюбовал диван как домашний кот, который сначала принимает все новое в штыки, а потом и не сгонишь.
Так что диван ни при чем. Причина, почему их маленькая ячейка общества так и не стала настоящей семьей, по мнению Екатерины очень проста — у них не было детей. А какая это семья — без детей? А ведь ребенка они очень хотели! Врачи разводили руками: причин, объясняющих отсутствие потомства, не находилось ни одной: и Катерина, и Пашка молоды, здоровы, без вредных привычек, отягощенного анамнеза и сомнительных родственников. Люська говорила, что они просто не подходят друг другу, такое бывает, и, по-доброму, им нужно или смириться, или расходиться.
Но как им разойтись, если блаженная Катька, отдавшая мужу все свои деньги, останется ни с чем, тут же вопрошала Люська и закатывала глаза. Оставить все Пашке? Ни за что!
Но как им разойтись, вторила подруге Екатерина, если они вместе столько лет и у них любовь. «И, может, будет еще ребеночек», — заканчивала она все подобные разговоры и робко улыбалась.
«Ну-ну», — неизменно отвечала циничная Люська.
***
Муж все еще ждал Екатерининой реакции на угрозы «тебе ничего не достанется!», но та молчала. Ее длинные пальцы с короткими аккуратными ногтями рассеянно скользили по дивану, и муж вдруг бухнулся перед ней на колени, схватил холодную узкую ладонь, зажав в своих широких и всегда горячих руках:
— Ну вот куда ты собралась, объясни? — почти с просительными интонациями начал он. — Куда? Зачем? А я? А как же я? Я как без тебя буду? Как я буду жить, ты об этом подумала? Как я буду жить один? Я же не смогу. Я ведь даже не знаю, как стиралка работает!
Последнее предложение прозвучало почти гордо — вот, мол, какой
- Диваны, которые нас никогда не бросят - Александр Карпачев - Русская классическая проза
- Записки старого студента - Игнатий Потапенко - Русская классическая проза
- Канцтовары Цубаки - Ито Огава - Русская классическая проза
- И в горе, и в радости - Мег Мэйсон - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза
- Компромисс - Ангелина Маликовна Бабишова - Русская классическая проза
- Женский заговор. Любовь на спор - Лидия Лукьяненко - Русская классическая проза
- Когда уходит печаль - Екатерина Береславцева - Путешествия и география / Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Любопытные сюжетцы - Сергей Заяицкий - Русская классическая проза
- Что обо мне подумают, если у меня есть мечта - Роман Жилин - Русская классическая проза
- Утопия единых сердец - Валерий Лашманов - Прочая детская литература / Короткие любовные романы / Русская классическая проза