Рыба, наверно, может проскользнуть.
— Пожалуй… — Михаил потёр бородку. — Надо укрепить дополнительно кольцами. Раз… Два… Три, наверно, хватит. Даже ещё лучше получится. Вот здесь, у вершины, кольцо будет раздвигать прутья и увеличивать объём.
Пока сушили новые кольца, пока привязывали, пока снова сушили — минул ещё почти час.
— Что-то мне темно уже. — Михаил разогнулся и покрутил плечами. — Хотел сегодня закончить крышку. Но, видать, не судьба.
Андрей глянул на побагровевший в западной стороне лес.
— Предлагаю развести костёр. Всё равно конструкцию сушить. Вы делайте, а я на скалу!
Последние слова он крикнул уже из прохода в засеке.
— Куда это он? — Не поняла Ира.
— Как куда? Пошёл к медведице. — Произнёс Михаил с самым серьёзным видом. — Видать, тебя уже не хватает.
— Миша!
Возмущённая за подругу Ольга, не задумываясь, махнула на пошляка тем, что было в руке. Гибкая лоза хлестнула по голове, рассекая кожу. Мужчина взвыл и приложил ладонь. Проверил — на пальцах осталась кровь.
— Мля, Ольга! Ты думай иногда!
Но та уже не слышала. С криком «Ой!» она бросилась за аптечкой. Онемевшая Ирина закусила от ужаса пальцы, таращась на кровь, заливающую лоб.
— Прости, прости, Мишенька. Сейчас обработаю. Повернись к печке. Ира, очнись! Не сиди истуканом! Дверку открой, чтобы свет падал. И отрежь бинт для тампона.
Сама она перебирала бутылочки, пытаясь в сумерках найти перекись. В четыре руки девушки промыли рану, протянувшуюся от брови до затылка, залили её зелёнкой и наложили повязку. Вернувшегося Андрея встретил хмурый от щиплющей боли Михаил. Белые бинты, покрывающие половину головы, измазаны пятнами бурого и зелёного цвета.
— Ну, вы, блин, даёте! — Присвистнул друг. — Тебе, товарищ Щорс, стакана́ не многовато ли?
Раненый вытребовал горючее в виде компенсации и для «внутренней дезинфекции». Теперь сидел со стаканом самогона в одной руке и куском мяса — в другой. Картину довершала чёрная кожаная куртка, которую Михаил накинул, почувствовав вечернюю прохладу.
— Не переживай, — шепнула проходящая мимо Ольга. Он налил тот же полтишок. А стакан — для антуража.
Михаил что-то скоблил ножом на столе.
— Садись, товарищ политрук, карту вот рисую. Помогай.
Он показал на столешницу, испещрённую «чертами и резами».
— А почему я политрук? — Андрей сел напротив и попытался рассмотреть, что там накарябал друг.
— Потому что я — командир.
— Это по какому праву?
— Самовыдвиженцы мы, — скромно пояснил Михаил.
— Та-а-а-к, это что-то новенькое. Я думал, что у нас демократия.
— Демократия, — кивнул товарищ. — В Союзе тоже была демократия. И в реввоенсоветах тоже.
— Так чего же…
— Ну, хочешь — проведём выборы. Каждый получит по два голоса — свой и жены. Это что-то изменит?
— А давай! Просто ради справедливости. А то выискался самовыдвиженец, понимаешь ли. — Визгливым пьяным басом закончил Андрей. Таким знакомым ещё из девяностых.
— Голосование открытое или тайное?
— А чего стесняться?
— Ну-да, ну-да… — Пробормотал Михаил. — Первобытный коммунизм, бессмысленный и беспощадный… Так, товарищи бойцы! Слухай сюды!
Он встал и, наклонившись над столом-трибуной, толкнул речь перед офигевающими девушками. Их шок немного смягчало уже употреблённое за компанию «шило». Пройдя по текущему положению, Михаил вкратце обрисовал планы: как на будущую пятилетку, так и непосредственно на ближайшее время.
— А теперь слово предоставляется будущему заместителю… Хотя, я спешу. Сейчас Андрюха толкнёт речуху, и мы будем выбирать командира.
Михаила уже немного вело, он налил товарищу стопку:
— Вот, держи. И начинай.
Речь Андрея лилась гораздо плавнее — это он всегда умел. Ведь не зря обучался на гуманитария. В принципе, пункты остались те же самые. Только вместо приземлённой пятилетки он разрисовал перспективы развития нового общества, которое они должны создать.
— Вот видишь, — Михаил подвёл итог речи товарища. — А ты сомневался, почему политрук. Ты мыслишь глобально. Политисски!
Поднятый указательный палец.
— А командир должен думать о приземлённом. О производстве… Или о войне… Так, товарищи бойцы… Кхм… Бойчихи… Не то. Ладно! Голосуем.
— Так уже, — пожала плечами жена.
Обе девушки за разговорами переместились на его сторону стола.
— Ирка? — Андрей нахмурился, не понимая.
— Он прав, Андрюша. Командир так глобально не мыслит, это дело политрука.
Андрей медленно взял бутылку, аккуратно накапал стопку, и резко опрокинул в рот.
— Фух! Обидно… Но согласен.
Обыденные движения дали ему время обдумать ситуацию. О вреде двоевластия. О значении замполита. О предательстве невесты. Вот это особенно обидно. Вроде сам ничем её не обидел…
* * *
Михаил тяжело сел на расправленный диван, стягивая штаны. Жена уже лежала у стены и, подперев голову рукой, смотрела на него. Мужчина лёг и распрямился, разглядывая в полутьме доски потолка. В голове, несмотря на выпитое, не было тумана. Образовалась кристальная чистота мыслей.
— С Андреем нехорошо получилось, — вздохнул он. — С должностью командира и замполита я пошутить хотел. Он тоже, вроде, шутил, инициировав выборы. А получилось… Чего Ира так Андрея кинула?
— Не Андрея кинула, а тебя поддержала… — Ольга лежала на плече мужа и перебирала волоски у него на груди.
— Чего ей только в голову ударило…
Михаил постепенно проваливался в сон.
— Может, в голову. А может, в другое место. — Ухмыльнулась жена.
— Чего?!
Сон как рукой смахнуло. Михаил дёрнулся встать, но жена надавила на грудь, успокаивая.
— Лежи, спи. Всё идёт свои путём. Не только у вас, мужиков, есть планы. У нас тоже. И основной — чтобы у детей было будущее. Чтобы наше племя не выродилось. Чем больше разнообразие, теми лучше. А значит, не должен пропасть ни один ген. Будем пробовать все варианты.
— Я всякое от тебя слышал. Но чтобы такое… Где твоя ревность?
— А она никуда не делась. Это суровая необходимость. Ты сильно каравай-то не разевай. Заделаешь ребёнка, и на этом всё.
— Подожди… Но тогда и ты…
— Да, — притворно вздохнула Ольга. — Придётся пойти на измену.
Михаил возмущённо открыл рот, но в горло попала слюна, он закашлялся. Кашлял долго и натужно. Уже перевернулся и встал на четвереньки, но кашель не проходил. Михаил начал хрипеть и задыхаться. Наконец, Ольга поняла, что ситуация критическая. Долго хлопала мужа по спине. Кашель всё-таки заглох, и мужчина плюхнулся на подушку.
— Фух! Чуть не сдох от таких разговоров. Завтра договорим. С этим надо переспать.
Прикрыл глаза и старательно засопел. Через несколько минут дневная усталость и выпитое пересилили нервное возбуждение, и Михаил уснул по-настоящему. Ольга тоже прикорнула у него на плече.
Глава 10
Ещё не рыбалка
Кто в каком порядке засыпал, осталось неизвестным. Зато первым поднялся хозяин дома. Всегда у него такая ерунда получалась — чем крепче примет на грудь, тем меньше спит. Ещё не уполз
