Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Ленина уже и речи нет о прогрессивном влиянии капитализма, устраняющем «азиатчину» из русской деревни. Наоборот, капитализм несет в нее одичание и невиданное разорение. Нет здесь и следа старой догмы о свершившемся разделении крестьян на буржуазию и пролетариат. Это полное отрицание старого тезиса, что общинное крестьянство — опора капитализма. Капитализм — враг крестьянства в целом. И в ходе революции (как в 1905–1907, так и летом 1917 г.) не бедные крестьяне («пролетарии») громили «крестьянскую буржуазию», а крестьянская община приговаривала к сожжению избы, а то и целые деревни соседей, изменивших общему решению схода.
И именно по вопросу о крестьянстве стала все более и более проходить линия, разделяющая большевиков и меньшевиков, которые все сильнее тяготели к блоку с западниками-кадетами. И вопрос, по сути, стоял так же, как был поставлен в двух Нобелевских комитетах (по литературе и по премиям мира), которые отказали в присуждении премий Льву Толстому — самому крупному мировому писателю того времени и первому всемирно известному философу ненасилия. Запад не мог дать Толстому премию, ибо он «отстаивал ценности крестьянской цивилизации» в ее борьбе с наступлением капитализма.
Мы в советское время, бездумно слушая профессоров марксизма-ленинизма, не замечали того, что четко зафиксировали современники и оппоненты Ленина: выводы его труда «Развитие капитализма в России» им самим де-факто признаны ошибочными, и он принципиально изменил всю теоретическую концепцию. В 1912 г. М. И. Тутан-Барановский подчеркнул: «Аграрные программы марксистов стали все ближе приближаться к аграрным программам народников, пока наконец между ними не исчезли какие бы то ни было принципиальные различия. И те, и другие почти с одинаковой энергией требовали перехода земли в руки крестьянства… При таком положении дел старые споры и разногласия решительно утрачивают свой смысл. Жизнь своей властной рукой вынула из-под них почву».
Я думаю, что завершением большого пути Ленина — от ортодоксального марксиста и евроцентриста, написавшего «Развитие капитализма в России», до творца советского строя и вождя цивилизационного масштаба — можно считать Апрельские тезисы 1917 г.
В них содержался цивилизационный выбор, прикрытый срочной политической задачей. Не буржуазная республика, а идущие от крестьянской общины Советы, не ускоренное развитие капитализма с последующей пролетарской революцией, а продолжение некапиталистического пути развития в форме социализма.
Это чутко уловил А. М. Горький с его антикрестьянским чувством: «Когда в 17-м году Ленин, приехав в Россию, опубликовал свои «тезисы», я подумал, что этими тезисами он приносит всю ничтожную количественно, героическую качественно рать политически воспитанных рабочих и всю искренно революционную интеллигенцию в жертву русскому крестьянству».
Суть Апрельских тезисов и следующего за ними Октября как цивилизационного выбора, как отказ от евроцентризма и признание своеобразия России отметили многие левые идеологи России и Европы. Лидер эсеров В. М. Чернов считал это воплощением «фантазий народников-максималистов», лидер Бунда М. И. Либер (Гольдман) видел корни взглядов Ленина в славянофильстве. Отсюда — антисоветизм Плеханова и Засулич, смычка меньшевиков с белыми. На Западе сторонники Каутского определили большевизм как «азиатизацию Европы». В дальнейшем эти идеи развил Л. Д. Троцкий.
Наконец, в полной мере понимание Лениным сути крестьянской экономики проявилось при выработке концепции нэпа. Вопрос тогда снова был поставлен ребром, без доктринерства. Двум наиболее авторитетным экономистам-аграрникам России Л. Н. Литошенко и А. В. Чаянову было поручено подготовить два альтернативных программных доклада. Л. Н. Литошенко рассмотрел возможности продолжения, в новых условиях, варианта «реформы Столыпина» — создания фермерства с крупными земельными участками и наемным трудом. А. В. Чаянов исходил из развития трудовых крестьянских хозяйств без наемного труда с их постепенной кооперацией.
Доклады в июне 1920 г. обсуждались на комиссии ГОЭЛРО (это был прообраз планового органа) и в Наркомате земледелия. В основу государственной политики была положена концепция А. В. Чаянова. Его главная идея, что крестьянская экономика не есть капитализм, восторжествовала. Ленин убедил партию, что в России «смычка с крестьянской экономикой» (главный смысл нэпа) — фундаментальное условие построения социализма. Иными словами, нэп был вызван не конъюнктурой, а всем типом России как крестьянской страны.
Хотя и теперь Ленин не пошел на открытое столкновение со всей конструкцией понятий и категорий марксизма. Проще было назвать нэп временным отступлением, уступкой буржуазной сущности крестьянства. Назови хоть горшком! Главное тогда было решить срочную проблему стратегического выбора. А нам, догматикам, этот двойной язык дорого обошелся. Мы описывали советское хозяйство в терминах рыночной экономики и допустили его разрушение — так же, как до этого приняли разрушительную формулу коллективизации.
Главное значение труда Ленина сегодня — исторический урок. Он, на мой взгляд, в следующем: длительное сохранение неадекватной системы понятий, даже если в условиях авторитарного государства есть возможность принимать верные стратегические решения, в конце концов ведет к поражению. Для анализа нынешнего кризиса полезно рассмотреть труд Ленина «Развитие капитализма в России» как заданную на весь XX век парадигму — вместе с противоречащими ей явлениями.
Мы должны заново осмыслить революцию 1905–1907 гг., реформу Столыпина, Февраль — Октябрь 1917 г., нэп, индустриализацию-коллективизацию и крах 1988–1994 гг. Только тогда нам станут понятны причины двух важнейших наших катастроф XX века: неизбежности превращения реформы Столыпина в крестьянскую коммунистическую революцию, которая улеглась, породив советский строй, — и краха советского строя с параличом хозяйства при реформе 90-х годов.
Глава 8
Штрихи к социальному портрету России: Кто шел в революцию
Перед нами стоит большая и в действительности новая задача — понять, почему развитие капитализма в России привело к революции, которая взорвала сословное общество и государство, но в то же время открыла дорогу вовсе не рыночной экономике и буржуазному государству, а совершенно иному жизнеустройству — советскому строю.
Официальное советское обществоведение нас попросту уводило от этого вопроса, деля его на части и давая каждой части вопроса вроде бы логичный «марксистский» ответ. Мол, капитализм был для России прогрессивным строем, но ему мешали остатки крепостничества, поэтому произошла буржуазно-демократическая революция (сначала «репетиция» в 1905 г., затем успешная в феврале 1917 г.). Так бы и шло дело, но благодаря прозорливости и умелому руководству пролетариат сумел воспользоваться моментом и вырвать власть у буржуазии. Буржуазная революция переросла в социалистическую!
Да, в каждой части такого ответа есть разумное зерно, но обе части не стыкуются, между ними — несоизмеримость. Почему же триумфальная буржуазная революция, открывавшая простор прогрессивному строю, вдруг сникла настолько, что небольшой по величине и очень незрелый пролетариат вдруг смог вырвать власть? С чего это успешная буржуазная революция «переросла» в свою противоположность? В чем была чудесная сила ничтожной по величине партии большевиков, против которой к тому же ополчились как раз в вопросе о социалистической революции все ее возможные союзники («левые силы»)? Ведь зерно вопроса именно здесь, но оно было умело изъято из разговора путем деления проблемы на две части (а исторического времени — на два последовательных этапа: на Февраль и Октябрь).
Сегодня мы можем и даже обязаны подойти к вопросу хладнокровно — не устраняя все неувязки ссылкой на гениальность Ленина, но и не следуя еще более примитивной сказке о кознях хитрых большевиков. Давайте очертим кратко «портреты» главных социальных сил России к моменту Февраля с точки зрения их отношения к главным ценностям и порядкам буржуазно-либерального (капиталистического) жизнеустройства. А потом сделаем то же самое для тех политических организаций и движений, которые выражали это отношение главных социальных сил.
Итак, в XIX веке Россия переживала новую (после реформ Петра) волну модернизации — развитие промышленности по образцам западного капиталистического хозяйства. Но это развитие происходило в совершенно иных культурных и социальных условиях, нежели за двести лет до этого на Западе, так что накопившиеся противоречия подвели к революции с иными, нежели на Западе, «действующими лицами». Рассмотрим вначале социальный портрет той части российского общества, которая на время соединилась в революционном процессе Февраля.
- Другая история Московского царства. От основания Москвы до раскола [= Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола] - Дмитрий Калюжный - Публицистика
- Наша первая революция. Часть II - Лев Троцкий - Публицистика
- Незападная история науки: Открытия, о которых мы не знали - Джеймс Поскетт - Зарубежная образовательная литература / История / Публицистика
- Советский Союз, который мы потеряли - Сергей Вальцев - Публицистика
- Назад в будущее. История создания - Касин Гейнс - Кино / Публицистика
- Война за Россию. Быть хорошим президентом - Виктор Илюхин - Публицистика
- Молот Радогоры - Александр Белов - Публицистика
- В этой сказке… Сборник статей - Александр Александрович Шевцов - Культурология / Публицистика / Языкознание
- Русская война - Александр Дугин - Публицистика
- Тень Победы [Новое издание, исправленное и переработанное] - Виктор Суворов - Публицистика