Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Потрясающе… – вздохнула наконец женщина. – Семнадцать лет…
– Да, – подтвердил Матвей, – семнадцать. И все эти годы парень убежден, что это он убил свою Галинку.
– Вы замужем? – неожиданно спросил Циклоп.
– Разведена, – ответила женщина в некотором замешательстве. – А какое это имеет…– А дети у вас есть?
– У меня сын Коля. Ему девять лет.
За дверью снова воцарилась тишина. Было слышно, как льется вода из графина.
– Чего вы добиваетесь? – наконец спросила женщина. – Вы хотите, чтобы Борис вспомнил прошлое?
– Мы хотим, – терпеливо-назидательно ответил Матвей, – чтобы он забыл будущее…
– Что это значит?
– Ему кажется, – объяснил Циклоп, – что он знает будущее. Оно сплетается в его сознании с прошлым, образуя замкнутый круг.
– Скажите… – опять спросила женщина и в ту же минуту осеклась на полуслове, потому что дверь с шумом распахнулась, и бледный как мел молодой человек лет двадцати пяти, с тонкими чертами лица и темными, волнистыми волосами, слипшимися на лбу, переступил порог.
Все, кто находился в комнате, как по команде встали со своих мест. Борис смотрел на них с вызовом, и его глаза сверкали негодованием.
– Что здесь происходит? – проговорил он срывающимся голосом и перевел взгляд на Циклопа. – Николай Давыдович…
Учитель в замешательстве снял очки, повертел их и надел обратно.
– Видишь ли, Боря… – начал он.
– Борис? – перебила женщина и робко подалась вперед. – Боренька…
Ей было лет тридцать с небольшим. Светлые волосы, потускневшие от перекиси, были гладко зачесаны назад и убраны в пучок. На ее миловидном лице смешались страх, смущение и радость. Она шевелила губами, силясь подобрать нужные слова.
Но ее опередил Матвей. Он первым оправился от растерянности и произнес спокойно, словно складывая фразу из детских кубиков:
– Познакомься, Борис. Это твоя Галинка. Она не умерла.
Боря отступил на шаг, и в его глазах промелькнуло деланое удивление.
– Моя Галинка? – Неожиданно он прогнулся всем телом и фиглярски протянул ладонь опешившей женщине: – Очень приятно… Борис.
Циклоп досадливо щелкнул языком. Матвей отвел глаза в сторону.
– Знакомство закончено? – звонким от взорвавшейся обиды голосом продолжал Борис и, обведя дрожащим взглядом присутствующих, резюмировал: – Значит, закончено. Тогда – всего хорошего…
Циклоп сделал попытку остановить его, но Борис, вскинув руки, словно боясь запачкаться, выбежал вон.
Женщина продолжала стоять, в немом отчаянии уставившись на закрывшуюся дверь. Матвей зачем-то отер ладонь о пиджак и буркнул без особой уверенности:
– Все нормально. Так и должно было быть…
Борис быстрым шагом шел по ночному Ташкенту. Мысли больше не путались в голове, не дрожали от ветра, не мчались за ним в сумасшедшей погоне. Они вдруг стали ясными, как прозрачное небо, повисшее над городом.
Удивительно, но он уже не чувствовал той сладкой, ноющей обиды, которая плеснула ему в сердце перед дверью в больничном коридоре. Он все еще не понимал, зачем Циклопу и Матвею понадобилось подсовывать ему фальшивую Галинку, с какой неведомой целью они подговорили незнакомую женщину, работающую в той самой больнице, где когда-то погибла его любимая, назваться чужим именем. Но он чувствовал, что и учитель, и его друг уверенно шагают к только им известной цели.
«Они стремятся помочь мне , – убеждал себя Борис, – но – в чем? Какую проблему они разглядели в моей никому не заметной жизни? От каких напастей они хотят оградить меня? И меня ли? Может быть, наоборот, они стараются уберечь себя от несчастий, связанных со мной? «Мы хотим, чтобы он забыл будущее…» – странная фраза. Странная и пугающая своей решимостью, похожей на решимость человека, который борется с предопределенностью. С судьбой…»
Вдруг он остановился. Как же все просто! Ведь главное фатальное событие, предсказанное Борисом и которое известно Циклопу, – это землетрясение и гибель Галинки! Если учителю удастся убедить его, что ничего не случилось , – он сможет положить конец дальнейшим предсказаниям, сможет уберечь себя от новых пророчеств! А это значит…
«А это значит, что меня больше не будут прятать от людей, от моих читателей – от жизни!»
Борис перевел дух, словно закончив тяжелую изнурительную работу. И вздохнул: «Но все это – понарошку. Они притворятся, я подыграю, мы все вместе сделаем вид, что победили судьбу. А на деле – все останется как есть. И пророчества Назимы, и мои предсказания, и будущие несчастья, от которых нет спасения. Все – по кругу. И только крест разорвет этот круг…»
– Я согласен! – крикнул он обреченно в гулкую темноту города. – Я сыграю в вашу игру. Пусть это ничего не изменит, но, может быть, люди перестанут бояться меня!
И он повернул обратно.Неожиданно Борис понял, что заблудился. Калитка с железными прутьями, к которой час назад его привело мистическое чутье, теперь пряталась от него в темном сплетении переулков и тополиных ветвей. Он кружил по незнакомым улицам и дворам, несколько раз спускался к арыку, журчащему в тишине, пытаясь отыскать нужную тропинку. И в тот самый момент, когда он, почти отчаявшись, уселся на землю, чтобы перевести дух и успокоиться, где-то слева, совсем близко, блеснула матовым лунным отражением стеклянная табличка.
Борис вскочил и бросился к свету этой тусклой, отраженной, ненастоящей луны как к своему единственному спасению.
Вахтер на этот раз вообще ничего не успел сказать, когда все тот же растрепанный молодой человек пулей ворвался в вестибюль и стремительно кинулся вверх по лестнице.
У кабинета старшей медсестры Боря замешкался, ухватившись за холодную стальную ручку, словно боясь потерять равновесие, но через мгновение решительно распахнул дверь и шагнул вперед.
Женщина сидела за столом в полном одиночестве, перебирая какие-то бумаги. Она испуганно подняла глаза на вошедшего и замерла. В кабинете повисла тяжелая пауза, громко отсчитываемая секундной стрелкой настенных часов.
Едва передвигая вдруг отяжелевшие ноги, Борис подошел к столу, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание от волнения. Сердце застряло в горле и колотилось, пытаясь вырваться на свободу вместе с первым же произнесенным словом. Но он ничего не смог сказать. Он жадно смотрел в глаза женщины, сидящей напротив, и вдруг увидел два черных солнца, обжигающих и пьянящих душу, как в далеком, безвозвратно потерянном детстве....«Моя Галинка самая лутшая вмире… Я ее потерял. Но мы все равно когда-то будем вместе!»
Не говоря ни слова и глядя Борису прямо в глаза, женщина встала и протянула вперед руки, словно приглашая его в объятия. Но он застыл, не в силах двинуться с места, и только шевелил губами, на которых дрожало беззвучное: «Пусть это ничего не изменит…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Большая книга ужасов. Коллекция кошмаров - Екатерина Неволина - Ужасы и Мистика
- Серебряный крест - Елена Садыкова - Ужасы и Мистика
- Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
- Черная книга смерти - Гордон Далквист - Ужасы и Мистика
- Моё! - Роберт МакКаммон - Ужасы и Мистика
- Тонкий Человек - Дубинина Александровна - Ужасы и Мистика
- Король в Желтом - Роберт Уильям Чамберс - Разное / Ужасы и Мистика
- Твои карие глаза - Валерий Цвет - Короткие любовные романы / Любовно-фантастические романы / Ужасы и Мистика
- Каникулы в джунглях (Книга-игра) - Роберт Стайн - Ужасы и Мистика
- Вкус заката - Елена Логунова - Ужасы и Мистика