Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— У вас же есть сведения, миледи.
— Пусть так. Ты не видишь в этом невинном пристрастии дурного предзнаменования, Суфир?
— Миледи говорит загадками.
— Ну-ка, пошевели мозгами! — повысила голос Джессика. — Ментат ты или нет? В чем дело с Дунканом и всеми остальными? Хорошо, я скажу за тебя: у них нет дома.
Хайват ткнул пальцем в пол:
— Их дом — Аракис!
— Аракис — это еще кот в мешке! Их домом был Каладан, но они его утратили. Нет у них дома. И еще они боятся, что у герцога ничего не получится.
Ментат напрягся.
— Если бы это сказал кто-то другой, его бы…
— Ох, Суфир, помолчи. Разве врач, который ставит правильный диагноз, тоже пораженец или предатель? Меня волнует только одно — как нам лечить болезнь.
— Эту обязанность герцог возложил на меня.
— Но как ты можешь догадаться, у меня есть свои основания беспокоиться по этому поводу. И у меня тоже есть определенные способности в решении подобных вопросов. Нужно ли давать ему хорошую встряску? Пожалуй, он в этом нуждается. А то, похоже, совсем зациклился.
— Есть много способов объяснить ваше беспокойство, миледи, — пожал плечами Хайват.
— Другими словами, ты уже вынес мне обвинение?
— Зачем же так, миледи? Но в такой ситуации, как наша, я не имею права упустить ни одной случайности.
— Например, угрозу жизни моего сына. Кто просмотрел эту случайность?
Его лицо потемнело.
— Я предлагал герцогу мою отставку.
— А мне ты свою отставку предлагал… или Полю?
Теперь он был явно вне себя — учащенное дыхание, раздутые ноздри, напряженный взгляд. Она увидела, как пульсирует жилка на его виске.
— Я служу герцогу, — отрывисто проговорил он.
— Нет никакого предателя. Угроза в чем-то другом. Возможно, это как-то связано с лазерным оружием. Почему бы им не установить несколько лазерных пушек с часовым механизмом и не направить их на силовые щиты замка? Они бы могли…
— А кто потом докажет, что это был не ядерный взрыв? Нет, миледи. Они не пойдут на такой риск. Ведь все равно появится радиационный фон. И свидетелей трудно будет убрать. Нет. Они постараются соблюсти почти все требования конвенции. Предатель есть.
— Ты служишь герцогу, — усмехнулась она. — Но ты погубишь его, вместо того чтобы спасти.
— Если вы окажетесь невиновны, я принесу свои глубочайшие извинения, — вздохнул Хайват.
— Посмотри на себя со стороны, Суфир. Ты ведь знаешь, что человек должен жить среди себе подобных. Он должен знать, что его окружают свои. Уничтожь его окружение, и ты погубишь человека. Из всех людей, которые любят нашего герцога, я и ты, Суфир, наиболее идеально подходим, чтобы погубить всех остальных. Разве не могла бы я нашептывать по ночам герцогу, что я сомневаюсь в тебе? Думаешь, это не оказало бы действия? Ты понимаешь, на что я намекаю?
Старый ментат помрачнел:
— Вы мне угрожаете?
— Вовсе нет. Я пытаюсь тебе объяснить, что кто-то хочет нас переиграть, посеяв в наших рядах вражду. Это очень умный, дьявольский план. Мы сможем устоять только в одном случае — если сплотимся и не дадим вбить между нами клин.
— Вы полагаете, что я предъявляю необоснованные обвинения?
— Да, необоснованные.
— И будете распространять эти слухи, чтобы бороться со мной?
— На распространении слухов построена твоя жизнь, Суфир, а не моя.
— Вы сомневаетесь в моих способностях?
— Я хочу, Суфир, чтобы ты разобрался в своих чувствах, — вздохнула она. — Использование логики не является естественным для обычного человеческого существа. То, что ты применяешь логику во всех случаях жизни, — противоестественно. Ты сам — воплощение логики, ментат. Чтобы сделать вывод или решить задачу, ты как бы отстраняешься от проблемы, катаешь ее, как шарик, рассматриваешь то сверху, то снизу, то сбоку…
— Вы собираетесь учить меня моему ремеслу? — спросил Хайват, даже не пытаясь сдержать раздражение,
— … ты видишь все, что находится вне тебя, — невозмутимо продолжала Джессика, — и обрабатываешь с помощью своих логических способностей. Но никто, ни один человек не рассуждает логически, когда речь идет о глубоко личных вопросах. Все мы в них беспомощно барахтаемся и не можем разобраться в том, что же нас действительно мучит.
— Вы умышленно пытаетесь подорвать мою веру в свои способности ментата, — прошипел он. — Когда я вижу, как кто-нибудь пытается вывести из строя любое из технических средств нашего арсенала, я обычно разоблачаю и уничтожаю его немедленно.
— Самый распрекрасный ментат отдает себе отчет, что может допустить ошибку в своих построениях.
— Я, что, с этим спорю?
— Тогда проанализируй все признаки, которые видны нам обоим: пьянство, ссоры, сплетни и дикие слухи про Аракисе. Они стали пренебрегать элементарными…
— Это все от безделья, ничего более. Вы пытаетесь переключить мое внимание на ерунду и придаете ей таинственную окраску!
Она смотрела на него и представляла себе солдат герцога — как они перешептываются по ночам в бараках, изливают друг другу душу. Она почти ощутила эту атмосферу безнадежной тоски. Они уподобились людям из старой легенды, думала она, тех времен, когда еще не было Гильдии: воинов покорителя звезд, Амполироса, которые устали быть начеку, устали постоянно носить при себе оружие, всегда быть готовыми и в итоге оказались застигнутыми врасплох.
— Почему ты никогда не хотел в полной мере использовать мои способности для службы герцогу? Боялся, что я окажусь опасным соперником?
Он с ненавистью смотрел на нее, его глаза горели:
— Я знаю, чему учат бен-джессеритских… — он замолчал, поперхнувшись собственными словами.
— Ну, давай, договаривай. Бен-джессеритских ведьм.
— Я кое-что знаю о том, чем вы на самом деле там занимаетесь. Это уже видно по Полю. Меня красивыми словами не одурачишь: мы, мол, существуем, только чтобы служить!
Встряска должна быть жестокой, и он уже почти созрел для нее, подумала Джессика.
— Ты всегда внимательно слушал меня на заседаниях штаба, но почти никогда не следовал моему совету. Почему?
— Я никогда не доверял бен-джессеритской политике. Вам кажется, будто вы умеете видеть человека насквозь, будто вы можете заставить его делать то, что вам…
— Ты жалкий глупец, Суфир, — вспыхнула она.
Он только плотнее вжался в спинку стула.
— Чтобы там ни болтали про наши школы, их задачи гораздо величественнее. Если захочу уничтожить герцога… или тебя, или любого, до кого я могу дотянуться, тебе меня не остановить.
И подумала: Как я могла допустить, чтобы гордость завела меня так далеко? Разве этому меня учили? Мне следует нанести удар совсем с другой стороны.
Рука Хайвата скользнула за пазуху, где у него был крохотный игломет. Мои иглы отравлены, мелькнуло у него в голове, а щита у нее нет. Чего ради она берет меня на испуг? Я могу прикончить ее на месте, только… а если я ошибаюсь?
Она увидела его жест и спокойно сказала:
— Давай вместе помолимся, чтобы рука ни одного из нас не поднялась на другого.
— Хорошая молитва, — согласился ментат.
— И все-таки, раз уж мы так болезненно воспринимаем друг друга, я снова спрашиваю тебя: разве не разумно предположить, что Харконнены заронили это подозрение специально, чтобы посеять между нами вражду?
— Опять начинается игра в кошки-мышки.
Она вздохнула и решила: Теперь он почти готов.
— Мы с герцогом заменяем нашим людям мать и отца. Это обязывает меня…
— Он на вас не женился.
Спокойно, сказала она себе. Старик тоже умеет бить в точку.
— Но он не женился и ни на ком другом. И не женится, пока я жива. Итак, мать и отца. Разрушить это естественное положение вещей, внести путаницу, неясность — что может быть более на руку Харконненам?
Хайват почувствовал, куда она клонит, и его лицо начало понемногу вытягиваться.
— Герцог? — спросила Джессика. — Очень привлекательная цель, но никто, за исключением разве что Поля, не защищен так надежно, как он. Я? Тоже очень соблазнительно, но они знают, что с Бен-Джессеритом шутки плохи. Но есть еще кое-кто, по кому можно бить без промаха. Человек, для которого подозрение естественней, чем дыхание. Вся жизнь которого — интриги и тайны, — она резко выбросила правую руку вперед. — Ты!
Ментат приподнялся, собираясь вскочить на ноги.
— Я тебя не отпускала, Суфир!
Старый ментат рухнул обратно на стул — настолько внезапно тело перестало ему повиноваться;
Джессика невесело улыбнулась.
В горле у Хайвата пересохло. Ее слова прозвучали настолько непререкаемо, таким властным, повелительным тоном, что он оказался совершенно не способен сопротивляться. Его тело подчинилось ей еще до того, как он сообразил, что происходит, Он не смог противостоять ей — ни своим гневным порывом, ни своей логикой… ничем. То, что она сделала, лучше любых доказательств говорило о ее невероятных способностях управлять человеческой психикой, о ее глубоких, непостижимо глубоких знаниях.
- Дети Дюны - Фрэнк Герберт - Эпическая фантастика
- Мессия Дюны - Фрэнк Герберт - Эпическая фантастика
- Путь к Дюне - Фрэнк Герберт - Эпическая фантастика
- Дюна - Андерсон Кевин Джей - Эпическая фантастика
- Песчаные черви Дюны - Брайан Герберт - Эпическая фантастика
- Новелла по мотивам серии «Тираны». Храм на костях - Остапенко Юлия Владимировна - Эпическая фантастика
- Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III - Дэн Абнетт - Эпическая фантастика
- Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III - Дэн Абнетт - Эпическая фантастика
- Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III - Дэн Абнетт - Эпическая фантастика
- Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III - Дэн Абнетт - Эпическая фантастика