это продлится долго, я собирался сделать все возможное, чтобы так оно и было.
Глава 11
11.1. Отпор и условие
POV Ксюша
— Я не могу в это поверить. Я не могу в это поверить!
Я прикусила губу, виновато опустив глаза. Мы с родителями находились на кухне, где велся тот самый серьезный разговор. Мама сидела напротив меня, а папа расхаживал по комнате позади нее.
— Как долго ты была вместе с этим парнем? — услышала я вопрос мамы.
Костяшки моих пальцев побелели, когда я сжала сложенные на коленях руки. Я бросила быстрый взгляд на нее. Она была спокойной и собранной, в отличие от моего отца, который был весьма взволнован и напряжен. Мамино лицо было пустым, но глаза, устремленные на меня, были настороженными, очень настороженными.
— Почти два месяца, — ответила я.
— Два месяца?! — выпалил отец. Он остановился и резко повернулся ко мне. — И когда ты собиралась сказать нам, что у тебя появился парень?
— Я пыталась сказать вам вчера за ужином, но я…
— Вчера вечером?! — суровым тоном перебил папа. — Почему ты не сказала нам в те разы, когда мы звонили, чтобы узнать, как ты? Неужели ты надеялась, что мы никогда не узнаем?
— Нет! — воскликнула я. — Просто выслушай меня, я все объясню. Я…
— И насколько хорошо ты его знаешь? — отец вновь оборвал меня. — Ксюша, этот парень выглядит опасным. Сколько ему лет? Двадцать? Двадцать один? У него же даже уже есть татуировки! Почему родители позволили ему это сотворить?
— Толя, успокойся, — вмешалась мама, переведя свой взгляд на отца. — И сядь.
Папа тяжело дышал, глядя в глаза моей матери. Затем он вздохнул, сел рядом с ней и уперся локтями в стол, устало потирая свое лицо.
— Наташ, а если она сейчас заберет документы из универа? — спросила папа у мамы. — Переведется в другой, по закону она имеет право перевестись в другой вуз даже посередине учебного года. Так она окажется подальше от этого парня.
Я почувствовала, как мое тело напряглось и грудь сдавило, а затем я прошептала:
— Что…?
— Не говори ерунды, — парировала мама, нахмурившись. — Она уже привыкла к этому месту, к одногруппникам, преподавателям.
— Мне все равно! — отрезал он. — Привыкнет к другому месту, другим одногруппникам и преподавателям. Может, в новом месте ей даже больше понравится.
В панике у меня участилось сердцебиение.
Нет…
Они не могли вот так вершить мою судьбу.
Нет, нет и еще раз нет.
Я всегда и во всем слушалась родителей, но теперь, когда я наконец-то обрела друга и даже парня, я не собиралась подчиняться.
— Нет!
Слишком поздно я поняла, что выкрикнула свой отказ. Глаза родителей резко метнулись ко мне. Мама нахмурила брови, а папа выглядел ошарашенным. Я судорожно вдохнула. Я не была из тех, кто перечил своим родителям, но пришло время сделать исключение.
— Нет? — спросила мама, сцепив пальцы в замок и оперевшись на них подбородком.
Это был слишком знакомый жест, означавший, что она соизволила уделить мне все свое внимание. Я едва не прикусила язык со страха, но я должна была ответить и заставить их понять меня.
— Я не заберу документы, — тихо сказала я, не сводя глаз с матери. — И я не переведусь в другой вуз, потому что не хочу начинать все сначала, — я перевела взгляд на папу. — Я никогда прежде не жаловалась, но это ужасно, папа. Это ужасно — оставлять друзей и пытаться завести новых, которых в итоге мне также придется оставить и забыть. Сколько раз мы переезжали из-за вашей работы? Сколько раз я меняла школы? Сколько раз, не успев даже привыкнуть, срывалась в другое место? Больше я этого не хочу.
На глаза стали наворачиваться слезы, а в носу — щипать. Я сглотнула огромный ком в горле и продолжила:
— У меня только недавно появился друг. Весь прошлый курс я была сама по себе, одна, как изгой, как отшельник. И ты не представляешь, как это ужасно. Я не хочу переживать это снова.
— Ксень, — выражение лица моего отца стало виноватым. — Ксень, ты должна была нам сказать.
— Я не хотела, чтобы вы чувствовали себя виноватыми за все те многочисленные переезды. Я смирилась с этим, но каждый раз, когда мы переезжали, каждый раз, когда вы оставляли меня одну, чувствовала себя все хуже и хуже. Меня это измотало и уже давно, — я почувствовала, что мои руки начали подрагивать. — Я не хочу больше этого. Я устало от этого.
— Но Ксюша… — мама тяжело вздохнула.
— И он не “этот парень”, — мой голос начал срываться, а слезы было все труднее контролировать. — Его зовут Леша. И я скажу вам прямо сейчас, что он — одна из причин, почему я хочу остаться в этом универе. Папа, ты всегда говорил мне никогда не судить людей, а сам осуждаешь Лешу, даже не попытавшись узнать его, — мои глаза стали поистине умоляющими. — Мам, пап, я редко о чем-то вас прошу. Но, пожалуйста, доверьтесь мне в этом. Пожалуйста. Я уверена в нем…
Папа пытался сохранить суровое выражение лица, но я знала, что мои слезы уже начали топить его лед. Мама же смотрела на меня непроницаемым взглядом, и не было похоже, что она согласиться с моей просьбой. Мое сердце упало куда-то в самый них и я опустила взгляд обратно на свои руки.
Я чувствовала, как мое сердце разрывалось. После всего, через что мы с Лешей прошли, все пошло прахом, потому что мои родители не одобрили наших отношений.
Ну и что мне оставалось делать? Выбирать между родителями и Лешей?
Так не могло быть. Не могло!
Потому что если бы мне пришлось делать выбор, это было бы самым ужасным из того, что мне приходилось делать в своей жизни.
— Ксень, я хочу, чтобы ты подтянула учебу.
Я моргнула и подняла голову.
— Что? — непонимающе переспросила я.
Выражение лица мамы немного смягчилось, когда она заговорила вновь:
— Я сказала, что хочу, чтобы ты основательно взялась за учебу. Ты вполне можешь претендовать на диплом с отличием, если приложишь к этому немного усилий. Если возьмешься за учебу, то я и слова не скажу тебе насчет этих отношений. Но если твои оценки останутся такими же или даже ухудшатся, то я не позволю тебе видеться с этим парнем. Это мое условие.
— Наташа, — начал протестовать отец, но мама подняла руку, призывая его к молчанию.
— И сегодня утром твой папа сказал мне, что ему не понравилась твоя езда на мотоцикле, так что больше никаких мотоциклов.
