Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдова Саффиан повелела стражникам вышвыривать на улицу всякого, кто осмелится издать еще хоть какой-нибудь звук, и тут же без перехода объявила шарлатана виновным. Притопить, заковать на день в колодки и запретить заниматься магией в пределах Южного Тира — таков был приговор. Что до потерпевшего — пусть учтет свой печальный опыт на будущее и впредь красит ткани как следует, а деньги, уплаченные им шарлатану, пойдут служителям Матери Милосердной на одежду для бедняков.
Публика одобрительно закивала, но Лайам вновь был разочарован. Красильщику следовало вернуть его деньги, даже если он полный олух и недобросовестный человек. Кроме того, оставалось неясным, в чем состоит преступление шарлатана? За что он наказан? За то, что занимался магией, не имея на то разрешения? Или за то, что его магия сработала плохо? Или за то, что тот, не будучи магом, заведомо решил свою жертву надуть? Ему казалось, что он смотрит спектакль, из которого самые важные сцены изъяты.
Публику, однако, происходящее, похоже, устраивало, и даже более чем. Следить за зрителями было не менее любопытно, чем непосредственно за ходом процесса. Собравшиеся оживленно перешептывались, перемигивались и кивали друг другу, реагируя на каждую реплику, доносящуюся до них.
«Они ведь живут здесь, — сообразил вдруг Лайам. — Они знают подоплеку каждого дела и знают людей, замешанных в этих делах».
Следующего ответчика приговорили к полусотне ударов плетью — за продажу магического амулета калеке, который вскоре после этого умер. Силы несчастного подточила болезнь, от которой приобретение должно было его исцелить. Зал встретил приговор мрачновато, но с пониманием. Другому подсудимому назначили двадцать плетей и сутки в колодках за игру на зачарованной лютне с целью обворожить местного богатея с супругой, а потом обокрасть. Украденное возвратили владельцу прямо в зале суда, лютню было приказано уничтожить. Но многие горожане, похоже, недолюбливали пострадавших и отпускали в их адрес язвительные замечания, за что один разбитной малый в ремесленной блузе был даже выдворен с заседания. Более того, толпе явно нравился державшийся беспечно лютнист, его остроумные реплики не раз вызывали у зрителей хохот. Вдове приходилось утихомиривать весельчаков.
Из всех ответчиков была признана полностью невиновной лишь Пенна. Еще одного обвиняемого освободили за недостаточностью улик, а в пяти остальных случаях подсудимым назначили наказание. Два приговора толпа не одобрила — все, во-первых, жалели лютниста, а во-вторых, отнеслись сочувственно к древней старухе, торговавшей приворотными зельями. Ее приговорили к колодкам и окунанию в воду. Зрители крутили неодобрительно головами — кара казалась им слишком суровой. Даже назидательные слова госпожи председательницы, призванные остеречь горожан от неблаговидных поступков, которыми она заканчивала слушание каждого дела, на сей раз не встретили в публике должного отклика.
— Пуще всего мы должны охранять жителей нашего герцогства от посягательств на их разум и чувства, — заявила вдова, невзирая на ропот, пробежавший по залу. — Заставить одного человека полюбить против своей воли другого — все равно что накинуть на него незримые узы. Ареопаг в этих случаях будет особенно строг.
Торговка зельями жалобно всхлипывала, и Лайам видел, как многие зрители негодующе всплескивают руками. Ну приторговывала бабка приворотными травками, и что в том такого? Дело пустячное, за что тут карать? Лайам ощутил, что согласен с мнением зала, хотя он в то же время находил довольно резонными и слова госпожи Саффиан. Однако эти резоны не были внятны толпе, и вдова раздраженно скривилась, давая знак к разбирательству последней истории.
Два стражника торопливо вывели из зала старуху, старший клерк набрал в грудь воздуха и принялся говорить. Глаза его были возведены к потолку, а голос подрагивал от напряжения, ибо старику приходилось перекрывать гомон толпы.
— Вызывается Лонс Каммер, проживающий на Широкой улице города Уоринсфорда, обвиняемый в том, что он с помощью магических ухищрений соблазнил и обесчестил трех достойных девиц.
Обвиняемый вбежал в зал бочком, за ним едва поспевали два стражника, и публика тотчас примолкла в предвкушении развлечения.
«Магия магией, но для того, чтобы девушка согласилась с ним переспать, ему в своем арсенале нужно иметь и что-то покруче», — подумал Лайам, узнав в подсудимом вчерашнего паренька. Того самого, которого допрашивали Проун с эдилом. Каммер был потрясающе неказист. Землистое лицо, нос картошкой, черные космы торчат во все стороны. Чрезмерная сутулость столь удачливого в любви кавалера не позволяла судить о его росте, он так ежился, что едва достигал до плеча соседнего стражника. От каждого слова вдовы лопатки подсудимого вздрагивали, будто на них обрушивались удары кнута.
Публика впитывала рассказ с повышенным интересом, впрочем, нездоровое любопытство собравшихся было вполне оправданным. В начале прошлой зимы Каммер умудрился получить место учителя в одном из богатых уоринсфордских домов. Педагогические таланты его и внешность, не вызывавшая опасений, постепенно раскрыли перед ним и двери других домов, где имелись дочки на выданье. Лонс Каммер охотно принялся их обучать. К чему это привело, выяснилось две недели назад, когда обнаружилось, что одна из его учениц отнюдь не невинна. Девица, рыдая, пожаловалась отцу, что Каммер погрузил ее в сон и «допустил вольность». Отец тайком провел что-то вроде расследования и обнаружил в соседских семействах еще двух девиц, с которыми обошлись «вольно». За четыре дня до прибытия ареопага учителя, «допускавшего вольности», заключили в тюрьму.
Лайам морщился. Ему не нравились словесные обороты вдовы. «Какие там вольности? Малый просто насильник. Повесить его — и дело с концом». Собравшиеся вели себя тихо. Зал жадно слушал, ничем не выказывая своего отношения к делу.
— Во всех трех случаях происходило одно и то же, — сухо говорила вдова, но голос ее подрагивал от омерзения. — Жертвы в ходе урока впадали в глубокий сон, а просыпались уже обесчещенными. Все совпадает в мельчайших деталях. Вы понимаете, в чем вас обвиняют?
Каммер потупил глаза.
— Д-да, госпожа председательница.
Лайам склонил голову набок. Этот голос — в нем слышалось что-то странное. Что-то, что царапнуло его и вчера, но на что он не обратил внимания.
— Вы признаете себя виновным?
— Нет, госпожа председательница.
— Вы должны подкрепить свое заявление чем-нибудь веским, — холодно сказала вдова, выпрямляясь в своем кресле. — Предупреждаю, суд располагает свидетельствами, говорящими об обратном.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- День птеранодона - Кейт Лаумер - Научная Фантастика
- Черный Ферзь - Михаил Савеличев - Научная Фантастика
- Приносящий Дары - Александр Абердин - Научная Фантастика
- Всё лето в один день - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Сепаратная война - Джо Холдеман - Научная Фантастика
- Аниськин и шантажист - Максим Курочкин - Научная Фантастика
- Дети разума. Тень Эндера - Орсон Кард - Научная Фантастика
- Комитет Правды - О. Палёк - Научная Фантастика
- Глобальное вымирание - Владимир Аренев - Научная Фантастика
- Падающего толкни - Кирилл Шарапов - Научная Фантастика