Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но и это также означало полное согласие.
Теперь, умытый и побритый, одетый в джинсы и белую рубашку, Райм пытался проигнорировать зеркало, которое Том держал перед ним.
— Убери его подальше.
— Я вижу значительное улучшение. Линкольн Райм насмешливо поморщился:
— Пожалуй, пока они не вернулись, я немного прогуляюсь, — объявил он и опустил голову на подушку. Мел Купер удивленно посмотрел на него.
— Мысленно, — пояснил Том.
— В мыслях?
— Да, я легко могу представить себе такую прогулку, — продолжал Райм.
— Вот здорово! — заинтересовался Мел.
— Я могу пройтись по любому району, и никакие хулиганы на меня не нападут. Могу взобраться на высочайшую гору и при этом не устать. Или поглазеть на витрины магазинов Пятой авеню. Правда, то, что я вижу, вовсе не обязательно находится там, где я это представляю. Ну и что? Ведь то же самое происходит и со звездами.
— Не понимаю, — признался Купер.
— Звездному свету, который мы видим сейчас, уже исполнились тысячи миллионов лет. К тому времени, когда свет звезды достигает Земли, она сама успевает переместиться. И звезды находятся совсем не там, где, как нам кажется, мы их видим. — Райм вздохнул, почувствовав, что успел притомиться. — А некоторые из них уже погасли и перестали существовать, — добавил он и закрыл глаза.
......
— Он делает нашу задачу все труднее.
— Это только так кажется, — ответил Райм Лону Селитто. Селитто, Бэнкс и Сакс только что вернулись с бывшего скотного двора.
— Трусики, луна и растение, — бодро произнес Джерри, но лицо у него сразу вытянулось от безнадежности. — Это, конечно, не карта автомобильных дорог.
— Есть еще и грязь, — заметил Райм, который всегда возлагал большие надежды на анализы почвы.
— У тебя имеются хоть какие-то мысли по поводу того, что все это может означать? — начал Селитто.
— Пока нет, — признался Райм.
— А где Поллинг? — продолжал Селитто. — Я не могу до него добраться.
— Я его больше не видел, — сообщил Линкольн.
В этот момент в дверном проеме возникла чья-то фигура.
— Пока я дышу и существую, я буду приходить сюда, — раздался мягкий баритон незнакомца.
Райм приветливо кивнул долговязому мужчине. Пришедший выглядел несколько мрачновато, но это впечатление сразу исчезло, когда его лошадиная физиономия расплылась в мягкой, добродушной улыбке. Это всегда происходило в самый неожиданный и неподходящий момент. Терри Добинс был душой и сердцем отдела по психологическим поведенческим отклонениям нью-йоркской полиции. Вместе с коллегами из ФБР он обучался в Куантико и к этому времени уже имел ученые степени по судебной экспертизе и психологии.
Терри обожал оперу и футбол. Когда три с половиной года назад Райм очнулся в больничной палате, рядом с его кроватью восседал Добинс, слушающий через наушники плеера «Аиду». Потом он три часа спорил с врачами Линкольна на консилиуме, что было его первым из его многочисленных выступлений, следовавших в данном собрании одно за другим.
— Я что-то запамятовал, — начал он, — как в умных книгах называются люди, которые обещают перезвонить, но никогда не выполняют сказанного?
— Ладно, Терри, анализировать мое поведение будешь потом. Ты, надеюсь, уже слышал о нашем подозреваемом?
— Немного, — коротко ответил Добинс и принялся изучать Райма. Хотя он и не был врачом, но неплохо разбирался в физиологии. — Ты нормально себя чувствуешь. Линкольн? По-моему, ты немного ослаб.
— Я сегодня чуточку переработал сверх нормы, — признался Райм. — И не прочь вздремнуть. Ты же знаешь, какой я ленивый сукин сын.
— Это верно. Ведь именно ты позвонил мне в три часа ночи по какому-то вопросу о своем подозреваемом, а потом долго удивлялся, почему я валяюсь в постели. Так что у вас произошло? Тебе, я полагаю, нужен психологический портрет?
— Все, что ты нам расскажешь, мы с удовольствием примем к сведению.
Селитто вкратце ввел Добинса в курс дела. Райм помнил еще со времен совместной работы, что Терри никогда ничего не записывал, а умудрялся держать всю информацию в голове, которую до сих пор украшала пышная темно-рыжая шевелюра.
Психолог расхаживал по комнате, изредка бросая взгляд на таблицу, висящую на стене, и слушал монотонную речь Лона.
Затем он поднял вверх указательный палец, останавливая говорившего:
— Жертвы, жертвы... Их всех находили под землей. Одного — закопанным, другую — в подвале и третью, наконец, — в тоннеле скотного двора.
— Именно так, — подтвердил Райм.
— Продолжай.
Селитто принялся рассказывать о том, как удалось спасти Монелл Гергер.
— Хорошо, прекрасно, — рассеяно отвечал Добинс. Затем неожиданно остановился посреди комнаты и снова уткнулся в таблицу. Он расставил ноги, упер ладони в бедра и принялся заново изучать скудные данные о подозреваемом номер 823. — Расскажи-ка мне поподробней о своих догадках насчет его любви к старине. Линкольн.
— Я пока не знаю, что это может означать. До сих пор все вещицы, которые он нам подбрасывал, так или иначе были связаны с историческими районами Нью-Йорка. Строительные материалы начала века, скотные дворы, паровая система отопления...
Добинс шагнул вперед и постучал пальцем по тому месту, где в таблице значилось имя «Ханна»:
— Расскажи мне вот про это. Кто такая Ханна?
— Амелия, — попросил Райм. — Помоги нам.
Она объяснила Добинсу, что преступник несколько раз по непонятным причинам назвал Монелл Ханной:
— Она еще добавила, что ему было приятно произносить это имя. Кроме того, он пытался заговорить с ней на немецком.
— К тому же, ему пришлось изрядно рисковать, когда он похищал ее, верно? — заметил Терри. — Такси, аэропорт — тогда все для него оборачивалось вполне безопасно. Но прятаться в прачечной и поджидать... Видимо, у него была какая-то причина похитить именно женщину-немку.
Добинс в задумчивости принялся накручивать одну из своих длинных темно-рыжих прядей на палец. Потом он плюхнулся на расшатанный стул и вытянул ноги.
— Хорошо, давайте попробуем разобраться. Подземелье... это ключ к разгадке. Я догадываюсь, что преступнику есть, что скрывать, из чего делаю вывод, что он склонен к истерии.
— Но он не ведет себя, словно истерик. Наоборот, он предельно спокоен и последователен: рассчитывает каждую мелочь.
— Это совсем не та истерия. Здесь мы имеем дело с расстройством ментального уровня. Часто это бывает вызвано сильной душевной травмой, пережитой раньше, которая в дальнейшем накладывает отпечаток на все поведение больного. Мы сталкиваемся со своего рода защитной реакцией организма. На физическом уровне она выражается в тошноте, головных болях и тому подобном. Изменения в мозговой деятельности принимают параноидальный характер. Душевная травма видоизменяется, превращаясь в истерическую амнезию, фуговые состояния, а то и в расщепление личности.
— Словом, Джекил и Хайд, — прямолинейно заявил Купер.
— Ну, лично я далек от того, чтобы считать его расщепленной личностью, — продолжал Добинс. — Такой диагноз устанавливается крайне редко. Известные случаи расщепления, как правило, зафиксированы у молодых людей с низким интеллектуальным коэффициентом, чего нельзя сказать о вашем подозреваемом. — Он кивнул в сторону таблицы. — Преступник хитер и изворотлив. Высокоорганизованный злоумышленник. — Добинс на секунду взглянул в окно. — Это интересно, Линкольн. Думаю, твой подозреваемый превращается в другую личность только когда ему необходимо то есть, когда он собирается убить, что очень важно.
— Почему?
— Тут есть две причины. Во-первых, нам становится кое-что понятно относительно его главной личности. Или в детстве, или в процессе учебы и работы, он воспитывался на принципах помощи людям, а не на причинении им вреда. Он может быть священником, советником, политиком или просто социальным служащим. А во-вторых, преступник ставит перед собой определенную задачу, поняв которую, вы и выйдете на него.
— Какого типа задачу?
— Может быть, он уже давно хотел убивать, но только не мог действовать, пока не нашел для себя подходящей модели. Возможно, преступник почерпнул ее из фильма или книги. Или же такой моделью стала судьба реального, знакомого ему человека. Имеется некий образ, с которым он себя отождествляет. Пример, следуя которому, он считает убийство вполне приемлемым действием. А далее я затрудняюсь добавить что-либо.
— А ты попробуй, — подзадоривал его Райм.
— Его тяга к истории наталкивает на мысль, что его примером для подражания является какая-то знаменитая личность из прошлого.
— Реальная?
— Этого я утверждать не могу. Может быть, и выдуманная. Кем бы ни была эта Ханна, она наверняка являлась действующим лицом той же истории. И немецкий язык тоже имеет значение. Возможно, тут прослеживается связь с американцами немецкого происхождения.
- Собиратель костей - Джеффри Дивер - Триллер
- По лезвию ножа - Маркус Сэйки - Триллер
- Исчезнувший - Джеффри Дивер - Триллер
- Нечётные числа - Джей Джей Марш - Детектив / Триллер
- По ту сторону страха - Джей Форд - Триллер
- Час Пандоры - Джон. Дж. Нэнс - Триллер
- Ледовый барьер - Дуглас Престон - Триллер
- Игра Льва - Нельсон Демилль - Триллер
- Узник крови (в сокращении) - Джеффри Арчер - Триллер
- Нечем дышать - Эми Маккаллох - Детектив / Триллер