— А когда эти лодки снова встанут у причала Толена, ты получишь назад своих крылатых коней, — великодушно пообещал Могиен.
— Честь победы надо мной принадлежит и другому повелителю. Кто он? — спросил Огорен, бросив быстрый взгляд на Роканнона, носившего бронзовые доспехи и другое снаряжение воина ангья, но не имевшего мечей.
Могиен тоже взглянул на своего друга, и Роканнон назвался первым же именем, пришедшим ему в голову, — прозвищем «Странник», которое дал ему Кьо:
— Ольхор.
Огорен с любопытством посмотрел на него, потом поклонился обоим и сказал:
— Чаша наполнена, Повелители.
— Пусть вода не разольется, а договор не нарушится!
Огорен повернулся и вместе со своими людьми зашагал назад, к еще тлеющей башне, даже не взглянув на освобожденных толенцев, топтавшихся на песке. Могиен же бросил им на ходу: «Отведите к себе моего коня, он ранен в крыло», и, вскочив опять на желтого крылатого из Пленота, сразу же взлетел. Следом полетел и Роканнон, бросив напоследок взгляд на кучку печальных людей, которые побрели домой, в свое разоренное владение.
Когда он добрался до Толена, от его воинственного настроения не осталось и следа, и он опять ругал себя. Еще в дюнах, слезая с коня, он обнаружил, что из левой икры у него и в самом деле торчит стрела. Особой боли он не испытывал и поэтому сразу же выдернул ее, не подумав, что наконечник может быть зазубренным, а именно таким он и оказался. Конечно, ангья стрелы не отравляли, но заражение крови ничем не лучше яда. Покоренный неподдельной отвагой своих спутников, он постыдился надевать перед налетом почти невидимый защитный гермокостюм, а теперь, имея при себе броню, которая защищает не только от стрел с бронзовыми наконечниками, но и от лазерного пистолета, он может умереть в этой проклятой лачуге от единственной царапины. И он еще собрался спасать планету, когда даже себя не может уберечь… улыбку маленького фиа.
4
Сквозь туман бежали невысокие морские волны, тут же пропадавшие под пеленой дождя. Мир лишился всех своих красок. Два крылатых коня, посаженные со связанными крыльями на цепь, хныкали и подвывали на корме, а сквозь дождь и туман над водой неслось меланхоличное эхо из другой лодки.
В Толене они провели много дней, ожидая, пока заживет нога Роканнона, а черный крылатый конь опять сможет летать. И хотя причины для ожидания были веские, в глубине души Могиен сознавал, что на самом деле ему почему-то не хочется отправляться в путь и переправляться через море, которое им нужно переплыть. Он спускался из Толена вниз на берег и бродил в одиночестве по серым пескам между лагун, борясь, по-видимому, с тем же предчувствием, что посетило и его мать, Хальдре. Роканнону же он говорил только, что от вида моря и шума волн у него тяжелеет на душе. Когда черный конь, наконец, окончательно выздоровел, Могиен вдруг решил отослать его с Биеном назад в Халлан, словно желая уберечь от опасности хотя бы одно дорогое ему существо. Кроме того, они оставляли двух вьючных коней и большую часть груза, который на них был, у старого Повелителя Толена и его племянников; все еще еле передвигая ноги, те пытались сейчас подлатать свой разоренный замок. Поэтому на двух лодках с головами драконов на носу вышли в море и плыли теперь сквозь дождь только шестеро путешественников с пятью крылатыми конями; мокрыми были все, а большинство — еще и недовольными.
Лодкой управляли два угрюмых рыбака из Толена. Яхан старался успокоить привязанных коней протяжной и заунывной песней про какого-то давно сгинувшего властителя, а Роканнон и фиа, закутавшись в плащи и надвинув на голову капюшоны, сидели на носу.
— Кьо, однажды ты говорил о горах юга.
— Да-да, — отозвался человечек, взглянув на север, в сторону исчезнувшего берега Ангьена.
— Ты что-нибудь знаешь про тот народ, который живет в землях юга — во Фьерне?
От «Справочника» проку здесь было мало, но, с другой стороны, Роканнон и привел-то сюда свою экспедицию именно для того, чтобы заполнить белые пятна в «Справочнике». Например, там утверждалось, что на планете пять видов высокоразумных существ, но описывались лишь три: ангья/ольгьо, фииа/гдемиа и еще один негуманоидный вид, обнаруженный на большом Восточном континенте, расположенном в другом полушарии. Информация географов по Юго-Западному континенту основывалась только на слухах:
«Неподтвержденные данные. Вид 4?
Крупные гуманоиды; живут, по-видимому, в больших поселениях городского типа (?).
Неподтвержденные данные. Вид 5?
Крылатые сумчатые».
И всего-то; словом, пользы не больше, чем от Кьо, который, по-видимому, был уверен, что Роканнон и сам знает ответы на все вопросы, которые задает, и поэтому ответил сейчас как школьник:
— Во Фьерне живут Древние, разве нет?
Пришлось оставить его в покое, и Роканнон опять стал смотреть на юг — туда, где в тумане пряталась загадочная земля. Рядом подвывали привязанные животные, а холодные капли дождя стекали за воротник.
Однажды ему показалось, что он слышит над головой стрекот вертолета, и он было обрадовался прячущему их туману, но тут же успокоился. Зачем прятаться? Армию, использующую эту планету как базу для ведения межзвездной войны, вряд ли так уж сильно испугают десять человек и пять кошек-переростков, болтающихся под дождем в двух протекающих лодках…
Они продолжали плыть, окруженные дождем и волнами. От воды поднималась туманная мгла. Настала долгая холодная ночь. Потом тьму сменил серый свет, и вокруг опять появились волны, дождь и туман. Мрачные моряки в их лодке неожиданно оживились и заработали рулевым веслом, встревоженно глядя вперед. Внезапно где-то вверху сквозь разрывы в тумане проступила скала, и пока они огибали ее основание, над их парусами нависали глыбы камня и карликовые деревья, прижатые ветром к горному склону.
Яхан, расспросив одного из рыбаков, обратился к Роканнону:
— Он говорит, что нам нужно проплыть мимо устья большой реки; единственное на всю окрестность место, где можно пристать, находится на другом ее берегу.
Пока он говорил, нависающие скалы снова пропали в дымке, а над мачтой закружился сгустившийся туман; по килю ударило новое течение, и лодка заскрипела. Оскалившаяся голова дракона на носу задергалась и закачалась. Лодку окружила непроницаемая белизна, а вода, кипевшая и плескавшаяся за бортами, стала красной и тоже непрозрачной. Моряки перекрикивались друг с другом и с другой лодкой.
— Река разлилась, — пояснил Яхан. — Они хотят повернуть… Держись!
Не успел Роканнон схватить Кьо за руку, как тут же лодка зарыскала, а потом, попав в толчею встречных течений, начала зарываться в воду носом и закружилась в каком-то сумасшедшем танце; моряки из последних сил старались выровнять ее. Сплошной туман закрыл даже воду; воя от страха, крылатые кони бились на привязи и пытались высвободить крылья.
На мгновение показалось, что голова дракона выпрямилась, но тут снова налетел ветер; неуправляемая лодка словно ударилась о стену тумана и сильно накренилась. Парус задел воду и с громким шлепком прилип к ней, потянув за собой лодку, которая легла на правый борт. Красная теплая вода подступила к лицу Роканнона, залила рот и глаза. Не разжимая пальцев, он изо всех сил рванулся вверх, к воздуху. Рядом оказался Кьо, руку которого он так и не выпустил; они забарахтались вдвоем среди буйствующих теплых, как кровь, волн, которые швыряли и вертели их из стороны в сторону, относя все дальше и дальше от перевернутой лодки. Роканнон стал звать на помощь, но его голос тонул в мертвой тишине тумана, стлавшегося над водой. Где здесь берег, далеко ли до него? Он поплыл следом за неясно черневшим в тумане корпусом их лодки, Кьо висел у него на руке.
— Роханан!
В белом хаосе проступила оскаленная голова дракона на носу другой лодки. Могиен был уже в воде, борясь с течением рядом с ними; Роканнон ясно увидел знакомое лицо с высокими дугами бровей, потемневшие от воды желтые волосы. Могиен обмотал веревкой Кьо и сунул ее конец в руки Роканнону. Их втащили в лодку, Могиена — последним.
Вскоре подобрали Яхана и одного из толенских рыбаков. Другой толенец и два крылатых коня утонули, накрытые перевернувшейся лодкой. Тем временем они продвинулись далеко вглубь залива; круговерть ветра и волн, бушевавших у входа в бухту, здесь заметно ослабела. Набитая промокшими молчащими людьми лодка плыла, покачиваясь, по красной воде сквозь клубящийся туман.
— Роханан, ты совсем не мокрый, как же так?
Все еще ошеломленный, Роканнон уставился на свою насквозь промокшую одежду и ничего не понял. Дрожащий от холода Кьо, улыбаясь, ответил вместо него:
— Странник носит вторую кожу.
Наконец до Роканнона дошло, что имел в виду Могиен, и он показал ему «кожу» — свой гермокостюм, который он надел прошлой ночью, окоченев от холода и сырости; сейчас костюм оставлял открытыми только голову и кисти рук. Да, гермокостюм у него остался, а под ним лежал спрятанный на груди «Глаз Моря», но его рация, его карты, его пистолет — все, что связывало Роканнона с его цивилизацией, — все пропало.
