чужих зрачках.
А затем мадам де Мартьер простодушно рассмеялась и принялась трепать Хелену за щеки, словно ребенка.
– Мы же с тобой одна семья, моя волшебная! Перестань же смотреть на меня, словно кровная у нас одна лишь вражда!
Именно в таком положении их застал Пласид, вернувшийся сообщить о готовности экипажа. Он немного постоял с улыбкой умиления на лице, перед тем как известить о своем присутствии. Тактично кашлянув, месье де Фредёр сообщил о необходимости отправляться.
Люцилла оставила в покое племянницу только после того, как Пласид отвел с галантностью локоть, демонстрируя желание сопровождать ее даже до экипажа.
– Все никак судьба случая поболтать по душам не даст, не находишь? – С этими словами тетя шутливо щелкнула Хелену по носу и вышла из дома под руку с ее отцом.
Коридор вновь опустел.
– Какого дьявола сейчас было…
* * *
Хелена не знала, во сколько отец с Люциллой вернулись из города. Спала девушка урывками, часто вскакивая с промокшей насквозь подушки, но кареты все равно не услышала.
Ей снился труп на Вогезской площади. То, как череп его раскалывается, и оттуда вытекает на мостовую мозг. С криками девушка просыпалась и сквозь стучащие от ужаса зубы до самого рассвета повторяла: «Это невозможно, невозможно, невозможно…»
Аркан VI
– Как ни проедем мимо, все не перестану восхищаться этим островком безмятежности. Не могу уразуметь, как вышло, что вы ни разу не выбирались туда с пикником! Право же, райский уголок, я даже отсюда слышу птичьи трели!
– Настоящим «райским уголком» является место, куда мы сейчас направляемся, мадам. Полагаю, за полуторавековую историю Елисейские Поля неоднократно доказали справедливость своего названия [45]. Касательно же той рощи, полагаю, отдых в ней был бы не слишком безопасным – уж довольно она заросшая. Едва ли ты была бы в восторге от подобного отдыха, не правда ли, дорогая?
Вместо ответа Хелена с брезгливостью скривила губы и отвернулась. Нахождение вместе с отцом и Люциллой в ставшей особенно душной и тесной карете было невыносимым. Будь ее воля, девушка, не останавливая коней, выпрыгнула бы из экипажа прямо в придорожную пыль.
Но найти утром предлога отказаться и от этой поездки она не смогла, а потому давилась гневом и правилами приличия по дороге в сторону Сены.
* * *
Злоключение началось с заведенного месье де Фредёром утреннего разговора.
– Могу поздравить всех присутствующих с памятной датой! – объявил он, вычитывая какую‑то надпись в газете. – Ровно четыре года назад Франция согласилась оказывать протекторат Камбодже [46]. Поистине, событие, доказывающее, что светоч цивилизации рано или поздно осветит все уголки нашей планеты!
От слов Пласида Хелена, старательно выскабливавшая остатки вареного яйца, едва не подавилась.
– Кому мы что согласились оказывать?
– Протекторат, дорогая. – Пласид вздохнул. – Это значит, что теперь эта маленькая азиатская страна сможет получать от нашего государства поддержку в политическом и экономическом устройстве.
– И только? – С этими словами Хелена громко стукнула по скорлупе ложкой. – Отец, кажется, вы преувеличиваете важность этой даты.
– Отнюдь. И в любом случае, даже если ты с моей позицией не согласна, это говорит еще кое о чем интересном. Мадам, вам доводилось бывать в кафе-шантане?
Пока Пласид не обратился лично к Люцилле, та за все время утренней трапезы не проронила ни слова.
– Месье, пощадите деревенскую женщину, я даже слов подобных не знаю! – оживилась мадам де Мартьер. – В нашей коммуне и ресторан достойный припомнить сложно, не говоря уже о модных местах.
– Это моя ошибка, мадам, что не пояснил сразу. Прошу у вас прощения за отсутствие такта! В сущности, это кафе-концерты, они мало чем изменились с довоенного времени.
– И почему тогда какая‑то азиатская страна так важна? – с раздражением спросила Хелена. – Если оттуда не привезли музыкантов, я не вижу связи. Отец, мы же с вами уже столько раз были на таких выступлениях!
– А связь в том, дорогая, что по этому поводу сегодня непременно дадут концерт. Из-за отмены исключительного права театров на бутафорию [47], смею надеяться, выступление будет с костюмами. Мадам, если вы не являетесь противницей незамысловатых куплетов на гражданскую тему, мы могли бы посетить одно из подобных заведений сегодня вечером, что скажете?
– Кажется, в этом мире нет музыки, которая мне не пришлась бы по нраву, месье! Ваше приглашение я с радостью приму, мы ведь уже довольно долго намереваемся выбраться в город нашим маленьким обществом!
Пудинг комом встал у Хелены в горле. Весь вечер она вынуждена будет мучиться под нелепые песенки про Фанфана-Тюльпана [48] и ему подобных. Пока девушка, не в силах вернуться к еде, металась между отговорками для отказа, Пласид и Люцилла успели обо всем договориться.
К моменту, когда Хелена хотела было сослаться на головную боль, она сидела в столовой уже в одиночестве.
* * *
От тряски Хелену мутило. Больше часа девушка провела в раздражающей маете – ей хотелось спать, но от внезапных скачков и разговоров родни сделать это не удавалось. Уже сквозь дрему то и дело звучали отдельные реплики, от которых Хелена постоянно вздрагивала. Оставив попытки заснуть, мадемуазель де Фредёр стала рассматривать прохожих через просвет между шторами.
Тем временем Пласид с апломбом пересказывал события «Дела № 113» Эмиля Габорио, прочитанного где‑то месяцем ранее. Мадам де Мартьер сидела с видом весьма оживленным и понимающе кивала после каждой восторженной реплики. Выяснилось, что о творчестве данного автора она была лишь наслышана, не имея возможности ни с одним из произведений ознакомиться лично.
– Невозможно прочитать все созданные книги, а с каждым днем их количество более и более растет. Нашей библиотеки хватило бы обеспечить меня литературой до конца жизни, а потому я сразу отказалась от этой погони за модными веяниями.
– Неужели вам никогда не хотелось одну из тех книг, о которых гудит вся страна, если не континент?
Женщина мягко улыбнулась.
– Нет, никогда. Слишком для меня это суетно. Да и не могу похвастаться окружением, с коим можно обсудить прочитанное: все больше слуги, да пара замужних подруг, а у них другие заботы. – Она вздохнула. – Честно сказать, мне сложно представить жизнь людей, которые зачитываются еще не изданными, написанными авторской рукой текстами. Думаю, у них всех совершенно иная судьба.
Хелена с недоверием посмотрела на тетю. Ее слова наводили на подозрение: Люцилла знает о недавнем знакомстве девушки с Жанной. Мадемуазель де Фредёр судорожно пыталась понять, значило ли это, что ее тетя могла следить за ее жизнью и без ночных
