Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И они будут помогать вам делать из меня совершенство?
Игнорируя его замечание, она продолжала:
– В том-то и дело, что они тоже люди. Мы все люди…
Генри сдвинул шляпу еще дальше на затылок.
– Что вы хотите этим сказать, Речел? Что я такой же, как и они? Что в этом демократическом раю я буду стоить не больше, чем какой-нибудь свинопас? И вы из-за этого станете пользоваться авторитетом у здешних жителей? А у меня они вызовут умиление? Я не собираюсь притворяться!
– Никто не просит вас притворяться! Нужно лишь относиться к ним с уважением и терпимостью…
– К кому, Речел? К таким, как этот? – он указал на Феникса.
– Я вам объяснила, что прошлое здесь не имеет значения…
Речел не хотела ничего говорить о Фениксе. И что она могла сказать? Она ничего о нем не знала – кроме того, что он ее друг.
– Честно говоря, мне наплевать, кто здесь живет, Речел! Меня больше волнует, какой здесь водопровод и какие туалеты.
– Рада это слышать. Ведь мадам и ее девушки желают знать, позволим ли мы им остаться у нас.
– У нас? То есть, я в этом деле имею право голоса?
– Конечно. В Промисе более тридцати жителей, и все имеют право голоса. Мнение каждого одинаково ценно и выслушивается с вниманием и уважением. Так как… эти женщины пока что здесь, нам обоим решать, останутся они с нами или нет.
– Они не женщины, Речел, а животные! – Он встал, выпрямился, подобрал вожжи и хлестнул лошадей. – Поступайте с ними, как хотите, я отдаю вам свой голос.
Феникс ехал рядом с фургоном. Речел чувствовала себя неловко в его присутствии. Она посмотрела на город – ее город, – больше не казавшийся спокойным раем после утомительного путешествия. Речел могла глядеть только на женщину, стоящую у дороги и ожидающую, примет ее родная дочь или выгонит.
Дочь мадам…
Генри не собирался останавливаться. Речел знала, что не попросит его об этом, когда они подъедут к банку. Не потому, что муж не терпит проституток. Речел боялась, что не сдержится и даст волю чувствам при встрече с матерью.
Когда Речел покидала дом семь лет назад, то не испытывала ни сомнений, ни раскаяния. Она твердо знала, что построит собственную жизнь, навсегда порвет с прошлым. Роза даже помогла ей тем, что не попрощалась, когда дочь уезжала, и потом не поддерживала с ней отношения. Речел узнавала о жизни Розы, слушая сплетни и расспрашивая Маэв. Спустя год после разлуки Речел приезжала с подарком на день рождения матери. Но Роза была слишком занята и так и не увиделась с дочерью.
Бизнес, как обычно.
Речел мысленно повторяла эти слова снова и снова, подъезжая все ближе и ближе. Роза учила ее, что бизнес – главное в жизни, искусство выживания. Речел знала, что ее собственный «бизнес» – это город, замужество и дети, о которых она так долго мечтала. Она не сомневалась, что Роза поймет и одобрит все ее действия.
Речел совсем забыла лицо матери. Она только помнила проницательные глаза, свидетельствовавшие о том, что их обладательницу трудно обмануть. Помнила волосы медового цвета, аккуратно уложенные на затылке.
До Розы оставалось несколько ярдов, – достаточное расстояние, чтобы увидеть, что ее платье во многих местах заштопано, а на ногах пара старых ботинок – наверное, подарок Клетуса или еще кого-нибудь из мужчин.
Речел едва сдержала крик ужаса и подступившие к глазам слезы: Роза была почти лысой. Кожа на ее лице и руках была содрана – она прилипла к высохшему дегтю и отошла вместе с ним. Речел казалось, что она чувствует боль, которую ощущает мать, когда дуновение ветра или лучи солнца касаются израненной кожи или когда грубая ткань одежды натирает измученное тело. Она зажала ладонью рот и всхлипнула.
Ей хотелось зажмуриться, но она продолжала неотступно смотреть на высокую и статную фигуру матери. Когда они проезжали мимо, Роза внимательно разглядывала Генри. Потом кивнула, отвернулась и направилась к двери.
– Вы снова тратите понапрасну свою жалость, Речел, – сказал Генри. – Точно так же, как линчеватели, совершенно зря израсходовавшие на нее хороший деготь и перья. Что толку вырывать волосы и сдирать кожу? Разврат сидит гораздо глубже, да и наказание за грехи бывает пострашнее.
Речел тяжело вздохнула, вспоминая Лидди и Грэйс, думая о Маэв и Клетусе, о жителях Промиса, о матери. Развязывая ленты шляпы, она словно снимала с глаз темную повязку.
– Вы путаете наказание за грехи с несправедливостью, – тихо сказала Речел. – А ведь вы, как никто другой, должны понимать разницу…
Она ждала, что Генри возразит, но он промолчал. Когда они приближались к дому на небольшом холме – ее дому, – жители Промиса махали им вслед. Они радовались, что видят женщину, которая спасла их и подарила мечту и надежду.
Они нуждались в Речел, зависели от нее, доверяли ей. Глядя на нее, строили собственную жизнь. Речел только сейчас поняла, как одиноко и пусто ей было бы без этих людей. Она выпрямилась и улыбнулась. Ей казалось, что на ее плечи легла непосильная ноша – спасти и воскресить этих людей. Но Речел не знала, хватит ли у нее сил, чтобы уцелеть самой.
ГЛАВА 15
Разглядывая выходивших из домов, Генри размышлял о том, что все эти люди, давно потерявшие надежду, собираются здесь, чтобы передохнуть и затем продолжить путешествие в ад. Им удалось скрыться от общества, но не от самих себя. Их лица хранили следы бурных страстей и кошмаров, пережитых в прошлом, и разрушительной работы демонов, война с которыми все еще не закончилась. Такие лица стоило нарисовать.
Из тех, кто попался на глаза, Генри насчитал трех женщин, тридцать пять мужчин… и ни одного ребенка. Значит, город живет лишь сегодняшним днем. А Генри полагал и даже надеялся, что у жителей есть хоть какая-то вера в будущее. Его удивили собственные размышления – он уже давно ни на что не надеялся.
Жаль, что Люк не видит этих людей. Жизнь покалечила их, выжала все соки, и теперь ими не прельстился бы не только рай, но и ад. Люк остался бы доволен – его брату самое место в таком захолустье.
Подъехав к дому, Генри спрыгнул на землю и начал распрягать лошадей. Один за другим к фургону подходили жители Промиса. Они приветствовали Речел и дружески хлопали Генри по плечу.
Чувствуя себя хозяйкой, Речел слушала рассказы людей о том, как движется строительство ее города, высказывала одобрение или давала наставления. Генри видел, как они гордятся ею, властительницей их душ и их снов. Он снова взобрался на сиденье, обнял жену за плечи, нагнулся к ее уху и прошептал:
– Они знают правду или думают, что мы любим друг друга?
– Они будут верить тому, что увидят, – ответила Речел тоже шепотом после некоторого раздумья.
- Последнее прощение - Сюзанна Келлс - Исторические любовные романы
- Вкус рая - Конни Мейсон - Исторические любовные романы
- Ошибка Лорда Эшвуда - Тесса Дэр - Исторические любовные романы
- Больше, чем любовница - Мэри Бэлоу - Исторические любовные романы
- Пленница Быстрого Ветра - Конни Мейсон - Исторические любовные романы
- Гобелены грез - Роберта Джеллис - Исторические любовные романы
- Бесстрашная леди - Лесли Лафой - Исторические любовные романы
- Влюбленные сердца - Конни Мейсон - Исторические любовные романы
- Невезучая - Елена Миронова - Исторические любовные романы
- Рождественская невеста - Мэри Бэлоу - Исторические любовные романы