Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чтобы обсудить по дороге все дела?
— Да. И мы говорили до тех пор, пока меня не укачало.
— Вы страдаете морской болезнью? — быстро спросила Джемма, вспомнив, как мучился Артур, когда ее отец повез однажды их обоих кататься по морю.
— Совершенно не переношу моря, несмотря на то что мне много приходилось плавать. Но мы успели поговорить, пока пароход грузили в Генуе. Вы, конечно, знаете Вильямса? Очень славный малый, неглупый и заслуживающий полного доверия. Бэйли ему в этом отношении не уступает, и оба они умеют держать язык за зубами.
— Бэйли идет на большой риск, соглашаясь на такое дело.
— Так я ему и сказал, но он лишь мрачно посмотрел на меня и ответил: «А вам-то что?» Такой ответ вполне в его духе. Попадись он мне где-нибудь в Тимбукту, я бы подошел к нему и сказал: «Здравствуйте, англичанин!»
— Все-таки не понимаю, как они согласились! И особенно Вильямс — на него я просто не рассчитывала.
— Да, сначала он отказался наотрез, но не из страха, а потому, что считал все предприятие «неделовым». Но мне удалось переубедить его. А теперь займемся деталями.
XI
— А не м-могу ли я встретиться с ним где-нибудь в горах? В Бризигелле опасно.
— Каждая пядь земли в Романье опасна для вас; но в данный момент Бризигелла — самое надежное место.
— Почему?
— Сейчас объясню. Не поворачивайтесь лицом к этому человеку в синей куртке: он опасный субъект… Да, буря была ужасная. Я такой и не помню. Виноградники-то как побило!
Овод положил руки на стол и уткнулся в них головой, как человек, изнемогающий от усталости или выпивший лишнее. Окинув быстрым взглядом комнату, опасный посетитель в синей куртке увидел лишь двух крестьян, толкующих об урожае за бутылкой вина, да сонного горца, опустившего голову на стол. Такую картину можно было часто наблюдать в кабачках маленьких деревушек вроде Марради, и обладатель синей куртки, решив, по-видимому, что здесь ничего интересного не услышишь, выпил залпом свое вино и перекочевал в другую комнату, первую с улицы. Опершись о прилавок и лениво болтая с хозяином, он поглядывал время от времени уголком глаза через открытую дверь туда, где те трое сидели за столом. Крестьяне продолжали потягивать вино и толковали о погоде на местном наречии, а Овод храпел, как человек, совесть которого чиста.
Наконец шпик убедился, что в кабачке нет ничего такого, из-за чего стоило бы терять время.
Он уплатил, сколько с него причиталось, вышел ленивой походкой из кабачка и медленно побрел вдоль узкой улицы. Овод поднял голову, зевая и потягиваясь, и протер глаза рукавом полотняной блузы.
— Недурно у них налажена слежка, — сказал он и, вытащив из кармана складной нож, отрезал от лежавшего на столе каравая ломоть хлеба. — Очень они вас изводят, Микеле?
— Хуже, чем комары в августе. Просто ни минуты покоя не дают. Куда ни придешь, всюду шпики. Даже в горах, где их раньше и не видывали, теперь то и дело встречаешь группы по три-четыре человека. Верно, Джино? Потому-то мы и устроили так, чтобы вы встретились с Доминикино в городе.
— Да, но почему именно в Бризигелле? Пограничный город всегда полон шпиков.
— Лучше Бризигеллы ничего не придумаешь. Она кишит богомольцами со всех концов страны.
— Но Бризигелла им совсем не по пути.
— Она недалеко от дороги в Рим, и многие паломники делают небольшой крюк, чтобы послушать там обедню.
— Я не знал, что в Бризигелле есть что-нибудь особенно з-замечательное.
— А кардинал? Помните, он приезжал во Флоренцию в декабре прошлого года? Так это тот самый кардинал Монтанелли. Говорят он произвел там большое впечатление.
— Весьма вероятно. Но я не хожу слушать проповеди.
— Его считают святым.
— Как же он этого добился?
— Не знаю. Вероятно, потому, что раздает все, что получает, и живет, как приходский священник, на четыреста-пятьсот скуди в год.
— Мало того, — вступил в разговор тот, которого звали Джино: — кардинал не только оделяет всех деньгами — он все свое время отдает бедным, следит, чтобы за больными был хороший уход, выслушивает с утра до ночи жалобы и просьбы. Я не больше твоего люблю попов, Микеле, но монсиньор Монтанелли не похож на других кардиналов.
— Да, он скорее блаженный, чем плут! — сказал Микеле. — Но как бы там ни было, а народ от него без ума, и в последнее время у паломников вошло в обычай заходить в Бризигеллу, чтобы получить его благословение. Доминикино думает итти туда разносчиком с корзиной дешевых крестов и четок. Народ охотно покупает эти вещи и просит кардинала прикоснуться к ним. А потом они вешают их на шею своим детям от дурного глаза.
— Подождите-ка минутку. Как же мне итти? Под видом паломника? Мой теперешний костюм мне очень нравится, но я знаю, что п-показываться в Бризигелле в том же самом обличье, как и здесь, нельзя. Если меня схватят, это б-будет уликой против вас.
— Никто вас не схватит. Мы припасли вам костюм, паспорт и все, что требуется.
— Какой же это костюм?
— Старика-богомольца из Испании — покаявшегося разбойника. В прошлом году в Анконе он заболел, и один из наших товарищей взял его из сострадания к себе на торговое судно, а потом высадил в Венеции, где у старика были друзья. В знак благодарности он оставил нам свои бумаги. Теперь они вам пригодятся.
— П-покаявшийся разбойник? Как же быть с п-полицией?
— С этой стороны все обстоит благополучно. Старик отбыл свой срок каторги несколько лет тому назад и с тех пор ходит по святым местам, спасает душу. Он убил своего сына по ошибке, вместо кого-то другого, и сам отдался в руки полиции.
— Он совсем старый?
— Да, но седой парик и седая борода состарят и вас, а все остальные его приметы точка в точку совпадают с вашими. Он отставной солдат, хромает, на лице шрам, как у вас, по национальности испанец; если вам попадутся другие испанцы, вы сумеете объясниться с ними.
— Где же мы встретимся с Доминикино?
— Вы пристанете к паломникам на перекрестке, который мы укажем вам на карте, и скажете им, что заблудились в горах. А в городе идите вместе с толпой на рыночную площадь, что
- Под игом - Иван Вазов - Историческая проза
- Дух любви - Дафна Дюморье - Историческая проза
- Князь Гавриил, или Последние дни монастыря Бригитты - Эдуард Борнхёэ - Историческая проза
- Лето Господне - Иван Шмелев - Историческая проза
- Русские хроники 10 века - Александр Коломийцев - Историческая проза
- Одна грешная ночь - Сари Робинс - Исторические любовные романы
- Маэстро - Венгерова Наталья - Историческая проза
- Гай Марий. Кровавые страницы истории - Сергей Мельников - Историческая проза
- На задворках Великой империи. Книга вторая: Белая ворона - Валентин Пикуль - Историческая проза
- Битва за Францию - Ирина Даневская - Историческая проза