Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Круговой перекресток. За ним комплекс из нескольких строений. Главное здание высотой в три этажа и шириной чуть ли не в квартал. На рыжевато-буром фасаде – глухие окна. Грузовик останавливается, нам жестами приказывают выходить.
Вывеска гласит: «Центр изучения болезней животных, остров Плам».
Руки у меня горят, в голове шумит. Мы там, куда так стремились.
* * *Двери. Пустой неухоженный атриум. Коридор с просторными помещениями по обеим сторонам.
Одна комната, по-видимому, общая спальня. Там и сям валяются матрасы. Перед зеркалом в дешевой пластмассовой оправе красит губы кроваво-красной помадой девчонка лет тринадцати – тощая как скелет или манекенщица.
Сбоку доносится приглушенная пальба. Я замечаю большой телевизор с плоским экраном. На нем играют в стрелялку от первого лица – похоже, «Колл оф дьюти». Вокруг, точно загипнотизированные, застыли дети-дикари, как две капли воды похожие на наших захватчиков. В воздухе висит густой дым с химическим запахом, явно не табачный.
Я все жду, когда появятся прозрачное оргстекло, компьютерные терминалы и высокотехнологичные системы идентификации. Но чем дальше мы идем, тем грязней становится вокруг. Унылый бетон, выкрашенный в казенный бежевый цвет, истерт резиновыми подошвами и выщерблен тележками.
Подходим к двери, напоминающей вход в банковское хранилище. Толстое окно покрыто паутинкой трещин. Металлическая ручка-колесо. У порога лежит труп – бледный, из носа течет кровь, лицо вытянуто от мучительных предсмертных судорог. Очередная жертва Хвори. Только слишком юная.
Дети-боевики не обращают на мертвеца никакого внимания. Один из конвоиров колотит в «банковский сейф» рукояткой мачете. За дверью слышно негромкое эхо.
Круглая ручка плавно поворачивается, и нам открывают вход.
На пороге стоит девушка со светлыми косичками и неожиданно ангельским лицом. На голове венок из ромашек, на шее цепочка с подвеской, ниже – мешковатый медицинский костюм с подкатанными рукавами, весь в брызгах запекшейся крови.
Блондинка улыбается, впускает нас за дверь и ведет мимо пустых загонов, клеток и металлических дверей. Где-то играет песня – приятная джазовая импровизация, печальный тягучий голос, который не вяжется с окружающей кровавой серостью.
Мы идем и идем, музыка все громче. Наконец она взрывается ярким перебором, проникает в каждую клеточку, заглушает мысли. За коридором – большое помещение. Длинные ряды столов, на них оборудование, штативы с пробирками. Над дальним столом кто-то склонился.
Человек кивает в такт музыке. Он закупорен в голубой костюм из плотной резины, на спине – похожая на короб сумка.
Незнакомец перестает кивать и поднимает голову, будто почувствовав чужой взгляд. Музыка замолкает, сменяясь тихим шипением.
Он медленно, не спеша поворачивает голову в нашу сторону, и я невольно пячусь.
Его лицо скрывает пятнистое, исцарапанное стекло – часть резинового костюма. В стекле отражается свет ламп, свисающих с потолка на скрученных проводах, и разглядеть, кто внутри, невозможно.
Человек выпрямляется, поднимает руки, нащупывает застежку гермошлема и тянет за нее.
Меня вдруг прошибает пот: сейчас то, что находится внутри костюма, вырвется наружу и всех нас заразит.
Раздается шипение, незнакомец высвобождает голову из шлема. Наконец я его вижу.
Редкие желтоватые волосы, прямой нос, бесцветные глаза. На тонкой, почти прозрачной коже – россыпь прыщей и пятен. Колючая щетина выбрита кусками.
Невообразимое лицо.
Лицо сорокалетнего – или даже старше – мужчины.
Лицо Старика.
Донна ахает. Я сжимаю ей руку. Питер бормочет что-то сквозь зубы и крестится.
Старик улыбается. Перекошенная гримаса, тонкие пятнистые губы, желтые зубы.
– Приветствую, – говорит он. – Вы как раз вовремя.
Голос странный, чересчур высокий.
У меня язык отнялся. Пока все молчат, Старик жадно пьет воду из большой пластиковой бутылки.
– Для чего вовремя? – наконец отмираю я.
– Мы кого-нибудь потеряли? – спрашивает он у парня, который бил меня по лицу.
– Да. Кевина, – бесстрастно отвечает тот.
Старик выглядит потрясенным. В замешательстве качает головой. Руки у него дрожат.
– Они на нас напали, – вклиниваюсь я. – Захватили судно. Убили нашего друга.
– Ничего, – говорит Старик. – Ничего. Он погиб не напрасно.
– Кто вы?! – восклицает Донна. – Как выжили?
– Спасибо химии. Но я, увы, не исцелился. Всего лишь получил отсрочку. – Он делает еще один большой глоток воды.
– Так это вы? В городе?
– Время от времени я вынужден туда выбираться. Нужны запасы, техника. Но… Давайте-ка сначала вас устроим. – Старик улыбается. – Всему свое время.
И нас ведут назад, мимо зараженного трупа в коридоре.
* * *Заходим в большое помещение, разделенное на стойла при помощи металлических решеток высотой до пояса. Здесь, наверное, когда-то держали овец или свиней. Нас приковывают к прутьям толстыми цепями. Голые облупленные стены шелушатся. В воздухе застарелый запах экскрементов. Бесчисленные навозные пятна въелись в землю, изгадили все кругом. На стенах корявыми буквами нацарапано множество имен – разными руками. Везде, куда может дотянуться человек, – немые письменные свидетельства. Единственное, что осталось от пленников, сидевших здесь до нас.
Мне становится страшно. Стараюсь этого не показывать, но Донна озвучивает мои мысли.
– Нас убьют.
– Не убьют, – возражаю я.
– По-моему, этого и следовало ожидать, – сообщает Умник.
Тишина. Перевариваем.
– То есть? – не выдерживает Донна.
– Похоже на действующую лабораторию, – пожимает плечами Ум.
– Ага, действующая лаборатория, где проводят эксперименты на людях! – возмущается Питер.
Умник вновь пожимает плечами. Делать это неудобно – одна его рука прикована наручниками на уровне головы.
– Испытания на людях – завершающая стадия исследований, – объявляет он. – Это хорошо.
– Чувак, ты совсем того, – говорит Кэт.
– Мотать отсюда надо, мать вашу, – ругается Капитан. – Тео, ты живой?
– Что со мной сделается. – Лицо Тео заплыло, губы окровавлены.
– Умотаешь тут, как же, – усмехается Кэт. – Ребятки вооружены до зубов. И вообще, они чокнутые. Вы глаза их видели?
– Зрачки расширены, – кивает Умник. – Старик держит их на наркотиках.
В замке поворачивается ключ, входит голубоглазый парень с бусинами в волосах. Вместе с ним другие островитяне. У них наши вещи. Футболки, оружие, медвежонок, которого Донна стащила из библиотеки. У одного в руках «айфон» – тоже, наверное, Донны. Камера включена.
– Я снимаю шоу, – заявляет Голубоглазый. – «Лабораторные крысы» называется.
Когда до островитян доходит, они прыскают.
– Кто хочет стать первым участником?
Мы молчим.
– Да ладно вам. Мне что, самому выбрать? – Он так и светится от счастья.
– Я. Я пойду, – ни с того ни с сего брякаю я.
Донна дергается в мою сторону, я опускаю глаза.
– Не надо, – просит она. – Не надо!
Несмотря на ужас, выдавливаю улыбку.
– Я не пропаду.
– Нет! Не ходи!
Беру ее за руку.
– До скорого.
В глубине души теплится надежда: меня отведут к Старику, и я с ним поговорю. Вдруг удастся объяснить? Может, склоню его на нашу сторону.
Ну а кому еще идти-то? Кто заварил кашу?
* * *Старик ждет меня в помещении, где я еще не был. Здесь пахнет по-другому – человеком, а не загоном для скота.
По всей комнате равномерно расставлены металлические столы, к ним привинчены цепи. У стен – низенькие холодильные камеры. Ряды грязных клеток, стоящих одна на другой.
Предводитель Островитян сменил защитный костюм на штаны цвета хаки, рубашку и потрепанный твидовый пиджак. Вокруг шеи намотан шарф. Старика знобит, хотя в помещении тепло и влажно. Рядом с его стулом на столе – большая бутылка воды без этикетки.
Старик кашляет – мокро, надрывно.
– Почему? – говорю я.
– Почему? – переспрашивает он.
Голос по-прежнему на удивление высокий, будто кто-то перестарался с настройками звука в приемнике.
– Почему вы живы?
Он ерзает, чешется, кашляет. Долго пьет.
– Почему жив? Иногда мне кажется, что я просто не могу умереть. – Он закрывает глаза и нараспев произносит: – «И поразили их острием меча; и спасся только я один, чтобы возвестить тебе».
Старик с надеждой смотрит на меня. Я молчу, хоть и узнал цитату.
– Нет? – Он гаснет. – Не с кем поговорить. Не с кем. – Затем учительским тоном: – «Книга Иова. Библия короля Якова». Прекрасный образчик поэзии.
– Почему?
– Почему я выжил? Что ж, мое научное объяснение основывается на гормонах. В частности, на стероидных гормонах, связанных белками. Нет? – Старик вновь испытующе смотрит на меня.
Будто проверяет, отзовется ли в ответ хоть малейшая частичка моего мозга.
Я мотаю головой. Умник понял бы, но Старику я такого не скажу. Не хочу давать этому странному созданию ни капли полезной информации.
- Монолог - Людмила Михайловна Кулинковская - Прочая религиозная литература / Русская классическая проза / Социально-психологическая
- Клан Идиотов - Валерий Быков - Социально-психологическая
- Персонаж - Антон Викторович Абрамов - Боевая фантастика / Боевик / Социально-психологическая
- Северная страна - Алиса Гурбанов - Городская фантастика / Социально-психологическая
- Преданная - Вероника Рот - Социально-психологическая
- Сны - Олег Юрьевич Кауров - Социально-психологическая / Ужасы и Мистика
- Слово - Алиса Северная - Остросюжетные любовные романы / Социально-психологическая / Триллер
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- Сон? - Григорий Иванович Кухарчук - Научная Фантастика / Периодические издания / Социально-психологическая
- Станционный Cмотритель - Георгий Юров - Городская фантастика / Попаданцы / Социально-психологическая