помер.
— Хе-хе-хе! — захекал, смеясь, Санька. — Ссыкотно?
— Э-э-э… И далеко так ты можешь переместиться?
— Да, куда угодно. Жаль здесь, в этом мире, магии нет. Там бы я и тебя смог бы перенести, да и не только тебя. Я целые обозы переносил. Кикиморок-воительниц своих. Эх! Были дела!
Санька поставил чурку, взял фляшку, покачал её, открутил пробку и зачем-то заглянул в горлышко.
— Хороший коньяк, — снова сказал Санька, и плеснул из фляжки в стакан, заполнив его на треть. Посмотрел грустно в стакан. Выпил.
— Ты не сопьёшься тут? — озабочено спросил Устинов.
— Хреново мне, Славян.
Саньку, и вправду, вдруг замутило.
— Охренеть! Давно я так не напивался, — успел он подумать и вырубился.
* * *
Проснулся Санька от головной боли. Он лежал в на набитом свежей травой тюфяке, на лежанке в избушке. Было темно. Перед собой он нащупал деревянную стену. Перевернувшись на правый бок, увидел за окном качающиеся ветви липы с листьями, блестящими в свете луны. Головная боль была для него так же непривычна, как и опьянение.
— Что со мной твориться? — с всё нарастающим чувством тревоги подумал он. — Что со мной происходит?
Саньку окутала волна паники.
— Паническая атака, — подумал он.
Сердце у Саньки заколотилось, к горлу подкатил комок тошноты.
— Не хватало ещё обблеваться, — подумал он, сглатывая горьковатую слюну, с трудом подавляя рвоту. — С младенческих лет, хе-хе, не сблёвывал.
Санька сконцентрировал внимание не на себе любимом и своих ощущениях, а на ментальном теле и перешёл в ноосферу. Тут было хорошо и он перетянул себя полностью в тонкий мир. Когда он это делал, а потом возвращался в материальный мир, тело его обновлялось, словно заново собираясь из мельчайших частиц. Наверное, это так и было. Ведь куда-то же девалась его материя, а потом проявлялась, как на объемном принтере. Вернее, сначала появлялось что-то типа голограммы, а потом, как по матрице, восстанавливалось тело. Так было раньше, давно-давно, когда он только учился переворачиваться. Тогда его тело оставалось, там, где он «переворачивался» в тонкий мир, и лишь потом тело проявлялось там, где он хотел «высадиться». В последствии он научился «расстворяться» в ноосфере вместе с телом, и легко это сделал теперь.
Легко, но не очень. Ноосфера стала «плотной», словно вода. Рагьше он её совсем не замечал, а теперь почувствовал. И его движения в ней стали ощущаться сопротивлением «эфира». Словно он, и вправду, двигался в жидкости.
— Не-е-е, надо сваливать отсюда.
Санька расположился удобно в ноосфере — он научился создавать в ней что-то типа кресел и «устраиваться поудобнее». Там у него был свой «материальный» мир, который даже можно было «потрогать». Правда созидал не руками, а разумом. Как-то Санька даже думал «построить» в ноосфере дом с садиком у какой-нибудь речушки, но понял, что без людей, даже в волшебном мире, ему будет скучно.
Тут надо понимать, что тонкий мир, это был мир, продолжающий материальный. То есть, в нём было всё то же самое, только в эфирном, э-э-э, «исполнении». И речка, и деревья имели место в тонком мире, и ему нравилось «купаться» в такой воде, где можно было нырнуть на глубину, без удушающих последствий. Как, впрочем, и подняться так высоко, где нет воздуха.
Интересно было погружаться под землю. Это напоминало ему «творческий режим» игры «Майнкрафт», которой он когда-то давно «баловался». Так вот, под землёй ему были видны её составляющие компоненты. Так он искал железную руду в Туле и на реке Вороне, кремний, и глины для цемента и для фарфора. Очень полезная функция — этот «творческий режим». Да-а-а… И вот эта функция может исчезнуть, если он не будет «крутить педали» своего генератора.
— Вот с утра и начну медитировать, — подумал Санька. — Целый день буду заряжаться. А спиртное больше в рот не возьму!
Ему даже в тонком мире «поплохело» от нахлынувших воспоминаний дурноты.
— Не-не-не… Надо выбираться отсюда, — снова подумал он.
Глава 3
— Эх, найти бы мир, такой же, как прошлый, — думал Санька, сконцентрировав фокус своего тела на солнце. — Забраться куда-нибудь в глухомань. Например на Аляске, или в Канаде. Там красивые озёра, говорят. Да мало ли на земле красивых мест? Познакомится с индейцами. Взять бы мелкашку и патроны. Попрошу Славика, он купит, а я ему соболя добуду. Если не пить, то может и тут продержаться получится какое-то время. Может и пособолевать. Продать шкурки, закупить с помощью Устинова мелкашечных патронов, оптику…. Эта мелкашка хоть и старая, но нормальная.
Санька сидел в позе лотоса в ноосфере. В ней сила тратилась быстрее, но и энергия впитывалась тоже быстрее. Он поднялся, что бы раньше встретить солнце, повыше и теперь созерцал долину реки Люциха в сиянии аур. Ему были видна вся крупная живность. Хотя, он мог исключать на своём внутреннем «визоре» ауры определённой длины волны. Однако, оперируя функциями матрицы, он ощущал опустошение. Попойка превратила его почти в обычного человека!
Продолжая наполняться силой, Санька вспомнил, как он впервые увидел этот свой мир и возжелал в него вернуться. Вот и вернулся… Вспомнил он и то, что рядом с этим миром он видел мутные в тумане радужные оболочки. Похоже, — это были соседние миры, к которым у него не имелось доступа.
Санька предполагал, что миров не два и не три. Их должно быть множество и ему категорически нужно было попасть в тот, где имелась бы сила. Он привык раздавать свою, и мог запросто по привычке опустошить себя и тогда, чтобы «перевернуться» надо будет сильно постараться.
Санька, почувствовав достаточный прилив силы, не прекращая подпитываться, потянул за нить, которая из него исходила и терялась в дымке, и поднялся ещё выше, вошел в зону тумана и увидел впереди и вокруг себя радужные сияния больших и маленьких «мыльных» пузырей. Ему казалось, что он может до каждого из них дотянуться рукой.
— Фига себе! Словно в ванне, — подумал Санька. — Интересно, если сейчас ткну пальцем в пузырь что произойдёт?
Он протянул руку и мир, на который он указал, словно приблизился.
— Э-э-э… Как в игре «Сим сити» играл.
Мир накатится на него, пузырь впустил в себя и Санька увидел перед собой земную сферу.
— Ха-ха, — не удержался он от смеха, потому что то, что он увидел, было похоже на сферическую
