зачем это ему? Наблюдать, чтобы потом исправить? Но в критических моментах, функция узнавания кратковременного будущего была полезной. Не успеваешь что-то сделать — нырнул в тонкий мир, подготовился, посмотрел, что будет, материализовался и бац хук слева. Снова нырнул — вынырнул, бац хук справа. Нырнул-вынырнул бац… Или просто зарезал. Зачем издеваться над человеком? Ха-ха…
Так вот, вегетативные саженцы винограда можно было сажать хоть сейчас. Это, те, которые уже дали зелёные побеги. Их инадо высаживать, когда тепло. Что он вчера и сделал.
Посеял на взрыхлённую его способом почку овёс, рожь, посадил картофель. Силы у него теперь на десятерых, вот за десятерых и работал.
— Я — то, ладно, — думал, вкалывая, как лошадь, Санька, — Как небудь перебьюсь кормом из царских кладовых и кухонь, а лошадки стерлядь кушать не будут. Ей овёс или ячмень подавай, сено. Кстати, надо подумать, как сена заготовить. Надо привлечь к труду на моё благо здешний люд. Пусть занимается заготовками, охраной. На каждой сопке идол вкопан. Местные аборигены им дары носят, а это значит местных духов они хорошо подпитывают. Тут, чаю, посильнее будет место, чем в том мире.
* * *
— Ну и ладно, — сказал Санька, найдя в траве тропинку, и снова стал смотреть, что здесь произрастает. Да всё, что надо и произрастаеет. И кедр с листвяком имеются, и дуб с жёлудем, и орех, ясень, вяз, осина, ольха, ну и ёлка. Соболя много. Троих уже увидел. Надо капканы к зиме приготовить и путик пробить. Да-а-а…
Глава 4
Комаров, слепней, мошки в лесу было видимо не видимо. Что-то в своём мире он их столько не наблюдал, хотя прожил в тайге больше половины жизни. Если бы не его силовая защита в виде телесной брони, его бы эти кровопийцы съели часа за два. А так, потыкает-потыкает комар хоботом в кожу и полетит «не солоно хлебавши». А вот в глаза мошка лезла капитально, пока он не выдернул из хоромин свой накомарник. Да-а-а… с гнусом надо что-то делать. И гнус со слепнями куда-то вдруг исчез.
— Вот я балбес! — ударил Санька себя по лбу и закинул накомарник снова домой. — Надо же было дать команду матрице.
После обхода территории, Санька снова занялся посадками. Сегодня он пересаживал деревья из царского сада в Москве шестнадцатого века на свой участок в век девятнадцатый. Работа двигалась размеренноСанька позволил себе немного поразмыслить о своём дальнейшем житье-бытье.
— И что ты тут будешь делать? — спрашивал он са — Не уж-то станешь обычным лешим-лесовиком.
— У нас это называлось «лесничий», — проговорил Санька. — Я и был обычным лесничим. У меня и профессия такая. Техникум заканчивал.
— Технику-у-м… Ты рассказывал. В это время при царях и королях существует должность хранителя королевского или царского леса, он же главный лесничий. В Англии это видный аристократ, знаток охоты, в подчинении которого могло находиться до тысячи человек. Он следил за Королевским лесом, карал браконьеров и присматривал за животными. В дни охоты хранитель леса обязан был выставить дичь. Его люди отбирали оленя или кабана (в зависимости от королевских требований) и загоняли его в установленную зону. У меня был лесничий, который тоже тем же самым занимался. Ты хочешь стать таким лесничим?
— Ну, что-то типа того, — неуверенно отвечал сам себе Санька.
— Хм! А кто тут король? Или царь. До русского царя далеко. Вряд ли он когда сюда приедет.
— Цесаревич приедет. Не помню в каком году. Лет через пятьдесят.
— И-и-и?
— Ну, и ничего, — дёрнул плечом Санька, продолжая пересаживать деревья, ныряя из мира в мир.
— Не по тебе эта должность при ком-то.
— Да я не то, чтобы лесом заниматься хочу, а хотел бы присмотреться, поизучать лес… Что и как растёт, кто и как живёт, когда перелётные птица пролетают, а иные гнездуются. Описать всё это и книгу издать.
— М-м-м… Не пойму, для чего сие? Наблюдали уже твои соотечественники природу Уссурийского края, описывали и книжкииздавали.
— Ну, может не издавать, — смутился Санька. — Ну, да… Всё уже написано и описано до нас. Кхм-кхм… Мне за лесными обитателями наблюдать нравится. Могу часами сидеть у муравейника, или смотреть, как птички гнездо вьют, как охотятся.
— Любишь «Discovery Channel»?
— Очень. Я же могу по всей планете путешествовать. Могу и буду.
Санька топнул ногой, утопая в мягкой земле.
— Ножками-ножками… По Амазонке… В Австралию… А время? Какая разница. В прошлом ещё и лучше. В моём мире от Амазонских лесов и не осталось ничего. Возьмем моторку и с мужиками на Амазонку махнём.
— Это со Славиком с твоим? — с сарказмом задал вопрос «внутренний глос».
— Почему, с моим? Не мой он. Просто — первый, с кем я обсудил свою, э-э-э, свои, э-э-э, особенности, так сказать. Ровно он воспринял их. Обыденно. Крепкая психика у мужика.
— Крепкая, да-а-а… Спорим, он уже просчитал, как с твоей помощью можно заработать. Он уже мысленно домик на Улунге с твоей помощью построил. Ты ему про перенос людей и предметов рассказывал?
— Не-е-е-т…
— А он уже прикинул, что раз сам переносишься, значит и пару тонн груза можешь перенести.
— Рассказывал! — хлопнул себя по лбу Санька. — Что в том мире, мог бы его перенести, а в его мире, сказал, что магии нет.
— Он не до конца, наверно понял. А может, надеется на что-то, что ты освоишься, в этом мире и сможешь переносить грузы. Короче, он уже с тобой заключить партнёрское соглашение.
— Ну, и молодец, — похвалил Санька. — Согласие — продукт непротивления сторон. Он — делец и ищет во всём себе выгоду. Ты, вообще-то, альтруистов видел в своей бесконечной жизни много?
— Ладно, проехали! Всё равно, быть у кого-то на посылках… Знаешь, у британских дипломатов есть поговорка: «Если ты не за столом — значит ты еда».
— Сам знаю. Это ты к чему?
— А к тому, что не получится у тебя спокойно жить в удовольствие, не задевая чьих-то интересов. Скоро здесь пройдут те же твои исследователи. Пржевальский такой, слышал?
— Как не слышать? Уважаемый исследователь. Читал я его книги.
— Так вот, он тут через десять лет пройдёт.
— В тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году, — уточнил Санька. — Он, кстати, прочитав роман Гончарова «Фрегат
