Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да нет же, Таисья это! Она утром примчалась, как оглашенная, шерстка дыбом! И стоял, говорит, весь в сиянии, каждая волосинка – с искоркой! А тут и Неонила Игнатьевна стучится! Ясно же, что неспроста! Это ее предок в наш дом позвал, чтобы она ему невесту сыскала!
– Опять же тьфу, – проворчал Ферапонт Киприанович. – Лапу на отсечение, что без этого мудрилы не обошлось! Куда же Лукьян запропал? Ведь и Матрена Даниловна, поди, там, у клетки?
Однако вместо Лукьяна Пафнутьевича явился Евсей Карпович, но сразу не подошел, а встал в сторонке, наблюдая.
– Где ж ей еще быть? И еще в видении предок сказал: детей своих хочу по семьям раздать, а одно дитя непременно супруге оставлю, чтобы меня вспоминала. И пусть, говорит, в каждом доме предков чтят и лелеют!
– Мы вообще-то не настаиваем, – сказал Ириней Севастьянович. – Можем и весь приплод вам отдать, если в цене сладимся.
Очевидно, на Мичуринском проспекте еще не успели уверовать в предка.
– Ну, что Таисье брачные дела мерещатся – так оно неудивительно, бабе без мужика еще и не то на ум взбредет, – проворчал Ферапонт Киприанович. – А ты хорош! С кем в союз вступил?! С бабами! Дорассуждался!
Лукулл Аристархович попятился на него и налетел на Евсея Карповича.
– Потише ты, – и Евсей Карпович отодвинул его в сторонку.
– Ага! Вылез-таки из Паутины! – приветствовал Ферапонт Киприанович соседа. – Тут все вверх дном, а он в Паутине дурью мается! Новость знаешь?
– А в Паутине, между прочим, много полезного, – миролюбиво сообщил Евсей Карпович. – Я вот выяснил наконец, как наш Васька называется и какого он роду-племени.
– И как же?
– А зовется он… – Евсей Карпович выдержал паузу. – А зовется он – хомяк!
* * *Домовые вообще большое значение придают звучанию слова. Поэтому они, кстати, и старинные имена предпочитают. Они полагают, что у имени «Терентий» или «Анфиса» не только благозвучие достойное, но и аромат имеется. Нюх у них острый – так что им виднее.
Слово «хомяк» Ферапонту Киприановичу страх как не понравилось. Было в нечто уничижительно-презрительное, да и со словом «дурак» созвучно.
– Стало быть, мой предок – хомяк? – уточнил он. – Ну, такой предок мне сто лет не нужен! Я уж как-нибудь вовсе без предка!..
Ириней Севастьянович фыркнул.
– Смеешься?! – вызверился на него Ферапонт Киприанович.
– Угомонись, сосед, – и Евсей Карпович этак незаметненько встал между ними. – Выбирать не приходится, должно быть, мы и впрямь от хомяков род ведем. Люди – от обезьяны, а чем она лучше? Ее вот труд человеком сделал, и нас, видно, тоже.
Но уверенности в голосе не было.
– А ты ничего не напутал Евсей Карпович? Не может наш предок хомяком быть! – воскликнула Степанида Прокопьевна. – Мы ему дары носим, он наши просьбы исполняет! Вон Матрена Даниловна просила, чтобы у мужа сон наладился, а то с боку на бок ворочался и невнятицу бормотал. Предок и позаботился! Да еще Таисья Федотовна ей наговор дала – спит теперь без задних лап!
Евсей Карпович только хмыкнул. Он сам не далее как позавчера вручил своей приятельнице снотворную таблетку, которую выменял у Лукулла Аристарховича на карманный календарик с английскими словами. Но признаваться в этом никак не мог.
– Пойду-ка взгляну, как там у них, – сказал Лукулл Аристарзович. – А то бабы-дуры непременно чьи-нибудь права нарушат.
И скрылся за углом, где была дырка, ведущая в ванную. Степанида Прокопьевна молча поспешила следом.
– И нам, что ли, сходить поглядеть? – спросил Ефим Патрикеевич.
– Была охота на хомяка таращиться!
Ферапонт Киприанович так решительно разжаловал Ваську из предков в банальные хомяки, что молодой домовой фыркнул.
– А, может, все не так плохо? – спросил Евсей Карпович. – Я в английском словаре посмотрю, может, по-английски оно благозвучнее будет? Чтобы и впрямь на предка похоже?
– Ты тоже детеныша возьмешь? – полюбопытствовал Ферапонт Киприанович. – Уж ты-то из него истинного домового вырастишь, у тебя-то он заговорит! Ты же грамотный!
– А тебе кто мешает?
– Долго они там что-то, – вдруг сказал Ириней Севастьянович. – Хозяева как-то говорили, что у хомяков это дело быстро делается. А мне же хомячиху еще на Мичуринский проспект вести. А она – балованная, без подкормки не пойдет.
– Насчет двадцати рублей ты с кем сговаривался, с Таисьей? – спросил Ферапонт Киприанович.
– Редкая сквалыга! – пожаловался гость. – Ей же бабы по рублику, по два на хомячиху собрали, а она еще себе что-то выгадать норовит. И помяните мое слово – хомячат она не просто так по семьям раздаст, а покупать заставит.
– Видение, стало быть?! – Ферапонт Киприанович стал наливаться злобой.
– Вот те и деревенская дурочка, – молвил Евсей Карпович. – На предке бизнес делает!
– Лопнуло мое терпение, – сообщил Ферапонт Киприанович. – Пойду разбираться!
И неожиданно быстро исчез.
– Доигралась Таисья, – без избыточного сочувствия сказал Евсей Карпович. – Ты-то хоть свое получить успел?
– Ахти мне! – опомнился гость.
– Пошли скорее, пока сосед там всех не переколотил!
И они черед полторы секунды уже были в ванной комнате Платовых, а оттуда проскользнули в Илюшину комнату.
Но то, что они увидели, взобравшись на стол, вообще не лезло ни в какие ворота.
Домовихи, окружив клетку, тыкали туда и фломастерами, и чайной ложкой, и какими-то прутьями, стараясь разнять мохнатую пару. А пара сбилась в ком, и только визг, который более смахивал на скрип, прямо-таки висел в воздухе, вызывая в ушах боль. Илья сквозь сон догадался заползти с головой под одеяло – и то, еще немного – и проснется.
Вдруг визг окончился, ком распался. Черно-рыжый зверь под угрозой прутьев со скрипом отошел в другой угол клетки. А второй, коричневый, так и остался лежать.
– Машка, Машка! – позвал Ириней Севастьянович. – Ням-ням, Машка! Не встает, дура. Орешка ни у кого не найднтся?
Струхнувшая Таисья Федотовна достала из своих запасов очищенный орех, и его пропихнули к самому носу хомячихи. Но она даже не открыла глаз.
– Ну, ты, баба, допрыгалась, – неодобрительно сказал Евсей Карпович. – Задавил наш Васька эту Машку. Нет больше Машки.
– Как это – задавил? Не мог задавить! – окрысилась Таисья Федотовна. – У них сперва все на лад шло! Это она… это она отдыхает! Отдохнет да и пойдет!
– Шустра ты больно. А расхлебывать – всему дому, – Евсей Карпович забрал у нее прутик и принялся щекотать хомячихе нос и рот. – Видишь, не шевелится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Академия Тьмы "Полная версия" Samizdat - Александр Ходаковский - Фэнтези
- Люс-а-гард - Далия Трускиновская - Фэнтези
- Окаянная сила - Далия Трускиновская - Фэнтези
- Молчок - Далия Трускиновская - Фэнтези
- Вихри враждебные - Далия Трускиновская - Фэнтези
- Пустоброд - Далия Трускиновская - Фэнтези
- Диармайд. Зимняя сказка - Далия Трускиновская - Фэнтези
- Охота на оборотня - Алина Илларионова - Фэнтези
- Клетка - Анатолий Азольский - Фэнтези
- Предок - Норман Сеймон - Фэнтези