Форма входа
Читем онлайн Люди Черного Дракона - Алексей Винокуров
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— А ты чего, дед Андрон, так стараешься? Думаешь одной жертвой со всеми грехами покончить, одним зайцем двух волков накормить?
Насторожился тут дед Андрон, впился глазами в расстригу.
— На что намекаешь, честный отче?
— Не намекаю я. Просто знаю, кто дом спалил. И знаю, отчего ты так бесишься.
Помрачнел тут староста, как вор мрачнеет, которого на деле его нехорошем поймали. А дело и впрямь было сомнительное, прав был отец Михаил, куда ни кинь. Вот что узнал бывший поп и о чем он поведал старосте.
Неизвестно чья жена тетка Рыбиха подглядела случайно, как голый ходя на гаоляновом поле при ружье Настену целует. Донесла отцу ее, Андронову сыну Ивану: так, мол, и так, примеривается желтоглазый к девке, уже голым об нее терся, что дальше будет — и подумать страшно.
Взбесился Иван, взыграла в нем лешачья кровь, не китаезу безродного он себе в зятья хотел, да и кому понравится, когда вчера с голой жопой, а сегодня уже в родственники норовит. Схватил он ружье, побежал считаться с ходей по гамбургскому счету: одна пуля в голову, другая — в сердце его подлое узкоглазое.
Самого ходи на месте не нашел, зато сжег все его имение вместе с клятым гаоляном — пусть-ка теперь расторгуется, собачий сын. По расчету его, после этого ходя должен был развернуться да уйти восвояси. На беду, Колька Лютый высунулся раньше времени, сходку собрал. Да не то плохо, что сходку, — плохо, что дурак пьяный мог подговорить ходю властям нажаловаться. А это ни Ивану, ни старосте ничего хорошего не сулило: нынче по законам военного времени за самомалейшую провинность — вплоть до расстрела. Звери, истинно, звери эти новые были, которые к власти пришли — что большевики, что офицерье белое!
И вдруг посреди такого нестроения тетка Волосатиха сказала про Дом. Андрон сам, конечно, об этом не думал, стыдился, но тут все-таки дрогнул. Ведь, и верно, не что-нибудь, а мир вокруг рушится. И все потому, что Дом не кормили давно. А ходю жалко, конечно, но что такое один желтый ходя перед миллионами людей, кто ценнее-то будет, разве непонятно? Да ходя-то наш теперь, может, как Исус Христос, грехи всего человечества на себя возьмет?..
Ах, Василий, Василий, не в добрый час пошел ты в революцию, не в добрый час выплыл из черных волн Амура, не в добрый час затеял гаолян свой сажать. Помереть бы тебе лучше в ямыне, одной редькой питаясь, утонуть в реке, загнуться от голода — но не попасть в Большой дом, некогда полный небесной силы, а теперь скрывающий в своих стенах весь ужас, мрак и холод мира.
Но ничего этого не знает Василий, пылит по дороге улами раздолбанными, о корни спотыкается, но не злится, улыбается только, на небо таращится, жизни радуется, деньги считает, которые за гаолян получит.
Долго ли, коротко, подходит ходя к деревне и видит вдруг, что у околицы весь поселок выстроился. Все тут стояли: и староста с бородой своей лешачьей, и первый на свете охотник Евстафий, и неизвестно чья жена тетка Рыбиха жалостно глядела, и великан Григорий Петелин, и бабка Волосатиха с вечно суровым взглядом, и Настена почему-то с полными слез глазами, и много кого еще. Был даже древний дед Гурий, который, похоже, на ходу спал — глаза закрыты и посапывает. Весь поселок собрался, не было только Кольки Лютого и отца Михаила.
Удивился ходя: что это все столпились, как будто встречают кого? Заробел, остановился, крутит головой по сторонам, прикидывает, не пора ли лыжи вострить. Но тут вперед всех вышел дед Андрон и вывел за собой понурого своего сына Ивана — как козла на заклание, только что не блеет.
Поклонился дед Андрон ходе в пояс и бахнул без предисловий, словно из пушки в голову выстрелил:
— Прости нас, ходя… Сожгли мы твое имущество — и дом, и гаолян.
Стоит ходя и понять ничего не может. Где сожгли, чего сожгли? При чем тут дом, гаолян? Да разве дом сжечь можно? Там же люди живут… Там же он, ходя, живет, это все знают.
Улыбается ходя, молчит, кланяется вежливо, двусмысленно. Дескать, ошибка вышла, дед Андрон, несуразности вы говорите. Но староста все не унимается.
— Вот он, скотина пьяная, дом твой сжег, — и прямо к ходе толкает Ивана-козла, сына своего единокровного. — Что хочешь, то с ним и делай!
Смотрит растерянно ходя на Ивана, в толк не возьмет, что же с ним такое нужно делать. И зачем опять про дом говорят, что он сожжен? Может, это шутка такая смешная?
Но, по всему видно, дед Андрон шутить не намерен, не улыбается даже. А Иван и того хуже — взял и упал зачем-то на колени.
Обмер ходя от страха — что-то дальше будет? А дальше и вовсе безумие началось. Дед Андрон, а за ним и все остальные, на колени опустились, кланяются ходе, выкрикивают:
— Прости нас, ходя, прости Христа ради!
Перепугался ходя, заметался между людьми, руками их поднимать пытается, да куда там, они только сильнее головой о землю бьют. Ходя тогда, чтобы не так страшно было, тоже на землю упал, тоже головой бьется: простите, говорит, ради Христа, ради Будды, ради всемилостивой Гуаньинь[5]!
Только вдруг чувствует ходя, что взяли его крепко за руки за ноги и куда-то понесли. Никто уже ему не кланяется, никто прощения не просит, только земля под ногами болтается, видно, конец света наступил. Молчал ходя поначалу, терпел, но потом все-таки не выдержал.
— Куда мы? Куда? — со страхом спрашивает.
А ему сверху невидимым голосом отвечает дед Андрон:
— В Большой дом, ходя. Фанзу твою сожгли, это теперь будет твое жилище.
Онемел ходя: как это — в Дом? Там же смерть, там никто не живет — только Бабушка-лягушка, да и та в дом не заходит, на крылечке сидит, на приступочке, у нее со смертью свои дела, тайные разговоры. Кто в Дом войдет, живым уже не выйдет, это ходя знает точно, как и все прочие остальные.
Заскулил ходя от страха, стал биться понемногу, на волю проситься. Только его еще крепче держат да несут быстрее. А дед Андрон ему и объясняет, что, дескать, Дом жертвы требует, потому что без жертвы и войны, и революции, и зверь в ловушку не идет, жить поселку нечем, одним гаоляном не прокормишься.
— Да ты не бойся, ходя, — ласково уговаривает его дед, — будешь жить в Большом доме. А мы за тебя станем Богу молиться, за упокой, значит, души твоей грешной…
Понял ходя, что уж все решено и в небесной канцелярии прописано. И ничего поделать нельзя, нечем ходе помочь, хотя и люди вокруг добрые, душевные: и дед Андрон ему поле отвел, и охотник Евстафий лопату для гаоляна дал, и даже суровая бабка Волосатиха ни разу не плюнула ему в харю его косую, чужеземную. Вот, значит, получается как — по малой надобности все помочь готовы, а как смерть пришла, помогай себе сам.
Так, за разговорами да тяжелыми мыслями незаметно достигли Дома. Все столпились вокруг, в ограду только дед Андрон вошел да охотники, которые ходю на руках несли, остальные не решились.
Когда дед Андрон, перекрестившись, открыл дверь Дома, пахнуло оттуда холодом и тлением, как из гроба. Все так и застыли в ужасе. Вроде нужно ходю туда бросать, но как это сделать? Самим-то внутрь входить нельзя, не то Дом тебя поглотит вместе с жертвой.
Решили раскачать ходю, да с молитвою и забросить прямо в Дом.
Стали качать: секунда, другая — и швырнут в черную пасть. Ходя молчит, не вырывается, только дрожит крупной дрожью да всем богам, которых помнит, молится. Но нет, видно, китайским богам дела до бедного ходи, а русским никогда и не было.
И тут вдруг случилось чего не ждали. Раздался крик, да такой страшный, что ходю качать перестали. Вывернул он голову вбок и видит, что через толпу продирается к дому Колька Лютый. Лицо у него перекошено, руки окровавлены, одежонка, и без того небогатая, клочьями висит. Прорывается Колька, налево и направо оплеухи дает, кричит, надсаживается.
— Пусти! Не дам!
Вот, значит, почему лучший друг Колька не пришел ходю Василия хоронить. Знали сельчане, что не даст он с ходей расправиться, и заперли в подполе. Только прозвище свое — Лютый — Колька как раз потому получил, что если он чего хотел, то сдержать его не было никакой возможности. Вот и сейчас вырвался он из подвала: то ли подкоп сделал, то ли стену собой проломил — и прибыл на место как раз за миг до убиения.
Ждали от Кольки чего угодно — драки ждали, криков, мольбы, рыданий, ко всему были готовы. Но никто не ждал того, что случилось.
Прорвавшись сквозь толпу, Колька не к ходе бросился — вызволять, а прямо к Дому, к темной и хладной пасти его. На пороге только остановился и повернулся к людям. В последний раз обвел всех задорным, ликующим взглядом.
— Я вместо него иду, — крикнул он. — Нужна Дому жертва — вот он я и есть.
На миг задрожал у него рот, покривился, но справился с собой Колька, снова улыбнулся — доброй своей, глупой, дурацкой, бессмысленной улыбкой. И сделал шаг вперед, и пропал.
— Прощай, ходя! Не поминай лихом! — гулко раздалось из Дома. — Прощайте, люди добрые!
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Люди Черного Дракона - Алексей Винокуров бесплатно.
Похожие на Люди Черного Дракона - Алексей Винокуров книги
- Долина Молчаливых Призраков - Джеймс Кервуд - Проза
- Воришка Мартин - Уильям Голдинг - Проза
- Тень иллюзиониста - Рубен Абелья - Проза
- Люди и народы должны научиться мыслить по-новому (Нобелевская речь и статьи разных лет) - Альберт Швейцер - Проза
- Печатная машина - Марат Басыров - Проза
- Садоводы из 'Апгрейда' - Анастасия Стеклова - Рассказы / Научная Фантастика / Проза / Русская классическая проза
- Любовь в холодном климате - Нэнси Митфорд - Прочие любовные романы / Проза
- Наука приготовления и искусство поглощения пищи - Пеллегрино Артузи - Проза
- Стриженый волк - О. Генри - Проза
- Нежданный гость - Анна Коркеакиви - Проза
