Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Господь Бог засовывает руку в печку, достает горсть раскаленных углей и кладет на стриженую головку Моники.
Дэнуц закрывает глаза. Неужели Моника сгорела? Нет. У нее выросли новые косы.
Господь дарит куклу Дэнуцу и змея — Ольгуце… Так, значит, Моника осталась куклой?..
Слышится стук в дверь. Их разыскивают домашние. Ольгуца хмурится. Дэнуц вздрагивает. Только Господь Бог улыбается.
Что делать? Дом окружен со всех сторон. Герр Директор, отец и мать изо всех сил стучат в дверь.
Ничего не замечая, Господь снимает с гвоздя образок, превращает всех троих в нарисованных святых и вешает образок на место. Теперь пускай ищут!
Герр Директор вставляет в глаз монокль и осматривает комнату.
Дэнуц подмигивает святым. Святые умирают со смеху.
Герр Директор всматривается, замечает икону и крестится. Святые подталкивают друг друга локтями и хмурятся так сердито, что Герр Директор снова крестится.
Они сумели обмануть Герр Директора!
А вот и мама! Она тоже смотрит на них… но что-то уж очень пристально.
Святые моргают глазами.
Мама берет в руки икону, склоняется над ней — при этом Дэнуц отчетливо различает запах ее духов — и целует Дэнуца в лоб.
— Ну, Дэнуц, вставай, — прошептала госпожа Деляну, лаской встречая это последнее пробуждение в родительском доме мальчика с каштановыми кудрями.
* * *Хотя близилось утро, дом все еще был погружен в ночную темноту.
Женщины вошли в прихожую с зажженными лампами, за ними Ион и Прикоп, второй конюх. Несмотря на знаки и просьбы госпожи Деляну, сапоги Иона и Прикопа громко стучали по полу, грозя нарушить сон девочек.
Аника и Профира, тепло одетые, с закутанными в черные платки головами, казались сонными, невыспавшимися.
Дэнуц, бледный, облаченный в синий бархатный костюм с жестким отложным воротником и изящным галстуком, завязанным бантом, рассеянно озирался вокруг. Он то и дело с недовольным видом облизывал сухие губы: по ошибке он налил в стакан с водой слишком много зубного эликсира, и ему пощипывало десны.
Сквозняк задувал огонь в лампах. Сундук с постельными принадлежностями был вынесен во двор. Али вбежал в дом через открытую дверь. Никто его не гнал.
Люди подняли сундук в комнате Дэнуца. В тишине, нарушаемой лишь стуком сапог, тени людей, которые несли сундук, выглядели зловеще.
* * *На чердаке со старым хламом, при слабом свете свечи, Дэнуц резинкой стирал усы и бороду у куклы. Ничто не изменилось на чердаке с тех пор, как он расстался с Робинзоном Крузо. Тот же запах, тот же покой, те же персиковые косточки, сухие и пыльные.
Энергичные движения резинки вернули кукле ее былую женственность. На подбородке снова появилась ямочка; губы утратили дерзость мушкетерской улыбки, обретя нежность. Только отсутствие локонов еще напоминало о бедах, которые обрушились на ее бедную голову.
Держа куклу за талию, Дэнуц слегка отодвинул ее от себя, внимательно разглядывая. В душе у Дэнуца еще жил ночной сон, и в этом сне присутствовала кукла.
«Жалко, что я ее остриг», — покачал головой Дэнуц.
Во сне кукла была похожа на Монику; кукла, которую он держал в руках, была коротко острижена и не похожа на куклу из сна. Это и было досаднее всего, потому что только теперь он вспомнил, как во сне Бог дал ему куклу, похожую на Монику, и у него как-то странно билось сердце; но никто не знал об этом, потому что ему было стыдно перед Ольгуцей. И Дэнуц со вздохом поместил куклу в ящик с книгами, рядом с Робинзоном Крузо. Кукла в белом шелковом платье, одна среди стольких книг, напоминала принцессу в изгнании. Теперь ее ожидала пыль, как старость среди чужих людей. Дэнуц закрыл ящик.
Ночь для куклы началась вместе с пением петухов, — ночь и бессонница, потому что Дэнуц позабыл закрыть ей стеклянные глаза, которые с грустью поведали ему, почему поцеловал Фэт-Фрумос Иляну Косынзяну, оставшись с ней наедине.
* * *На почетном месте во главе стола сверкал и шумно пыхтел медный самовар. В его желтоватых боках отражалась столовая, стол с тремя сотрапезниками, комически искаженными и похожими на монгол.
Ожидая, пока у него остынет чай, Дэнуц в задумчивости грыз посыпанные тмином рогалики, только что вынутые из духовки: кухарка встала раньше всех.
Госпожа Деляну рисовала пальцем на скатерти голову сына.
Господин Деляну пил чай с молоком, то и дело проверяя узел галстука. Он был в хорошем настроении. После бесконечно долгих и тихих каникул в деревне, в кругу семьи, его ждал Бухарест…
Машинально взяв со стола бутылку, он налил в стакан Дэнуца слишком много рома… так наливают не глядя, когда за спиной играют музыканты.
— Нет-нет-нет! Это нет!
— Ну почему, Алис? Он взрослый мальчик, что ты, право!
Взрослый мальчик! Эти слова не радовали, а пугали, как черный поезд, который должен был увезти его из дома. В чай с ромом упало несколько слезинок.
Наконец румяная, как цветущая молодость, заря осветила окна дома. Госпожа Деляну встала из-за стола и выглянула наружу.
В полной тишине пыхтел и насмешливо посвистывал самовар, чем-то неуловимо напоминая паровоз.
* * *— С добрым утром, целую руки!
— А, дед Георге! Вот хорошо! — просиял Дэнуц, увидев его на козлах.
— Дед Георге! — погрозила ему пальцем госпожа Деляну. — Мы ведь договаривались, что ты побудешь дома.
— Так-то оно так, барыня! Только мне что в этом зипуне, что дома — все одно!
Все слуги высыпали на крыльцо. Лошади, стоя на месте, нетерпеливо перебирали копытами. Дэнуц уселся посредине, между господином и госпожой Деляну. Аника и Профира подоткнули с обеих сторон плед.
— Ну прямо князь! — громко воскликнула кухарка.
Дэнуц натягивал кожаные перчатки. Госпожа Деляну с улыбкой наблюдала за ним. Лошади тронулись. Дэнуц помахал на прощание дому и слугам и вдруг увидел на пороге Монику — или это ему показалось? — с распущенными волосами, в слишком широком кимоно, с зажатым ладонями ртом…
Поля побелели от инея; небо было серо-синее; заря на востоке золотисто-красная.
Али мчался следом за коляской. При въезде в деревню пастушеские псы набросились на него. Дэнуц встал во весь рост.
— Мама, смотри, мама! Давай возьмем его в коляску, — попросил он, гладя руку матери.
— Останови, дед Георге!
Али прыгнул в коляску и уселся на плед в ногах у Дэнуца. Лошади снова тронулись. Деревня осталась позади. И каникулы…
Илэ, Илэ,Здоровила,Дуб творожный,Придорожный…
— Какой чистый воздух! — воскликнул господин Деляну. — Как подумаешь о Бухаресте…
— Тсс! Он спит! — шепнула госпожа Деляну, прижимая к себе тяжелую голову сына.
За ворота на прогулкуВышла ночью дочка турка…
* * *На одном конце вокзальной скамьи, держась за руки, сидели рядом Дэнуц и госпожа Деляну. Сидя на другом конце, господин Деляну спешно листал пачку вызовов в суд, копии и выписок из дел, слушая объяснения господина Штефли по поводу процесса, дошедшего до апелляционного суда… Господин Деляну требовал от своих клиентов, когда ему приходилось их выслушивать, быстроты и точности — качеств, которых был начисто лишен господин Штефля. Их диалоги были непрерывным столкновением экспресса с товарным поездом.
— Да ведь, господин Йоргу, мне теперь не сносить головы. Как же так?.. Что мне, целый уезд призывать в свидетели?!
— Сударь мой! — ледяным тоном перебил его господин Деляну, подымая глаза от бумаг.
Господин Штефля вытер мокрый лоб и вздохнул.
Госпожа Деляну шепотом беседовала с сыном.
— Напиши маме, как только приедешь… все-все-все, что ты делаешь. Слышишь, Дэнуц?
И она поправила ему галстук и берет.
— Господин Штефля! — произнес господин Деляну тоном, не допускающим возражений.
Господин Штефля почтительно поклонился.
— …Я пробуду в Яссах до вечера. Сегодня я назначу вам дату суда и просмотрю досье. Вечером вы должны меня ждать у бухарестского поезда. Я вам скажу, что нужно делать.
Среди деревенской тишины перрона, совсем как в театре, прозвенел звонок. Двое крестьян встали со своих мест. Госпожа Деляну поднялась со скамейки. Рука Дэнуца крепко сжала ее руку.
Поезд подошел к перрону, длинный, дымный, зловонный. Вагон первого класса остановился далеко от того места, где они стояли. Они помчались туда. Из окон выглядывали сонные, бледные, неумытые лица.
— Быстрей, — торопил Иона господин Деляну, подталкивая ногой чемодан. — Ты что же, не видишь?
Дэнуц проглотил обиду: отец нечаянно задел его ногу.
— Дэнуц, Дэнуц! — звала его госпожа Деляну, идя рядом с поездом, который уже тронулся.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Под колесами - Герман Гессе - Современная проза
- Явление чувств - Братья Бри - Современная проза
- Добро пожаловать в NHK! - Тацухико Такимото - Современная проза
- Русский роман, или Жизнь и приключения Джона Половинкина - Павел Басинский - Современная проза
- Леди, любившая чистые туалеты - Джеймс Донливи - Современная проза
- Грузовой лифт - Марга Клод - Современная проза
- Американская дырка - Павел Крусанов - Современная проза
- Рисовать Бога - Наталия Соколовская - Современная проза
- Дневник заштатной звезды - Пол Хенди - Современная проза