Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Роткель подобострастно отвешивал поклоны. Гизеле представился случай показать свои знания, и она не ударила лицом в грязь. О да, всё шло превосходно! Роткель сиял от гордости. Значит, не напрасно было истрачено столько денег на ученье. Гизела болтала свободно, не стесняясь. Правда, ее произношение было несколько своеобразно, и сперва иностранка никак не могла ее понять и даже расхохоталась. Но это было только один раз, затем она взяла себя в руки и даже высказала свое восхищение тем, что в этом маленьком заброшенном городке встретила девушку, бегло говорящую по-английски. Борис перевел Роткелю комплименты, сказанные иностранной дамой по адресу Гизелы. В ответ на это Роткель прижал руку к груди и исполнил целую серию замысловатых поклонов. Гизела заметила, что Борис был очень бледен и его черные глаза оставались строгими и властными даже тогда, когда он улыбался. Гизела не спускала с него глаз. И как он великолепно говорил по-английски! Гости его были, конечно, аристократы. Все знали, что Борис вращался в самых высших кругах лондонского общества. Даму звали леди Кеннворти, а господина сэр Губерт, и дама называла его my husband,Ссылка12 но он был совершенно седой и казался старше ее по крайней мере на тридцать лет.
Продавцы притащили целую кучу дешевых пестрых головных платков, леди Кеннворти была в восторге от них. Сэр Губерт со скучающим видом сидел на стуле и спокойно курил сигару. А Борис помогал леди Кеннворти выбирать платки.
— Как вы находите этот, Борис? — спрашивала леди Кеннворти и смотрела Борису в глаза. Если он находил платок красивым, она откладывала его в сторону. И они всё время глядели друг на друга, пока сэр Губерт курил. У леди Кеннворти были очень светлые веселые голубые глаза. О, от Гизелы ничто не ускользнуло! Она прекрасно понимала такие взгляды.
Затем они ушли, оставив после себя запах дорогой сигары сэра Губерта и воспоминания о звонком веселом смехе леди Кеннворти. Гизела много дней рассказывала, какие аристократические манеры были у этих иностранцев и как хорошо она с ними поговорила. А у Бориса был вид Наполеона. Он очаровал Гизелу.
IV
Рауль стонал от навалившейся на него работы, ему пришлось даже отказаться от послеобеденного сна. Лампа на его письменном столе часто горела до поздней ночи, пока наконец Ольга не приходила к нему в ночной рубашке, с распущенными по плечам волосами, как у ангела, и не уводила его в постель.
Но хуже всего оказалось то, что в квартире не было отдельной комнаты для конторы. Когда он женился, все обстояло иначе. У него было мало работы, и он был так влюблен, что ему и в голову не приходило устроить контору где-нибудь вне своей квартиры. Но теперь положение изменилось, не говоря уже о дурной привычке Ольги подслушивать у дверей. Рауль много раз заговаривал о том, что вынужден — ты понимаешь!.. — Но Ольга ничего не хотела слушать. О да, конечно, это ему удобнее! Она хорошо знает подлинные причины.
— Должна же ты наконец понять, куколка!..
Но «куколка» ничего не хотела понимать. При одном упоминании об отдельной конторе ее глаза мгновенно принимали суровое выражение. Рауль покорно вздыхал и продолжал страдать в тесной комнате.
С Ольгой с каждым днем становилось труднее ладить. Здоровая, зрелая женщина, без детей... ну, разумеется, сплошная истерика. Ольга становилась всё более нервной, раздражительной, сварливой, но в то же время вид у нее был цветущий: всегда на людях, красивая, с розовыми щечками, как будто у нее не было вообще никаких нервов!
Вчера Рауль был с ней в «Стране грез», смотрел американский комический фильм, о котором говорил весь город. Актеры обливали друг друга сбитыми сливками, и зрители умирали со смеху. Случайно Рауль оказался соседом Ютки Фигдор, довольно полной кокетливой дамочки. Рауль старался сделаться как можно тоньше, лишь бы не прикоснуться к своей соседке и не задеть ее как-нибудь локтем. Он даже хотел предложить Ольге поменяться местами. Но тогда он очутился бы соседом Антонии Роткель! Во время сеанса Ольга иногда посвистывала носом: это был плохой признак! Дома она посмотрела на Рауля с торжествующей усмешкой. Она утверждала, что он заранее сговорился с Юткой. О, несомненно! Она не так глупа, чтобы этого не понять. Все знают эту Ютку. Она путается со всеми!
— Ты ее, небось, всласть потискал в темноте? Так ведь?
Она выразилась даже гораздо грубее. Как только Ольга начинала злиться, она забывала о своем самовоспитании, над которым честно работала последние десять лет; усвоенные в детстве дурные манеры снова давали себя знать, и она опять пускала в ход свой старый лексикон: она была дочерью жандарма.
Рауль страдал, но молчал. Опасно было возражать, когда крылья Ольгиного носа так втягивались, что делались почти плоскими. Ольга переходила от упреков к упрекам и в конце концов поставила Раулю в пример Ксавера Савоша, который в ее глазах был коммерческим гением. Этот Ксавер Савош, этот «дурак», заработал уже триста тысяч крон, а он, великий умник Рауль, «самая светлая голова в Анатоле», что он заработал? Ничего! Он отдал свои деньги барону Борису Стирбею. Ну посмотрим, что из этого получится! Ольга презрительно расхохоталась, хотя как раз она-то и приставала к Раулю много дней кряду, чтобы он купил акции «Национальной нефти», пока они не стали недоступными. «Это наш шанс, Рауль, наш шанс!» — говорила она. Упреки становились невыносимыми, это была пытка, и в такой атмосфере Раулю приходилось напряженно работать от двенадцати до шестнадцати часов в сутки.
Так было вчера. Но того, что произошло сегодня, не мог ожидать даже Рауль, привыкший ко многому. Около десяти часов позвонили, и, так как служанки не было дома, открыла Ольга. Перед нею стояла дама с ярко-рыжими волосами, в шляпе ценою по меньшей мере в тридцать крон. А какое меховое манто! С наглой улыбкой она жеманным голосом спросила, дома ли адвокат Грегор.
Можно было очень ясно расслышать, как у него изменился голос, когда эта рыжая потаскушка вошла к нему в кабинет. Это, верно, девица из «Парадиза». Ксавер и Барбара завозят их десятками. Они скоро перезаразят весь город!
Карола Кениг из Вены, необыкновенно красивая, крупная женщина, с золотисто-рыжими крашеными волосами, была действительно приглашена несколько дней назад на службу в «Парадиз» в качестве заведующей баром. Однако она хотела расторгнуть договор с Ксавером и потребовать уплаты убытков. Ксавер предложил ей приехать, не объяснив точно, какую работу она должна будет выполнять. Рауль обещал Кароле Кениг переговорить с Ксавером. Быть может, удастся добиться какого-нибудь соглашения между ними. Вся беседа продолжалась не более пятнадцати минут. Рауль говорил громко и отчетливо, чтобы Ольга могла слышать каждое слово, если она подслушивала, в чем он был уверен.
За обедом Ольга сидела со злым, застывшим лицом. Она не произнесла ни слова. Потом отправилась на так называемый «дамский чай», а вечером опять ушла из дому. Рауль работал, а затем пошел к Феликсу поболтать с ним часок. Феликс расщедрился и принес из погреба бутылку старого вина. Рауль провел прекрасный, спокойный вечер. Феликс говорил о возможности сноситься по радио с другими планетами. Всё это было очень интересно, но Рауль слишком устал и не мог внимательно следить за ходом мыслей брата.
Когда Рауль вернулся, Ольга была уже дома и спала. Рауль разделся осторожно, чтобы не разбудить ее. Но когда он лег, Ольга, которая, видимо, только притворялась, что спит, сейчас же проснулась. Она наклонилась над ним и стала его обнюхивать.
— От тебя пахнет мерзкими духами, мускусом, как от той гадины, — каким-то чужим голосом прошептала она.
— Какими духами? — спросил перепугавшийся Рауль. — Прошу тебя. Ольга, ради всего святого...
— Этими ужасными духами, которыми была надушена та рыжая. Я тебя жду, а ты вертишься около какой-то распутной девки!
— Я был у Феликса, ты можешь у него спросить. Мы сидели вдвоем и разговаривали.
Рауль едва мог говорить от негодования. Ольга презрительно рассмеялась.
— Я могу его спросить? Я, конечно, и не подумаю спрашивать твоего брата: все вы одним миром мазаны! Все Грегоры — и Феликс и Жак — одинаково изолгались!
— Ты несправедлива и к Феликсу и к Жаку. Ты несправедлива и ко мне, — сказал Рауль спокойно и примирительно.
Он боялся, что Ольга выпалит еще что-нибудь чудовищное. Ее голос звучал так необычно.
— Ага, значит вы все втроем были у этой рыжей стервы. От тебя и вином несет.
Раулю стало стыдно за нее, сердце у него сжалось.
— Да, Феликс угостил меня рюмкой вина. Что ж это — преступление?
— Утром я пойду в полицию, — закричала Ольга вне себя, — и потребую, чтобы всех этих девок, которые заражают Анатоль, выслали отсюда! Может быть, ты еще и меня заразишь какой-нибудь отвратительной болезнью!
Рауль решил ничего больше не отвечать. Он лежал, точно парализованный. Холодный пот выступил у него на лбу.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Явление чувств - Братья Бри - Современная проза
- Stalingrad, станция метро - Виктория Платова - Современная проза
- Дивертисмент N VII, Иерихонские трубы - Хаймито Додерер - Современная проза
- Тень Галилеянина - Герд Тайсен - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- Последнее бабье лето - Жак Шессе - Современная проза
- Агнец - Жак Шессе - Современная проза
- Рассказ уцелевшего - Жак Шессе - Современная проза