что она не будет подорвана; и я говорю здесь об этом, прежде чем на неё посягнуть, нужно, чтобы эти добрые защитники народа погибли". Он не исключает вероятности сопротивления угнетению (10 апреля).

Не следует, однако, ошибочно воспринимать природу его борьбы. Она прежде всего политическая. Когда Собрание разрешило свободную торговлю зерном в августе 1789 г., Робеспьер ничего не возразил. Когда оно обсуждало условия выкупа некоторых сеньориальных прав, он не провозглашал их безусловную отмену (май 1790). Далее, он не берёт слово, когда Собрание запрещает всякие препятствия "свободной деятельности промышленности и труда", особенно посредством забастовки (июнь 1791). Однако молчание не равно согласию. Более того, мы слышим, как он извиняет мэра за то, что он своей властью установил твёрдые цены на зерно; мы слышим также, как он защищает строгое ограничение права завещания, руководствуясь соображением не допустить роста "неравенства состояний". Чувствительный к социальным вопросам, Робеспьер, всё же, защищает в первую очередь политические права народа: суверенитет, свободу, право на восстание и "необходимое равенство прав среди неизбежного неравенства имуществ". В этом его первоочередная задача.

Именно в этом духе он призывает к уважению всех гарантий свободы народа. Он делает это в случае дебатов об организации Национальной гвардии 27 и 28 апреля 1791 г. В его речи повторяются тезисы из его брошюры за прошлый декабрь, имевшей большой успех. Национальная гвардия, напоминает он, должна быть "наиболее твердой опорой свободы"[119]; она должна быть противовесом армии, не имея возможности стать орудием угнетения народа или исполнительной власти. Его проект – это не проект комитета, который он энергично обвиняет: "Он делает из Национальной гвардии класс граждан, который должен рано или поздно стать игрушкой и инструментом королевского деспотизма". Вновь Робеспьер требует, чтобы Национальная гвардия была учреждена без условия ценза, чтобы она не могла стать дополнительной армией, армией в руках короля… Но очень немногие хотят его услышать.

Робеспьер также верит в свободу прессы, которую он называет "самым грозным бичом деспотизма". Он мыслит эту свободу абсолютной, без каких-либо преград, как и член Учредительного собрания Петион, как и якобинец Лантена. Он объясняет это у Друзей Конституции, 9 мая 1791 г., в своей речи, которую он публикует, чтобы Якобинский клуб обратился к аффилированным обществам и, чтобы снова частично использовать её в конце августа. Верный в этом пункте американскому примеру, он отвергает любую цензуру и любое исключительное право печати. Он не признаёт также никаких ограничений свободы самовыражения: разрешение осуждать высказывания, считающихся подстрекательскими или мятежными, могло бы помешать дебатам; разрешение преследовать за клевету тех, кто мог бы обвинить должностное лицо, могло бы помешать прессе "сдерживать честолюбие и деспотизм тех, кому народ доверил свою власть". Он хотел бы, чтобы только оклеветанные частные лица имели бы право требовать возмещения.

Никогда ещё Робеспьер не был столь воинственным. В Собрании он выступает около шестнадцати раз в марте 1791 г., тринадцать раз в апреле, двадцать раз в мае. Он также говорит в обществе Друзей Конституции, и публикует множество брошюр. Он принимает участие во всех битвах, в том числе вступает в бой за чернокожих и свободных мулатов в колониях. Не доверяя колониальному комитету, он жёстко сопротивляется социальным притязаниям белых колонистов. Дискуссия начинается 12 мая, из-за проекта декрета, который сохранил бы за колониальными собраниями инициативу любого закона, касающегося "гражданского статуса лиц" и внутреннего устройства их территорий. На следующий день, когда некоторые предлагают заменить в тексте слово "лица" на "рабы", проблема становится шире. Робеспьер в этом убеждён; итак, речь идёт, в особенности для плантаторов, об отказе в политических правах "свободным цветным" и об уклонении в будущем от любых дискуссий на тему рабства.

С 12 по 15 мая Робеспьер выступает четырежды. Он хочет, чтобы в ближайшем будущем за "свободными цветными" признали право быть активными гражданами; или, скорее, он уверяет, что они им уже располагают, и что заявлять иное, значило бы возвратиться назад. С 13 мая он также противится тому, чтобы в тексте Собрания использовалось слово "раб". Вписать его в закон, объясняет он, означало бы ввести "рабство на конституционном уровне", означало бы отречься от главного принципа Декларации прав и опозорить Собрание. Намекая на аргументы колонистов, оправдывающих свои претензии английской угрозой их островам, он заявляет: "Пусть погибнут колонии, (поднимается сильный шум), если это должно стоить вам вашего счастья, вашей славы и вашей свободы!" (13 мая). Отмена рабства, Робеспьер думает о ней и надеется на неё, но не предлагает её; не сейчас. Но даже если, в противоположность тому, что пишет Жерар Вальтер, он не принадлежит к знаменитому Обществу Друзей чернокожих, куда вступили Бриссо, Мирабо, Карра, Клавьер и Петион, он разделяет его ожидания немедленной отмены договора о колониях и поэтапного упразднения рабства. В данный момент, вместе с Рёбелем, Петионом и Грегуаром, он добивается признания политических прав некоторых "свободных цветных" – пока Собрание не пересмотрит своё решение в сентябре.

Кому доверить Конституцию?

Весной 1791 г. единодушное согласие однажды оказывается на стороне Робеспьера. В атмосфере недоверия, которая окружает работу Собрания и амбиции некоторых из его ораторов, происходит одно из тех редких заседаний, в протоколах которого, на более чем двухвековом расстоянии, ещё читаются эмоции и энтузиазм. Для многих это новое 4 августа.

16 мая 1791 г. Туре предложил переизбрание депутатов Национального собрания. Прежде, чем это обсудить, Робеспьер призывает членов Учредительного собрания сначала высказаться об их собственной судьбе: "Мне показалось, что нам было бы гораздо интереснее обсудить законодательную власть, как гражданам, которые должны были бы вскоре вернуться в общество обычных людей, точнее, обсудить, как законодателям, которые собираются быть членами органа власти, который они намеревались сформировать". Его предложение принято. Дискуссия открыта. Вслед за Туре, Прюньоном, Мерленом из Дуэ и некоторыми другими, Робеспьер развивает свою аргументацию с трибуны. Он требует, чтобы Конституция была закончена депутатами, "руководствующимися беспристрастностью и абсолютным бескорыстием", которые могли бы отказаться от возможности быть заново избранными в Законодательное собрание. "Ничто так не возвышает души людей, ничто так не воспитывает общественные нравы, как добродетели законодателей. Подайте вашим согражданам этот великий пример любви ради равенства, исключительной приверженности счастью родины". В своём заключении он призывает доверить Конституцию новым депутатам, не стараясь давать им инструкций.

Обычно Робеспьера постоянно

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 112

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Робеспьер - Эрве Лёверс бесплатно.

Похожие на Робеспьер - Эрве Лёверс книги

Робеспьер на троне - Борис Башилов - История
Робеспьер и террор - Бронислав Бачко - История
Вечный Египет. Цивилизация долины Нила с древних времен до завоевания Александром Македонским - Пьер Монтэ - История / Культурология / Религиоведение
Страшный, таинственный, разный Новый год. От Чукотки до Карелии - Наталья Петрова - История / Культурология
Великие исторические личности. 100 историй о правителях-реформаторах, изобретателях и бунтарях - Анна Мудрова - История
Вечер на Кавказских водах в 1824 году - Александр Бестужев-Марлинский - История
Повседневная жизнь древнегреческих женщин в классическую эпоху - Пьер Брюле - История
Повседневная жизнь древнегреческих женщин в классическую эпоху - Пьер Брюле - История
Робин Гуд - Вадим Эрлихман - История
Повседневная жизнь старообрядцев - Кирилл Кожурин - История

Оставить комментарий