лагеря, был пожалован [чином]
сачхана и получил [в награду] семьсот соков риса. Солдату
(кунса) из Намхансана Пукко, имевшему наибольшие заслуги за сражение у северных ворот Пхеньяна, пожалован чин
сульгана[581] и выдана тысяча соков проса. Солдату Куги из Пуяна, имевшему первейшие заслуги за сражение у Южного моста в Пхеньяне, пожаловали титул
сульгана и выдали семьсот соков проса. Житель Пирёльхоля — Сэхваль, «подменяющий солдат»
(какунса)[582], имел наибольшие заслуги за сражение у малого города (цитадели) Пхеньяна, [поэтому] ему пожаловали титул
когана[583] и выдали пятьсот соков проса. Младший предводитель
(согам) войск области Хансан
(чжу) Ким Сангён, имевший наибольшие заслуги среди погибших в Чичхонском сражении, [посмертно] пожалован чином
ильгильчхана, и [его семье] выдана тысяча соков риса.
Сачхан Курюль из Асуля во время Чичхонского сражения пробрался под мостом и, перейдя через реку, внезапно вступил в бой с врагами и одержал крупную победу, но так как он рисковал по собственной воле без [соответствующего] военного приказа, то, несмотря на выдающийся подвиг, ему не было выдано награды. Обиженный, [он] хотел покончить с собой, но окружающие удержали его и не дали умереть. 25-го /
208/ числа, когда на обратном пути [домой] ван приехал на (почтовую) станцию
(ёк) Ёктоль, куквонский наместник (
сасин)[584]
тэачхан Ёнчжан в частном порядке для вана и сопровождающих его лиц устроил угощение и развлечения. Сын
нама Кинчжу, пятнадцатилетний Нынан, исполнил танцы Кая[585]. Увидев его изящные движения и их истинную красоту, ван позвал его к себе, погладил по спине, предложил вина из золотой рюмки и щедро наградил шелками. 5-го числа одиннадцатого месяца ван вернулся в столицу, взяв с собой семь тысяч когурёских пленных. 6-го числа окруженный своими гражданскими и военными слугами, [ван] посетил алтарь Основателя и произнес: «Покорно следуя мудрым предначертаниям [наших предков, мы] подняли вместе с великими Танами войско справедливости, чтобы наказать Пэкче и Когурё. Теперь исчадие зла (т. е. главный виновник) повергнуто своими преступлениями, и наше государство вступает в полосу великого спокойствия. Духи, [снизойдите и] слушайте это!»
18-го числа выдано за погибших на службе чиновников [их семьям] по 1 [586]... кусков шелковых тканей при чине старше согама, а ниже — по двадцать кусков. В двенадцатом месяце [возник] пожар в храме Енмёса [587].
В девятом году (669 г.)
Весной, в первом месяце, буддийский священник Синхэ сделан «великим советником по делам управления» (чонгван тэсосон). Прибывший в [Силла] танский священник /209/ Фа Ань (Попан) передал повеление Сына неба о [необходимости] доставить магнитный железняк.
21-го числа второго месяца великий ван собрал всех своих слуг (сановников) и указал: «В прежние годы Силла притесняли с двух сторон: то нападали с севера, то вторгались с запада, и не было ни одного спокойного года — опаленные солнцем кости [погибших] воинов заполняли поля и равнины, а у дальних границ валялись отделенные (друг от друга) тела и головы. Скорбя о народных страданиях, наш родитель (предыдущий ван) позабыл о драгоценной особе государя (владетеля тысячи колесниц) и переправился морем в Серединное государство и направился к пурпурному (императорскому) дворцу, чтобы просить о [присылке] войск, так как его заветным желанием было умиротворить оба государства (Пэкче и Когурё), навеки положить конец холодящим [душу] сражениям, наказать наших исконных недругов и сохранить жизнь оставшегося народа. Хотя Пэкче умиротворили, но не было еще уничтожено Когурё, поэтому я (недостойный человек) продолжил завещанное нам дело и, наконец, исполнил мудрое предначертание [предков]. Теперь оба врага усмирены, повсюду царит величайшее спокойствие. Те, кто совершил ратные подвиги, уже вознаграждены, а души погибших на войне уже успокоились в потустороннем мире. Блага нашего сострадания не коснулись лишь тех, кто заточен в темницы, и поэтому они несут на себе бремя цепей и страданий, ибо их еще не коснулись происшедшие перемены. При мысли об этом нам не доставляют успокоения ни сон, ни яства. А посему можно огласить во всем государстве амнистию. До /210/ рассвета 21-го числа второго месяца второго года Цзунчжан[588] все находящиеся сейчас в тюрьмах, за исключением приговоренных к смерти за пять мятежных убийств[589], должны быть отпущены на свободу независимо от величины преступления. Для лиц, которые получили прощение во время прежних амнистий, но попали в руки властей за новые преступления, сохранить действие старой [амнистии]. Воры получают только личную свободу (без снятия материальной ответственности по возмещению краденого), но если у кого не окажется имущества для возмещения, то не устанавливать сроков для возмещения (т. е. освободить от этого). Если кто из народа по бедности взял в долг чужое зерно, то в тех местах, где плохой урожай, освободить целиком от уплаты процентов, и основного долга, а там, где в этом году хороший урожай, следует возвратить только основной долг, но не следует выплачивать процентов. Соответствующим чинам (управлениям) привести в исполнение [настоящий указ] до 30-го числа сего месяца». Летом, в пятом месяце, голодало население трех округов: Чхончжона, Пирёльхоля, Какёна, поэтому ему была оказана помощь из [государственных] складов. Кыпчхан Ки Чжинсан и другие были посланы к Танскому двору для преподнесения двух ящиков магнитного железняка. Затем были отправлены также каккан Хымсун и пхачжинчхан Яндо, чтобы принести извинения танскому императору[590]. Зимой приезжал танский посол с императорским указом и уехал вместе с сачханом Ку Чинчхоном, мастером по выделке арбалетов. /211/ Когда ему приказали сделать арбалет, то стрелы (от него] пролетели только 30 по. Император, спрашивая его, сказал: «[Я] слышал, что арбалеты, сделанные в вашем государстве, поражают на [расстоянии] 1000 по, и чем объяснить, что теперь он стреляет едва только на 30 по». Ответ гласил: «Очевидно, тем, что материал нехорош. Если взять материал из нашей страны, то [может быть] можно будет изготовить такой». Тогда Сын неба снарядил посла, чтобы раздобыть материал, и сразу же [из Силла] был послан тэнама Покхан, доставивший дерево. Тотчас же приказали изготовить новый арбалет, но он тоже стрелял лишь на 60 по. Когда спросили причину этого, [Ку Чинчхон] ответил: «Ваш слуга также не может узнать, чем это вызвано. Возможно оттого, что, когда перевозили дерево по морю, оно пропиталось влагой». Сын неба усомнился в истинности этой причины и обвинил его (мастера) в тяжком преступлении, но тот до конца не выдал своего искусства.
Ван в это время раздавал конюшни. Из общего числа ста семидесяти четырех конюшен двадцать две были оставлены при управлении[591] (со), десять при казне[592], шесть
