Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А я — всего лишь гражданский. «Тога».
Он идет ко мне. Его меч опускается, разбивая на лету стеклянные капли дождя… Брызги.
В следующее мгновение я отбиваю его клинок в сторону, ладонь ноет. Падаю на колено и вонзаю клинок снизу вверх — в живот. Драматическая пауза. Миг настоящей красоты.
Однорукий стоит, замерев. Рот распялен в крике. Совершенно беззвучном. Капли дождя стекают по его лицу, срываются с подбородка. Глаза медленно гаснут — кончено. Он уже почти мертв. Так что пускай немного постоит.
— Мой меч — это мой брат, — говорю я мертвому германцу.
Выдергиваю клинок. С силой — р-раз. «Это за тебя, Луций, — думаю я. — За тебя, Тарквиний».
Встаю. По лезвию моего меча струится дождь. От удара он согнулся.
Германец медленно опускается на колени. Из его единственной ладони вываливается меч, падает в лужу. Варвар хрипит, поднимает изуродованную руку, словно оратор… Наверное, хочет что-то сказать. Но ничего не говорит.
Он плюхается лицом вниз — в грязь, брызги летят в стороны.
— Да будет так, — говорю я. Поворачиваюсь и иду помогать товарищу.
* * *Наверное, германцы — хорошие воины. Наверное, они сильны и умелы. Но их никогда не учили драться бывшие гладиаторы…
Я кашляю. Бок горит огнем.
Опять ливень. Мир словно обрушивается на наши головы. Оглушительно барабанит по затылкам. Струи воды бегут у меня по лицу. Я промок насквозь. Проклятье, как тут холодно! Дождевая пелена закрывает от моего взгляда лежащие на дороге трупы германцев. Грохот дождя вокруг такой, что я не слышу стука собственного сердца. Я бреду, шатаясь от усталости. Меня подташнивает.
В сапогах хлюпает.
Я почти на ощупь пытаюсь убрать гладий в ножны — не идет. Клинок кривой. Выпрямляю его ногой как могу. С железными всегда так, гнутся при первой возможности. Зато они острее бронзовых. «Это мой меч», — повторяю я и вкладываю гладий в ножны. Он не совсем прямой, поэтому входит с усилием.
Дождь слегка стихает.
Центурион сидит на обочине, смотрит на меня. Усмехается. Рука его неловко притянута к телу. Ну, я не особо умелый медик. Рядом на дороге лежит труп последнего германца. Струи воды разбиваются в луже у его лица. Оно искажено судорогой, рот открыт. Его убили в спину. Извините, не до церемоний.
— Как ты, Тит? — спрашиваю. Меня тоже задели, бок пылает.
— Ничего, легат. Могло быть и лучше, конечно.
Он морщится, пытается подняться. Я наклоняюсь и подхватываю его под мышку. Ну, давай! Еще раз! Он встает. Я чувствую мокрое под пальцами. Кровь.
— Это была хорошая молитва, — говорит Тит хрипло. — Так, легат?
— Так, центурион. Самая лучшая.
И тогда снова начинает лить дождь.
* * *Спустя час мы бредем по военной дороге к городу. Поддерживая друг друга, как два забулдыги после хорошей пьянки. Лошади разбежались во время грозы. Последний раб исчез еще раньше, до появления германцев. Может быть, он тоже мертв.
— Что ты скажешь, если тебя спросят, Тит? О мертвецах и о снятии с креста?
— Не думаю, что вообще стоит об этом что-нибудь рассказывать. — Центурион хмыкает, потом говорит: — О мертвецах уж точно.
Вспышка молнии — где-то далеко отсюда. Но при ее свете я вижу на холме… Да нет, ерунда.
— Что это?
— Где? — Центурион оборачивается, чуть не падает. — Что там, легат?
Я уже сам не уверен. Я вглядываюсь в темноту, напрягаю глаза — до пляшущих отсветов. Вспышка рассекает небо. Проклятье! Отдаленный грохот. Разряд молнии. В этот краткий миг на холме, у деревьев, я увидел прозрачного человека, пронизанного насквозь змеящимися синими разрядами… Он смотрел на меня. Кто это? Бог? Бог из машины?
Я моргаю. Человек исчезает. Наваждение?
Лучше бы так. Я просто устал. Мне просто нужно поспать. И больше не убивать и не оживлять никого хотя бы пару дней. Боги, пожалуйста. Мне нужен отдых.
Прозрачный человек. Сквозь него было видно ствол дерева и качающиеся на ветру ветки. Наверное, так выглядят боги на самом деле. Осталось в них поверить, да, Гай?
— Что это? — говорю я. — Тит, ты видел?
— Где? — Центурион оглядывается. Лицо у него измученное, под глазами темные круги.
Пожалуй, сейчас я как раз могу поверить в богов — слишком многое произошло сегодня. Я поднимаю взгляд — вспышка молнии снова освещает холм. Он совершенно пуст. Показалось? Или это шутки местного Юпитера — как его там зовут? Тиваз?
Смешно. Я хмыкаю.
— Легат?
— Ничего, Тит. Я просто устал.
Старший центурион кивает. Верно. Мы оба просто устали.
Глава 15
Прощание
Я вижу: красная черепица. С края крыши падают отдельные запоздалые капли, разбиваются в лужах. Блестят высыхающие камни мостовой. После ночной грозы Ализон выглядит отмытым и свежим, как младенец. Воздух такой, что хочется его выпить…
Где-то далеко хрипло поют варварские петухи.
Ранним-ранним утром я подъезжаю к дому Вара. На мне теплый солдатский плащ с капюшоном, на ногах — новые калиги.
Бряканье подков по камням мостовой, кобыла неторопливо переставляет ноги. Раз, два. Голова ее уныло качается вверх и вниз. Похоже, мне одолжили самую спокойную из легионных лошадей. Возможно, поэтому у нее кличка — Буря.
— Стой, кто идет! — окликают меня.
Поднимаю голову, щурюсь. Солнце низко и светит именно с той стороны, откуда прозвучал голос, — поэтому я почти слепну. Все тонет в розово-золотой пелене. Ага. Я жмурюсь, потом наконец что-то вижу.
Из арки дома выходит преторианец. Капли дождя сверкают на начищенном шлеме. Он берется за рукоять меча, идет — весь грозный.
— Стоять! Кто такой?! — кричит он.
— Свои, — говорю я. — Легат Семнадцатого. Пароль: протри же глаза, о солдат!
Пока он думает, кобыла идет, я еду. Преторианец подходит ближе. Долго разглядывает меня, словно за прошедшую ночь коренной римлянин, то есть я, настолько изменился, что его можно перепутать с каким-нибудь германцем. Наконец мой пароль срабатывает.
Он выпрямляется. Четко салютует.
— Легат! Простите, я вас сразу не узнал.
Преторианец в сером шерстяном плаще — на плечах сверкают капли. Из-под подбородка торчит край фокалы — шейного платка, скрученного в жгут. Фокала — пурпурного цвета. Это императорский цвет. Цвет Божественного Августа.
Кобыла порывается идти дальше. Я тяну повод. Тпру, тпру! Стоять, Буря. С трудом слезаю, мой плащ на мгновение распахивается. Отлично. Глаза преторианца делаются круглыми — при виде моей рваной туники, расплывшихся по всей одежде пятен крови и перемотанного бинтом бедра. Он открывает рот…
— Вольно, солдат, — говорю я и вручаю ему повод. — Проследи за моим скакуном. Аккуратней, он мчится как ветер.
Преторианец выглядит слегка обалдевшим. Я прохожу мимо, слегка прихрамывая. Пурпурное пятно маячит в уголке глаза.
Вхожу в вестибул. Выложенная из мозаики черная собака, похожая на Цербера из Преисподней, смотрит на меня с подозрением. Длинный язык змеится из оскаленной пасти.
— Приветствую, коллега! — говорю я. Почему нет? Разве мы не работаем оба с Плутоном? Пес не дает мертвым сбежать из Преисподней, я — наоборот, их оттуда вытаскиваю.
Я вхожу в атриум.
— Есть кто-нибудь? — зову я. — Эй!
Наконец, откуда-то слева появляется распорядитель дома, на ходу натягивая поверх туники шерстяную накидку. Еще бы. Раннее утро, зябко. У него шаркающие шаги.
Квинтилион выглядит хорошо поднятым — потому что стоит на ногах твердо, но плохо разбуженным — потому что пока ничего не понимает. Лысая голова качается из стороны в сторону. На груди распорядителя — бронзовая табличка с именем хозяина.
— Доброе утро, Квинтилион.
— Легат? — Он моргает. — Что вы… где? Почему?
— Прекрасно, Квинтилион. Спасибо за инструменты. Но, боюсь, я не смогу их тебе вернуть. Прошу прощения.
— Э-э… какие инструменты? Про что вы? Так рано?
Инструменты, которые я взял, чтобы снять германца с креста. Впрочем, это сейчас не так важно. Важно доложить Вару раньше, чем это сделают другие…
— Пропретор у себя? — спрашиваю я негромко. Делаю шаг и словно случайно распахиваю плащ.
— Да, но… — Распорядитель замолкает. Глаза его расширяются — все, он увидел. Слова больше не нужны. — Да, легат. Конечно, легат. Я доложу своему господину.
Квинтилион исчезает. Я вижу, как судорожно колыхается за его спиной занавес — вообще-то он должен быть пурпурным, но сейчас, в нежном утреннем свете, он выглядит скорее красноватым…
Занавес закрывает вход в таблиний, кабинет хозяина дома. То есть Вара. А в красный цвет красят публичные дома… Смешно.
Я представляю, что Квинтилий Вар устраивает там у себя, за этим занавесом. Почему нет? Во-первых, пропретор приехал сюда без жены. Во-вторых, в его кабинете каждый день бывают сотни людей — обоего пола. И в-третьих, самое важное: у меня очень богатое воображение. Очень.
- Древние Боги - Дмитрий Русинов - Героическая фантастика
- Браслет богини - Анастасия Азова - Героическая фантастика
- За Черной рекой [= По ту сторону Черной реки] - Роберт Говард - Героическая фантастика
- Вдоль берега Стикса - Евгений Луковцев - Героическая фантастика / Прочие приключения / Русская классическая проза
- Бык из машины - Генри Олди - Героическая фантастика
- Выбор из худшего - Алексей Иванович Гришин - Боевая фантастика / Героическая фантастика / Попаданцы
- Избранные циклы фантастических романов. Компиляция, Книги 1-17 (СИ) - Юрин Денис Юрьевич - Героическая фантастика
- Мальн. Кровь и стекло - Мира Салье - Героическая фантастика
- "Игра"-"Ловец знаний"-"Пасть". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Пастырь Роман - Героическая фантастика
- Остров чудищ - Аманда Фуди - Героическая фантастика / Зарубежные детские книги / Детская фантастика / Фэнтези