Форма входа
Читем онлайн Здесь птицы не поют (СИ) - Дмитрий Бондарь
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Здесь не было сыро, как снаружи, здесь не было луж и сверху ничего не капало — Рогозин даже расправил плечи, — но зато пахло почему‑то жженой проводкой.
Фонарь выхватывал из темноты то один, то другой фрагмент стены, потолка или пола,
— Пошли, — позвал его отошедший на десяток шагов дядя Вася. — Нужно съесть чего‑нибудь, а потом придумывать, как выбираться. И перевязаться мне нужно, а то еще заражение какое‑нибудь подхвачу.
Следующая дверь привела их к какому‑то внутреннему посту: в щитовой будке имелся неработающий телефон, а на полу стоял сундук, в котором нашлась аптечка и немного продуктов — очень сухая пастрома неизвестного года выделки, жесткое печенье и пластиковая канистра с какой‑то жидкостью.
— Будешь? — спросил дядя Вася, бултыхнув канистрой.
— Что это?
— Первач. Держу здесь для снятия стресса.
Рогозин отстранился:
— Не — е-е — е, — протянул он и сглотнул появившийся ком в горле. — Я больше никогда этой дряни в рот не возьму. Если бы не она, сидел бы сейчас где‑нибудь в кафе на Невском…
— В четыре часа утра?
— Почему — в четыре утра?
— Потому что сейчас на твоем Невском четыре часа утра, — наставительно заметил дядя Вася, опрокидывая в заросший щетиной рот сразу граммов двести. — Кхе — кхе, — он откашлялся, но закусывать ничем не стал, — часовые пояса.
— Нет, — смутился Рогозин. — Ну не прямо сейчас. Я вообще.
— Ну нет, так нет, — дядя Вася еще раз отпил из горлышка и вытер рот рукавом. — А мне неможется что‑то. Может это отпустит?
Они замолчали, только слышно было как хрустит на зубах печенье.
Через некоторое время Рогозин спросил, озираясь по сторонам:
— А где лужи крови?
— Это дальше, — дядя Вася показал дрогнувшим пальцем, — туда. За следующим шлюзом.
В неверных бликах фонаря видно было, как лоб старика покрылся крупной испариной, черты лица заострились, щетина стала торчать во все стороны как иголки у ежа.
— А можно мне посмотреть? — Рогозину показалось очень важным заглянуть в кровавый бункер.
— Можно, — кивнул старик. — Только сначала перевяжи меня. Вот нож, срежь эту дрянь, а то у меня в голове зашумело что‑то. Стар я для таких подвигов.
Рогозин отложил в сторону карамультук, который постоянно держал в руках, и занялся перевязкой. А дядя Вася, у которого от выпитого, кажется, язык развязался окончательно, принялся бормотать и плакаться.
— Я ведь думал, что это мой последний год. У меня и выслуга — будь здоров. Уйти — от на пенсию должен был еще шесть лет назад. Просто тогда подумал, что если уж за сорок лет ничего не произошло, что может случиться теперь? И вот — на тебе! Ты это, спиртиком, спиртиком протри руку‑то. Мне не больно. Анестезия действует, — кажется, он подмигивал, но Виктор не обратил на это внимания. — Стрептоцидом посыпь. Гуще, гуще сыпь. Не боись, он еще годный. Я бы, может быть, и остался бы там, но ты же видишь, что с моей рукой? Да и патроны кончились. Да и подстрелили меня, видишь как? Пулю нашел? Нет? Наверное — навылет. Я ж кое‑как замотал, даже не глянул — что там?
Он что‑то еще говорил, а Рогозин, тщательно отмывая его рану от засохшей крови и грязи, думал, что, как бы ему ни хотелось, он не верит старому прощелыге ни на йоту. И спину свою этому «охраннику» никогда бы не доверил — знай его чуть лучше с самого начала.
Рана была не огнестрельная. Выглядело все так, будто кто‑то чудовищным когтем поддел кусок мяса на руке старика и попытался его выдернуть. Половина еще крепкого бицепса была разорвана и стало ясно, почему дядя Вася столь нелепо управлял своей лодкой — рулем и веслом. Зрелище было то еще, но Рогозин за последние дни насмотрелся всякого, поэтому даже бровью не повел. Но сразу сообразил, что дело перевязкой не кончится. И не гангрена грозила деду, а кое‑что похуже. Стали понятны и объяснимы дрожащие руки, немочь, пот, ручьем катящийся по лбу — такое Рогозин уже видел.
Когда Рогозин завязал красивый бантик поверх нового бинта, дядя Вася был уже совершенно пьян — за время перевязки он частенько прикладывался прямо к горлу канистры.
— Сходишь сам, а? — едва ворочая языком, спросил старик. — Вот ключ, там все просто. Хорошо? А я пока полежу. А то что‑то как‑то нехорошо мне. Слабость какая‑то, рука ноет, и, знаешь…
Рогозин помнил, как ровно то же самое — про слабость — говорил им Семен, тоже поцарапанный кем‑то из монстров. Но в этот раз под рукой не было даже шаманского мха. И Рогозину стало вдруг стыдно за все свои обидные мысли в адрес старика — каким бы он ни был трусом, такой смерти он не заслуживал. Но чем ему помочь, Рогозин не знал совершенно. Очень скоро старик должен был умереть и Виктор не мог определиться, что ему не нравится больше: быстро остаться одному или долго смотреть за агонией несчастного бедолаги.
— Я посмотрю сам, дядь Вась, конечно.
— Ты только внутрь не заходи, — заплетающимся языком попросил старик. — Нехорошо там.
— Ладно, дядь Вась, как скажете.
Он нашел дверь — массивную железяку со штурвалом, перехваченным цепью, на которой висел замок. Он открыл ее, поддавшуюся неожиданно легко.
В нос ударил железистый запах, а от пола отразился свет фонаря — будто сделан пол был из зеркала. Но стоило Рогозину попытаться встать на него, как нога провалилась по щиколотку ниже поверхности, а по полу пробежала вязкая рябь, вскоре, впрочем, потухшая.
— Кровь, — одними губами прошептал Рогозин и поднял фонарь повыше.
Он хотел удостовериться в том, что это не нефть, не какое‑нибудь протекшее масло из древнего трансформатора — опустил руку к самой поверхности, но так и не рискнул прикоснуться голыми пальцами к теплой жидкости.
Из огромной лужи черно — бордовой дряни действительно тут и там выступали на поверхность человеческие останки: нога, согнутая в колене, лежала отдельно от своего владельца, дальше виднелся череп, даже не череп, а голова с различимыми чертами лица, на которой кожа не покрывала только лоб — как будто кто‑то неумелый снял скальп у несчастного, далее нашлись две грудных клетки с развороченными ребрами, рука, ухватившаяся за что‑то на стене. Шагах в пятнадцати от входа Рогозин увидел стол. А на нем увесистый гроссбух — совершенно чистый, без единого пятнышка, будто и не находился он в помещении, насквозь пропитанном человеческой кровью. И, насколько видно было Рогозину в полутьме, на картонной обложке были нарисованы такие же знаки, которыми была испещрена тетрадь в рюкзаке на его плечах.
Что‑то будто толкнуло Рогозина в спину, он сделал первый неуверенный шаг по кровавому полу, затем следующий — уже тверже и, когда дошел до стола и взял в руки килограммовый журнал, ему уже было все равно — что там плещется под ногами.
Если бы остальные страницы тоже были исписаны уже знакомой тарабарщиной, Виктор вряд ли потащил бы журнал с собой, тем более, что внутри практически каждый лист оказался изорван — будто кто‑то пытался уничтожить записи. Где‑то в середине при беглом просмотре он обнаружил выведенную твердой рукой и железным пером запись, кое — где замазанную черными чернилами.
«14 февраля. После провала обряда, проведенного …исской миссией, тов….идов распорядился привлечь… из стойбища потомка Сырб… М — р Кабаладзе с тремя красноармейцами…»
Дальше полстраницы было залито тушью, но в самом низу запись продолжилась, оставленная другим почерком:
«Сырбыкты — младший обещает полный контроль над телом на молекулярном уровне. Одержимые по воле демона — наездника будут способны отращивать себе лишние пальцы, руки или ноги, жабры, или напротив — избавляться от ненужных органов без ущерба для всего организма».
— Что же они здесь делали? — спросил сам себя Рогозин, оглядываясь вокруг.
Те же руки — ноги, тела. Четыре головы. Парочка из них будто бы раскроены топором, но никаких топоров рядом не видно. Глубокие и длинные царапины на стенах. Такие, наверное, мог бы оставить гигантский медведь. Раскинутые на спинках стульев, стоявших за еще одним столом, внутренности — Виктор уже не сомневался, что они человеческие, — вызвали приступ тошноты и бешеное желание оказаться подальше отсюда и никогда больше не возвращаться. Но Рогозин пересилил себя и снова вчитался в рчастые строки на следующей странице, нанесенные третьим, очень убористым почерком.
«… Сырбыкты не соврал. Абаас — Семенов по команде шамана отрастил себе две руки. Время, затраченное на процесс — два часа двенадцать минут. Отмечалось учащение сердцебиения, повышение температуры, повышение гемоглобина в крови, снижение массовых характеристик в прочих конечностях и небольшое обезво… всего организма. После возвращения в исходное состояние зафиксировано уменьшение веса испытуемого с семидесяти шести до семидесяти трех килограммов. Подробные замеры — в медицинской карте подопытного, стр. 16–17. Проф…. ский настаивает на продолжении эксперимента без возвращения веса. По его предположению должна быть минимальная масса тела для продолжения жизнедеятельности. Отец Арсений снова заявил протест генералу О… Сырбыкты не желае… испытания юэра намечены на 24 февраля»
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Здесь птицы не поют (СИ) - Дмитрий Бондарь бесплатно.
Похожие на Здесь птицы не поют (СИ) - Дмитрий Бондарь книги
- Чистое Небо - Сергей Кочеров - Боевая фантастика
- Z.O.N.A. АТРИум - Дмитрий Матяш - Боевая фантастика
- Мы - сталкеры. Загадки Зоны (сборник) - Александр Шакилов - Боевая фантастика
- Охотник: Замок Древних. - Андрей Буревой - Боевая фантастика
- Испивающие Души - Бен Каунтер - Боевая фантастика
- Мир Отражений - Олег Короваев - Боевая фантастика
- Последний день может стать первым - Стас Северский - Боевая фантастика
- Стажер - Дмитрий Дашко - Боевая фантастика
- Проповедь в аду - Олег Рыбаченко - Боевая фантастика
- В поисках утраченного - Владислав Глушков - Боевая фантастика
