Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да он и не был мне нужен, этот английский.
— Что значит не нужен? А поступать в Ленинграде ты как собираешься — схемы будешь свои показывать? Там таких умников со схемами…
— Ага. Сейчас ты мне раскроешь, какой я идиот, а все остальные умные.
Раздражение поднялось в душе Фролова, как поднимается буря; он уже устал от этого чувства, всюду преследовавшего его по пятам, и теперь особенно нелюбезно рявкнул:
— Не хами отцу.
— Пап, да просто я сто раз уже сказал: не поеду я ни в какой Ленинград.
— А я сказал, что поедешь. Закрыли тему.
— Пап, да ведь мне там будет плохо!
— Что ты вообще знаешь о том, что такое плохо? Тебе хоть когда-нибудь было по-настоящему плохо?
Ваня поджал губы точь-в-точь как мать.
— Над тобой все и всегда тряслись. Получал все, что хотел, на блюдечке с голубой каемочкой. Так что не рассказывай мне, где и как тебе будет плохо — ты понятия не имеешь, что это значит.
— Пап, я в курсе, что тебе в моем возрасте было трудно, но…
— Ты ничего не знаешь. Ничего. И закроем тему.
На несколько секунд воцарилась тишина, а затем Ваня спросил:
— А что насчет вашего развода?
— Не будет никакого развода.
— С тобой хоть о чем-нибудь поговорить можно?
— И это ты мне говоришь? Тебя же дома не бывает, как вообще с тобой разговаривать? Шляешься неизвестно где, и это в выпускной год.
Ноздри Вани раздулись. Он склонился над тетрадкой и пробубнил:
— Да ты сам-то ждешь не дождешься, как бы слинять от нас на выходные.
И тут случилось неожиданное: Фролов, не успев задуматься и остановиться, ударил рукой по столу. Звук был внезапный и очень громкий. Ванька вздрогнул и уронил на пол тетрадку.
— Будешь говорить свое мнение, когда я спрошу. Тебе ясно?
Замерев, Ванька посидел так несколько секунд, ошеломленный случившимся, затем медленно наклонился и поднял тетрадку с пола. В замке заворочался ключ, и скрипнула дверь — Лена вернулась с работы.
— Я говорю, ясно? — повторил Фролов на тон ниже.
Ваня посмотрел на отца исподлобья и еле слышно ответил:
— Ясно.
— И чтобы я больше не слышал никаких оправданий, ты понял?
Лена заглянула за ширму. Вид у нее был настороженный.
— Что происходит?
— Ничего, разговариваем.
— Ты кричишь.
— Нет, не кричу.
Она хмыкнула так громко и многозначительно, что Фролов не выдержал:
— Лена, ради бога, хоть ты не мотай мне нервы!.. Я тебя просил об одной вещи: не нагружать проблемами Ваню! Одна-единственная вещь — ты и этого не смогла сделать.
Лена остановилась у ширмы. Только теперь Фролов заметил, что в руках она держит два чемодана. Опустив их на пол, жена выпрямилась и стянула с головы лисью шапку.
— А это еще что? — рявкнул Фролов.
— Ничего. Я ухожу.
— Что, прости?
— Собираю вещи и уезжаю к Сене. Если поможешь с чемоданами, буду благодарна. Если нет, хотя бы не мешай.
Ваня поднял голову от тетради. Его взгляд перебегал с отца на мать.
— Нет, подожди, — сказал Фролов, — подожди. Что значит к Сене? Эй! Я с тобой разговариваю!
Не разуваясь, Лена прошла в комнату и открыла дверцу шкафа. Фролов схватил ее за локоть, и жена посмотрела неприязненно.
— Пусти, пожалуйста.
— Лена. Вернись на землю. Давай все обсудим.
— Обсудим что? Документы о разводе можешь не подписывать. Больше обсуждать нечего.
— Мам, — подал голос Ваня, — а мне-то что делать?
— Ты остаешься, — сказал Фролов.
Лена вырвала локоть, достала из шкафа стопку белья и положила в чемодан.
— Пусть сам решает. Вань, если хочешь, можешь поехать со мной.
— Да ты совсем уже, что ли?! — рявкнул Фролов и, потеряв самообладание, шагнул вперед, намереваясь хорошенько встряхнуть Лену за плечи.
Ванька выскочил из-за стола и встал между ним и матерью, нелепо растопырив руки. Это было так дико и так комично, что Фролов даже притормозил от изумления. Тяжело дыша, он смотрел, как Лена резво складывает вещи в чемодан.
— Я не понял: проблема-то в чем?
Лена издала короткий клокочущий смешок. Ваня, убедившись в том, что отец не собирается ни на кого бросаться, убрал руки, достал со шкафа походный рюкзак и побросал в него учебники.
— Милый, — обратилась Лена к сыну, — пойди на кухню и принеси мою чашку.
— Но я…
— Принеси, будь добр. Пожалуйста.
Ваня угрюмо кивнул. Уши у него пылали багровым цветом.
— Так в чем проблема? — повторил Фролов, дождавшись, когда сын уйдет.
— Ты издеваешься, что ли?
— Издеваюсь?.. В смысле — издеваюсь? Ты же сама пришла с чемоданами… И потом, квартира! — Он вдруг вспомнил, бросился к пятачку у двери и вернулся с ордером в конверте. — Вот! Мне же сегодня дали ордер!
Сдув с лица прядь волос, Лена поставила чемодан на бок и выпрямилась. Посмотрела сначала на ордер, потом прямо на Фролова, не таясь и не пряча взгляд. Он увидел, что в глазах у нее блестят слезы, и, как в замедленной съемке… туго, с усилием… в голову прокралась мысль, что Лена знает о Сереже.
— Что? — повторил он чужим голосом, напрасно пытаясь придать словам какую-то твердость. — Ордера тебе мало? У нас будет своя квартира.
— Кто такой этот Сергей?
— А?..
— Сергей. С которым ты ездишь на рыбалку. Кто он?
Он подумал, что умрет, умрет прямо сейчас. Но шли секунды, Лена смотрела на него, а Фролов все не умирал.
— Слушай, при чем тут… не знаю, с чего ты это…
Лена молча открыла второй чемодан и побросала в него остатки вещей — полотенце, косметичку, несколько книг.
— Тебе Шурик, что ли, наплел? Шурик?.. Слушай, ну ты нашла, кого слушать, он же только и
- Незапертая дверь - Мария Метлицкая - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Вальтер Эйзенберг [Жизнь в мечте] - Константин Аксаков - Русская классическая проза
- Записки старого студента - Игнатий Потапенко - Русская классическая проза
- (не)свобода - Сергей Владимирович Лебеденко - Русская классическая проза
- Обращение к потомкам - Любовь Фёдоровна Ларкина - Периодические издания / Русская классическая проза
- Ученые разговоры - Иннокентий Омулевский - Русская классическая проза
- Праздничные размышления - Николай Каронин-Петропавловский - Русская классическая проза
- В лесу - Николай Каронин-Петропавловский - Русская классическая проза
- Барышня. Нельзя касаться - Ксюша Иванова - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Ключ от пианино - Елена Девос - Русская классическая проза