Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Романов стоял у окна, заложив руки в карманы, смотрел на поселок с единственной улицей, обозначенной огоньками электрических фонарей, обагренный красным заревом заката, молчал.
— У меня нет никаких сил с тобой, Санька, — возмущалась Новинская все больше тем, что Романов слушает ее молча, затылком. — Не верить человеку, когда тебе доверяют… такие дела. Ты же сам говорил, что такого… чтоб сразу «и выковыривать уголь из-под земли, и строить одновременно…». Саня…
Романов не повернулся к ней, не ответил.
VIII. Спать. Выспаться. Отоспаться
Романов перевел все бригады на комплекс, сквозной, круглосуточный; добычники работали в таких бригадах на Большой земле, и не нужно было готовить их специально к переходу на комплекс: все сделалось «на колесах» — лавы увеличили выдачу на-гора. Готовил бригады к переходу на график цикличности, и эта новинка на Груманте сулила дать прибавления. Но теперь… породная прослойка и пережимы душили, Батурин забирал едва ли не весь порожняк для засбросовой части, участки не поднимались на план. Прошла замена на Пирамиде, в середине октября уезжали на материк Пани-Будьласка, начальник первого добычного. Романов организовал два воскресника, рванул «втихаря» пару целиков на штреках под лавами, — план сентября проклюнулся. В последний день сентября Романов грабанул окровский порожняк в ночной смене, — Грумант взобрался на план. Романов вышел из шахты задолго до конца смены, помылся, переоделся — решил выспаться в этот день за весь месяц; потопал в столовую.
А через десять минут, убегая из столовой жаловаться, Гаевой кричал:
— Посмотрим, что вы запоете… С Батуриным вы не будете так!.. Вам этот порожняк выйдет боком, Александр Васильевич…
Батурин и раньше просил Романова не соваться в дела окра. Он живьем снимал шкуру с тех, кто осмеливался нарушать его указания. Под горячую руку мог всыпать и Романову. С Батуриным лучше было не встречаться теперь. Романов метнулся в техническую душевую, натянул еще не успевшую остыть шахтерку: бежал в шахту. Шахта для Батурина была святым местом: на человека в шахтерке он мог накричать, но не смел обидеть. В шахте Батурин не посмеет задеть, и Романова… А волны, какими бы грозными они ни были, укладываются со временем. План сентября есть. Успокоится и Батурин. Бежал…
В общей нарядной стоял гул, электрические лампочки были желтые от папиросного дыма — смена докуривала последнюю папиросу.
У табельщицы Галочки были татарские глаза, пухлые губы. Когда она выглядывала в окошко табельной, ее пышные волосы закрывали и уголки в рамке окна. Романов просунул в окошко руку — на ладонь легли номерки.
— Ой! Чуть не забыла, — взмолилась Галочка. — Начальник рудника просил вас зайти к нему в кабинет.
В ушах зазвенело, словно с разбегу на стол налетел. Романов остановился за колонной, опустив на скамью самоспасатель, аккумулятор; продевал ремень в металлические антепки на щеке аккумулятора.
В голове гудело. Романов потряс головой. Половицы шатались под ногами от усталости.
Парни-шахтеры перемещались по залу; шахтерки на них были грязные, лица были чистые, смуглые, — у полярных шахтеров лица всегда смуглые. Парни уходили в шахту — хлопали двери. Романов забросил коробку аккумулятора под верхнюю куртку; рефлектор — на грудь, — шагнул за парнями.
Батурину он позвонил с разминовки на квершлаге.
— Загляни-ко в камеру лебедки БЛ-1200, Александр Васнльевич, — сказал Батурин.
О целиках, об окровском порожняке ни слова.
— Сейчас? — спросил Романов.
— Ни к чему, — сказал Батурин. — Потопчешься в лавах маленько, тогда уж… Может, подскажешь чего…
Ого!.. Глаз Романова потребовался и на окре…
По квершлагу, шел электровоз, приближаясь, — из черной дыры квершлага катился грохот, нарастал быстро, уже заглушал голос. И Романов вдруг закричал в микрофон, торопясь сказать прежде, нежели грохот завалит его голос.
— Мы запаздываем с заявками на итээровцев! — прокричал он. — Надо и мое дело решать в конце концов!..
— Сделается, Александр Васильевич, — сказал Батурин. — Подгони-ко лебедку попробуй. Сегодня-завтра все сделается. Можешь считать, что твоя судьба решена…
Электровоз выкатился на разминовку: прогрохотал, нырнул в черную дыру квершлага в другом конце разминовки — вагонетки катились за ним, удаляясь, грохот тянулся наизволок за вагонетками, затихая…
Лебедка БЛ-1200 на верхней площадке бремсберга — единственной подземной артерии, соединяющей выработки старого шахтного поля с засбросовой частью, — была основным узлом бесконечной откатки, монтаж которой следовало закончить к предпусковому периоду; она должна была вступить в строй вместе с засбросовой частью. Но оборудование прибыло. Батурин решил смонтировать и начать эксплуатацию бесконечной откатки теперь. Это давало возможность улучшить оборачиваемость транспорта на бремсберге — высвободить часть вагонеточного парка для добычников. В ущерб другим работам Батурин торопился с бесконечной откаткой.
В камеру лебедки БЛ-1200 Романов пришел в середине смены. Бригада плотников-бетонщиков уже начала ставить фундаменты.
В тесном пространстве подземелья, похожем на погреб, желтоглазо светились запыленные переносные электролампочки, метались лучи шахтерских фонариков. Стучали топоры плотников, наращивающих опалубку фундамента, надрывно стонали вибраторы, уплотняющие бетон, грохотала бетономешалка. Сырой, холодный воздух казался густым от шумов. Пахло подмерзающим на холоде бетоном.
Днище маслосборника под барабан лебедки уже было выведено до проектной отметки. Из студенистой поверхности бетона, покрывающейся тонкой пленкой льда, торчали ржавые электроды, зачищенные на концах. Электроды были расположены симметрично. Возле них ползал на коленях Афанасьев; спецовка была забрызгана строительным раствором, в ушанке занозилась щепа. Голыми пальцами, обжигаясь о холодный металл, Афанасьев прикручивал к электродам медные проволочки. Возле него сидел на пятках электрик, подавал проволочки; шея была обвязана вафельным полотенцем. От электродов к электрику проволочки сходились веером.
Романов наклонился к смуглолицему татарину с глазами, окаймленными сеточками тонких морщин, крикнул:
— Что вышиваете?!
Губайдулин подтянулся на цыпочках, крикнул в ухо Романову:
— Электропрогрэв!.. Фундамент быстрэы будзт!.. Лучше будэт!
— Кто это сочинил?! — крикнул Романов.
Губайдулин указал на человека, стоявшего к ним спиной. Человек что-то кричал Афанасьеву, показывая на медные проволочки рукой, сжимая в руке пучок электродов. У Романова, лишь он признал кольсбеевского десятника стройконторы Жору Березина, лоб покрылся испариной.
Мельчайшие частицы угольной пыли, подымающиеся в лавах, распространялись по горным выработкам, — шахта напоминала гигантский патрон, заряженный порохом; нужна была легкая искра… Контакты на электропрогреве были открыты…
Переступая через кучи щебенки, доски, бумажные мешки с цементом, Романов устремился к электрику.
— Кабель подвел от сети?!
— Уже!
— Контакты ноздрями закрывать будешь?! Тревожный ветерок прошел по камере. Перестали стучать топоры, подавились вибраторы.
— Жить надоело?!
Грохотала лишь бетономешалка. На рабочего в ватнике, заправленном в брезентовые брюки, закричал кто-то:
— Да замолчи ты!
Рабочий остановил бетономешалку; большими, округлыми глазами смотрел из-за нее… Электрик уже стоял на ногах:
— Мне велено, Александр Васильевич…
— Шахту взрывать?
В камере сделалось словно в склепе. Все тревожно смотрели на Романова и электрика.
— Мне велели…
— Убирай.
— Есть!
Электрик повалился вновь на колени, обеими руками срывал медные проволочки с электродов.
— В чем дело?
Рядом стоял Дробненький мужичок, сжимая в руке электроды; глаза были красные от бессонницы.
— Что ты тут делаешь? — спросил Романов десятника.
— Электропрогрев…
— Уходи из шахты. Твое место в Кольсбее.
— Я на работе, Александр Васильевич.
— Это шахта. Ты перепутал, дорогой мой. Взрывоопасная по пыли шахта! А ты — электропрогрев… Уходи. На поверхности разговаривать будем.
Березин крутнулся вправо, влево, словно бы разыскивал что-то, швырнул электроды мимо Романова в кучу щебенки и бежал за прорезиненный полог, закрывающий вход в камеру.
Сбоку уже стоял Афанасьев; щепа торчком стояла в ушанке.
— За-а-чем вы, Александр Васильевич?.. Романов повернулся — самоспасатель отлетел и ударился по бедру, возвратившись.
— Не ты меня будешь спрашивать. Я буду… Тебе кто-нибудь говорил, что шахта взрывоопасна по пыли… в тундру Богемана!..
- Батальоны просят огня (редакция №2) - Юрий Бондарев - Советская классическая проза
- Батальоны просят огня (редакция №1) - Юрий Бондарев - Советская классическая проза
- Тайна черного камня - Геннадий Андреевич Ананьев - Прочие приключения / О войне / Советская классическая проза
- Твой дом - Агния Кузнецова (Маркова) - Советская классическая проза
- Родной очаг - Евгений Филиппович Гуцало - Советская классическая проза
- Беспокойный возраст - Георгий Шолохов-Синявский - Советская классическая проза
- Семипёрая птица - Владимир Санги - Советская классическая проза
- Два мира (сборник) - Владимир Зазубрин - Советская классическая проза
- Новый дом - Леонид Соловьев - Советская классическая проза
- Последний фарт - Виктор Вяткин - Советская классическая проза