Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каждая мышца в теле вопила о пощаде. Ноги горели, а когда он попытался сжать кулак, пальцы оказались слишком слабыми и непослушными. Он глубоко дышал и кашлял. Проходивший мимо солдат остановился, но потом заметил наряд мостовика и ушел, не сказав ни слова.
В конце концов Каладин ощутил легкое прикосновение к груди. Открыл глаза и увидел, что Сил лежит на воздухе лицом вниз и смотрит на него. Ее ноги были направлены к стене, но поза и складки платья выглядели так, словно она стояла прямо, а не висела лицом к земле.
— Каладин, я должна тебе кое-что сказать, — заявила спрен.
Он опять закрыл глаза.
— Каладин, это важно!
Он почувствовал легкий удар по веку. Очень странное ощущение. Молодой мостовик заворчал, открыл глаза и вынудил себя сесть. Сил прошлась по воздуху, словно огибая невидимую сферу, пока не приняла нужное положение.
— Я решила, что меня радует то, что ты сдержал данное Газу слово, даже если он мерзкий человек.
Каладин не сразу понял, о чем она:
— Сферы?
Она кивнула:
— Я думала, ты можешь нарушить слово, но рада, что ты этого не сделал.
— Славно. Ну что ж, спасибо, что сказала.
— Каладин, — нетерпеливо проговорила она, сжав кулачки, — это важно!
— Я... — Он замолчал и запрокинул голову, упершись макушкой в стену. — Сил, я даже дышать не могу, а ты хочешь, чтобы я думал. Пожалуйста. Скажи сама, что тебя беспокоит.
— Я знаю, что такое ложь, — сообщила она, приближаясь и усаживаясь на его колено. — Несколько недель назад я понятия не имела о том, что значит врать. Но теперь я рада, что ты не соврал. Разве ты не видишь?
— Нет.
— Я меняюсь. — Спрен вздрогнула, вся ее фигурка на миг затуманилась. — Я знаю вещи, которых не знала всего несколько дней назад. Это так странно.
— Ну, я думаю, это хорошо. В смысле, чем больше ты понимаешь, тем лучше. Разве не так?
Сил опустила глаза и прошептала:
— Когда я нашла тебя возле ущелья вчера, после Великой бури... ты собирался убить себя, верно?
Каладин не ответил. Вчера. Целую вечность назад.
— Я тебе дала лист. Ядовитый лист. Ты мог его использовать, чтобы убить себя или кого-то еще. Там, в фургоне, ты именно это и собирался сделать. — Сил снова посмотрела ему в глаза, и в ее тихом голосе послышался ужас. — Сегодня я знаю, что такое смерть. Почему я знаю, что такое смерть?
Каладин нахмурился:
— Ты всегда была странной для спрена. С самого начала.
— С самого начала?
Он помедлил, вспоминая. Нет, в первые дни Сил вела себя в точности как остальные спрены ветра. Разыгрывала его, приклеивала обувь к полу и пряталась. Даже задержавшись с ним на многие месяцы рабства, она большей частью вела себя обычно. Знай себе порхала вокруг, ни на чем надолго не задерживая внимания.
— Вчера я понятия не имела, что такое смерть. Сегодня знаю. Несколько месяцев назад не понимала, что веду себя странно для спрена, но теперь до меня дошло. Откуда я вообще знаю, как должен вести себя спрен? — Она съежилась, словно уменьшилась в росте. — Что со мной происходит? Что я такое?
— А это имеет значение?
— Разве нет?
— Я ведь тоже не знаю, кто я на самом деле. Мостовик? Лекарь? Солдат? Раб? Это все лишь ярлыки. Внутри — я есть я. Совсем не такой, как много лет назад, но об этом не стоит тревожиться, так что я просто иду вперед и надеюсь, что ноги приведут меня туда, куда мне надо.
— Ты не сердишься, что я принесла тебе тот лист?
— Сил, если бы ты мне не помешала, я бы шагнул в ту пропасть. Лист был мне необходим тогда. Каким-то образом получилось, что ты поступила правильно.
Она улыбнулась и принялась наблюдать, как Каладин разминается. Закончив, он встал и снова вышел на улицу, почти придя в себя после изнеможения. Сил взмыла в воздух и устроилась у него на плече — села, свесив ноги и упираясь руками, точно девчонка на краю утеса.
— Я рада, что ты не сердишься. Хотя и убеждена, что именно тебя следует винить в том, что со мной происходит. До того как мы встретились, я даже не думала про смерть и ложь.
— В этом я весь, — сухо проговорил Каладин. — Куда бы ни пошел, несу с собой смерть и вранье. Прямо как Ночехранительница.
Сил нахмурилась.
— Это был... — начал он.
— Да, — перебила спрен. — Это был сарказм. — Она наклонила голову. — Я знаю, что такое сарказм. — Хитро улыбнулась. — Я знаю, что такое сарказм!
«Буреотец, — подумал Каладин, глядя в ее радостные глазки. — Есть в этом что-то зловещее...»
— Погоди-ка, а раньше с тобой похожего не происходило?
— Не знаю. Не помню ничего, что случилось больше года назад, когда я впервые увидела тебя.
— Правда?
— Неудивительно. — Сил пожала полупрозрачными плечиками. — У большинства спренов короткая память. — Она поколебалась. — Не понимаю, откуда мне это известно.
— Может быть, все правильно. Ты могла уже пережить такое, а потом все забыла.
— Не очень-то утешает. Мне не нравится сама мысль о том, что я могу что-то забыть.
— А мысли о смерти и лжи тебе тоже не нравятся?
— Да. Но если я утрачу эти воспоминания... — Она уставилась на что-то перед собой, и Каладин, проследив за направлением ее взгляда, заметил пару спренов ветра, беззаботно и свободно кувыркавшихся в небе.
— Будущее тебя пугает, — понял молодой мостовик, — но возвращение в прошлое вызывает ужас.
Сил кивнула.
— Эти чувства мне знакомы, — сказал он. — Идем. Мне надо поесть, а после обеда я должен успеть кое-что раздобыть.
Ты не согласен с моей затеей. Я это понимаю, насколько вообще могу понять того, с кем у меня столь глубокие разногласия.
Спустя четыре часа после нападения ущельного демона Адолин все еще руководил уборкой. В ходе битвы монстр уничтожил мост. К счастью, несколько солдат остались на другой стороне и отправились за мостовым расчетом.
Адолин ходил среди воинов, собирал донесения; послеполуденное солнце клонилось к закату. В воздухе пахло плесенью. Так пахла кровь большепанцирника. Само чудовище лежало там же, где погибло, со вскрытой грудной клеткой. Несколько солдат сдирали с него панцирь, а рядом с ними на туше уже вовсю пировали кремлецы. Слева, на неровной поверхности плато, длинными рядами разместили людей, подложивших под голову свернутые плащи или рубашки. О них заботились лекари из армии Далинара. Адолин благословил своего отца за то, что тот всегда брал с собой лекарей, даже в развлекательную поездку, как эта.
Адолин пошел дальше, все еще одетый в осколочный доспех. Войска могли бы попасть в военные лагеря другой дорогой — здесь имелся еще один мост, уводящий вглубь Равнин, — направиться на восток, а потом вернуться кружным путем. Далинар, однако, призвал, к вящему неудовольствию Садеаса, остаться и позаботиться о раненых, отдохнуть несколько часов, пока не прибудет мостовой расчет.
Адолин посмотрел на большой шатер, откуда доносился звонкий смех. Вокруг шатра стояли шесты с зубчатыми наконечниками, в которых были закреплены большие светящиеся рубины. Это фабриали, дававшие тепло без огня. Он не понимал, как работали фабриали, хотя знал, что наиболее сильным требовались большие самосветы.
И опять другие светлоглазые наслаждались отдыхом, пока он трудился. На этот раз Адолин не возражал. Ему бы трудно было веселиться после такой катастрофы. А это именно катастрофа. Подошел младший светлоглазый офицер со списком потерь. Его жена прочитала список, который они передали Адолину и удалились.
Почти пятьдесят убитых, вдвое больше раненых. Многих пострадавших Адолин знал. Когда королю представили первоначальный отчет, тот отмахнулся от смертей, заметив, что за свою доблесть павшие воины получат чины в небесном Войске Вестников. Он как-то слишком легко забыл, что сам мог оказаться в списке потерь, если бы не Далинар.
Адолин поискал взглядом отца; тот стоял на краю плато и опять смотрел на восток. Что он там искал? Это уже не первый раз. Молодой человек и раньше видел, как отец совершал необыкновенные поступки, но ничего столь драматичного еще не случалось. В памяти юноши отпечатался образ: его отец стоит под массивным ущельным демоном, не давая твари убить короля, и его осколочный доспех светится.
Другие светлоглазые теперь осторожнее вели себя рядом с Далинаром, и за последние несколько часов Адолин не услышал ни единого намека на его слабость даже от людей Садеаса. Он боялся, что это не продлится долго. Пройдут недели, и опять люди начнут болтать о том, как редко он участвует в сражениях на плато и как же он ослабел.
Адолин понял, что жаждет повторения. Сегодня, когда Далинар рванулся на помощь Элокару, то вел себя так, как в историях о Черном Шипе. Адолин хотел, чтобы этот человек из прошлого вернулся. Королевство нуждалось в нем.
Юноша тяжело вздохнул. Нужно представить королю окончательную сводку потерь. Скорее всего, это вызовет насмешки, но, возможно, ожидая своей очереди, он сумеет подслушать Садеаса. Адолин по-прежнему чувствовал, что упускает что-то важное об этом человеке. То, что наверняка знает отец.
- Сборник 'Пендергаст'. Компиляция. Книги 1-18' - Дуглас Престон - Детектив / Прочее
- Что движет Россией - Морис Бэринг - Путешествия и география / История / Прочее
- Полвека без Ивлина Во - Ивлин Во - Прочее
- The Grail Quest 1 - Harlequin - Bernard Cornwell - Прочее
- Stonehenge - Bernard Cornwell - Прочее
- Проект 'Дружина'. Притча о талантах. - Piri Reis - Альтернативная история / Боевая фантастика / Героическая фантастика / Городская фантастика / Прочее / Прочие приключения / Периодические издания / Технофэнтези / Разная фантастика / Фанфик
- История искусств. Просто о важном. Стили, направления и течения - Алина Аксёнова - Прочее
- Москва изнутри. Роскошные интерьеры и архитектурные истории - Елена Юрьевна Крижевская - Прочее / Архитектура
- Если сходятся звезды… - Анастасия Андреевна Зорина - Прочее
- Жизнь и приключения Санта-Клауса - Лаймен Фрэнк Баум - Зарубежные детские книги / Прочее