Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Странное у тебя отношение, - мрачно сказал Лихорылов, переставая жевать, и почти равнодушно пронаблюдал за тем, как салфетка превращается в маленький комок и пропадает в кармане банкировой рубахи. - Ты думаешь, что система насквозь гнилая? Типа, я вам заплатил, а вы бегите и делайте, как мне хочется?
- Нет, я так не думаю, - честно ответил Знаев. - Я вообще ничего не думаю про систему. Я думаю про щит. Пять на одиннадцать. Я намерен его водрузить.
- Готовься к войне? - Да.
Лихорылов насупился.
- К войне, значит… Ты хоть в армии служил?
- Так точно. Рядовой запаса. Военно-учетная специальность - «водитель-электрик».
- А будет война - пойдешь воевать?
Знаев пожал плечами.
- Куда я денусь. Это моя страна. Тут мой папа закопан. Под березой. Рядом с дедушкой. Тут меня пять лет учили, чтоб я был всегда готов. - Он поднял руку и отдал пионерский салют. - С тех пор я всегда готов. Это мне очень помогает. Когда я поднял самые первые деньги, в девяностом году, - две тыщи долларов, целое состояние! - ко мне сразу бандиты заявились. Отнимать… Они думали, что я не готов. А я был очень даже готов. Я им показал два газовых пистолета, и они отвалили…
Лихорылов захохотал. В его рту банкир углядел золотой зуб и подумал, что старый коммунар в определенном ракурсе неотличим от старого уркагана. Не внешностью, конечно (там мослы и хрящи, здесь - щеки, брюхо и три подбородка), а повадками, грустно-циничным отношением к «понятиям», к нормам и ценностям, которым следуешь всю жизнь, чтоб под старость разочароваться, но и уверовать окончательно.
Отсмеявшись, чиновник простым жестом вытер рот и сообщил:
- Твое название не пройдет.
- Пройдет! Оно не противоречит закону. Я специально смотрел.
- Закон - это да, конечно… Только, господин хороший, окромя закона, есть еще кое-что. И кое-кто. Представь, что завтра мимо твоего щита поедет… - коммунар-уркаган показал пальцем в потолок. - Увидит и удивится. И вопрос задаст. И это будет вопрос совсем не про тебя. А про меня. Про того, кто разрешил. Думаешь, они, - палец опять поднялся, - будут законы листать? Нет. «Кто позволил?» - вот какой вопрос встанет. Какая такая подготовка к войне? Почему война? С кем война? Не занимайся ерундой, Сережа! Сорок лет, богатый парень, а уперся, как баран. Придумай что-нибудь другое. Без слова «война».
Знаев достал из кармана мятую салфетку, разгладил и снова положил перед собеседником. Ударил сверху ладонью - не грубо, но со значением.
- Убери, - сказал Лихорылов. - От греха.
Сколько ему лет, подумал банкир. Сильно за шестьдесят. Он в любой момент может оказаться на заслуженном отдыхе. Разумеется, он будет не самый бедный пенсионер. Но все равно, он не желает отдыхать и бездельничать. Меньше всего этот краснорожий бык хочет бездельничать. Он хочет продолжать. У него дети, внуки и домочадцы. Он сильный, крепкий и высокопоставленный. Конечно, он глава клана, пахан, он кормит десятки ртов. Он не будет рисковать своим креслом. Даже за двести тысяч евро.
Надо брать, что дают, решил Знаев. Благодарить и сваливать. И думать, что делать дальше. Поехать домой, расслабиться, пообщаться с девочкой с золотыми волосами.
Салфетка вторично превратилась в комок
- Ладно, - сказал он. - Выбора у меня все равно нет.
- Вот и хорошо, - сощурившись, сказал Лихорылов. - А то мне идти пора. Третий день пешком передвигаюсь. Шоферу моему, представляешь, морду набили… В пятницу вечером.
- Бывает.
- Ехал с приятелем, - подрезали, из машины вытащили, отметелили обоих.
- И машину отняли?
- В том-то и дело. Не тронули! Причем хулиганы были на «Жигулях». Чуть ли не на «копейке».
Банкир очень удивился.
- Что же он, ваш водитель, не сумел уехать на «Мерседесе» от «копейки»?
- Сам удивляюсь. Скорее всего, врет.
- Конечно, врет. А злодеев нашли?
- Нет, - с сожалением ответил коммунар. - Номера были краденые, примет он не запомнил. Пять человек, сказал, все под два метра…
- Врет.
Лихорылов помолчал, всмотрелся в лицо финансиста и вдруг погрозил пальцем.
- Не вздумай.
- Что?
- Поставить свой щит. Никакой войны, понял?
Знаев посмотрел на часы.
- Через десять минут пойдет платеж. Из Риги - в Андорру. У нас час дня, там одиннадцать утра. Будем надеяться, что они сделают перевод до обеда. Потому что обед у них с двенадцати до трех, а после обеда они работать не любят. Если все пройдет гладко, в три часа по московскому времени вся сумма будет в Женеве. А остальное сегодня вечером тот же мой человек привезет тому же вашему человеку.
- С тобой приятно иметь дело, Сергей.
Пошел ты в жопу, чуть было не сказал Знаев, взял со стола листок ценой в состояние и ретировался. За стол решил не платить. Хотя из принципа и для красоты поступка можно было бы и заплатить. Вот тебе пол-лимона за твои услуги и вот тебе еще тыща рублей за твой обед, знай наших.
Но не заплатил.
Пока шел к машине (завидев босса, Василий мгновенно завел мотор), ощутил горькое недоумение. Странная беседа. Конечно, каждый сам решает, где кончается хладнокровие и начинается равнодушие. Но все-таки. Приходит один человек к другому, кладет на стол пятьсот тысяч евро в обмен на одну бумажку. И еще двести тысяч кладет, чтоб изменить в бумажке два слова. Хочет то есть большое дело сдвинуть. Ставит на кон все свои деньги, плюс еще столько же чужих, плюс изрядный кусок жизни. Судьбой рискует! А второй - жрет себе, чавкает и кивает. Встречались два раза в месяц на протяжении полутора лет - он чавкал и кивал. Ему неинтересно. Даже не любопытно. Может, любопытно - но не настолько, чтоб задать хотя бы несколько вопросов. Магазин? Понятно. Готовься к войне? Ясно. Что ему понятно? Что ему ясно? Самые важные для него события происходят в его тарелке. Не какой-то мелкий лавочник - высокопоставленный государственный служащий. Управляет районом, где проживает больше народа, нежели, допустим, во всем Брюсселе. Как можно руководить людьми - и ими не интересоваться?
С другой стороны, грустно подумал далее Знаев, если администратор будет впускать каждого просителя с его бедами и проблемами не только в свой кабинет, но и в душу, государство просто перестанет функционировать.
- Поедем, Вася, домой.
Шофер кивнул.
- Правильно. Не обижайтесь, Сергей Витальевич, но вам… отдохнуть бы надо. Поспать. Вы, это… весь серый. Я, например, очень злой становлюсь, если сплю мало…
- А я, - грубо обрезал банкир, - становлюсь злой, если сплю много. Поэтому ты работаешь у меня, а не я у тебя.
Василий, судя по выражению лица, хотел было обидеться - тихо, ненадолго. Как обижаются маленькие подчиненные на своих грозных начальников. Сам же Знаев, наоборот, собрался устыдиться. Негоже без причины грубить в адрес тех, кому ты платишь. Но тут вывернули против солнца, на бульвар, и каменные джунгли столицы предстали выгодно, красиво: яркие вывески, разноцветные фасады, полуголые девочки (первоклассные, шикарные девочки, - жаль, слишком медленные), клумбы с цветами, миниатюрные радуги над фонтанами, игра золотых бликов в зеркальных окнах, мерцание рекламных экранов (глаза, губы, груди, ноги - зазывают в бордель? нет, в бутик) - все было пестро, все бушевало, радовалось, любовалось собой без тени стеснения. И Знаев не стал укорять себя за приступ самодурства.
К черту плохое, я обещал Алисе выходной. Я приеду, и мы будем загорать, плавать в бассейне, играть в пинг-понг и прогуливаться меж столетних дубов.
Он набрал номер прораба и весело - со строителями надо всегда говорить властно и весело - сообщил:
- Разрешение получено. Выводи людей. Загоняй кран. Ставьте щит.
- Который «Готовься к войне»? - уточнил абонент.
- Ага. Чтоб к полуночи стоял. С подсветкой.
- Сделаем.
- С завтрашнего дня - полный вперед.
Судя по тяжелому вздоху, созидательный труд явно не радовал прораба. Даже несмотря на предполагаемые барыши.
Откинув спинку кресла, Знаев попытался расслабиться. Документ - разрешение на строительство - лежал на заднем сиденье, и от него исходили сложные сильные энергии. Почти два года беготни, поиск «подходов», многие десятки личных встреч (от официальных до откровенно конспиративных) и телефонных переговоров, сотни вечеров раздумий и переживаний, тонны сожженного бензина, килограммы золота - это только то, что позади. А впереди, начиная с завтрашнего утра - стократ больше времени, нервов и денег, миллионы человеко-часов, миллионы киловатт электричества, тысячи тонн бетона, стали и стекла, океан соляра, километры труб и кабеля. И все для того, чтобы в небе засиял рубиново-красный, под цвет кремлевских звезд, емкий призыв к людям, здесь живущим.
В такой день - да, торчать в офисе глупо. Все равно что разгадывать кроссворды в новогоднюю ночь. В такой день надо сбежать ото всех, запереться дома, положить волшебный листок на пол и станцевать вокруг него дикую джигу. Можно даже приурочить небольшой отпуск. Быстро выправить рыжей паспорт - и исчезнуть, вдвоем, дней на пять. Забраться куда-нибудь очень далеко. На Ямайку. На Маврикий. Отдохнуть, а потом - газ до отказа.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- ПРАЗДНИК ПОХОРОН - Михаил Чулаки - Современная проза
- Завтра, завтра, завтра и так далее - Джон Апдайк - Современная проза
- Банкир - Лесли Уоллер - Современная проза
- Учитель пения - Эмиль Брагинский - Современная проза
- Первый бой тимуровца - Андрей Рубанов - Современная проза
- Мне грустно, когда идёт дождь (Воспоминание) - Рэй Брэдбери - Современная проза
- Экватор. Черный цвет & Белый цвет - Андрей Цаплиенко - Современная проза
- Другая судьба - Эрик-Эмманюэль Шмитт - Современная проза