— О, Ахмет-жан![46] — вздохнул Кудайбергенов. — Это старая песня. Ее здесь исполняли на разные голоса всякие гастролёры до приезда почтенного Табарова. А рудники выдавали сырье и будут выдавать!

Актаев, похоже, не воспринимал его доводов.

— Сами напросились на неприятный разговор, Илеке. А волноваться-то как раз не время. На завтрашнем заседании будут и горняки, все директора добычных комбинатов… Коль так случилось, что вы ознакомились с запиской Табарова заранее, я попрошу вас не вдаваться в излишнюю полемику со своими оппонентами. Для областного комитета важна суть дела. Нам сейчас нужно оценить проблему, своевременно развязать узел с нехваткой руды…

— Да о какой нехватке вы толкуете? — воскликнул генеральный, сердясь, будто его обвиняли в воровстве.

— Не одним днем живем, Илеке! — напомнил ему секретарь обкома. — Вот в чем соль.

В его голосе опять прозвучал неприятный холодок.

— Н-да… — крутнул толстой шеей Кудайбергенов, набычась. Он учился сдерживать себя, чего раньше с ним никогда не случалось.

— Зря вы так, Илеке, панически восприняли размышления ученого человека о судьбе нашего края. Обмен мнениями по такому серьезному вопросу, как запасы руды, никогда не лишнее занятие для деловых людей. Обкому полагается знать, чем мы располагаем на будущее? Выскажете друг другу претензии — ни у одной стороны от этого не убудет. А польза — возможна… Что у вас еще, Ильяс Мурзаевич… Извините, я тороплюсь, ждут на стройплощадке.

Однако генеральный не спешил уходить. Поднявшись из кресла, он вдруг сел опять и заговорил с привычным ему апломбом, словно излагал некий ультиматум:

— Завтра я едва ли смогу сказать об этом напрямик, не та обстановка, а сегодня мы с вами наедине, товарищ секретарь. И хочу со всей ответственностью предупредить вас… За тридцать три года руководства геологией края мне пришлось перевидеть множество всяких гастролеров от науки. Каждый из них, подобно Виктору Николаевичу, приезжал к нам с полным портфелем, случалось, с рюкзаком, наполненным проектами. И всяк на свой лад обещал открыть чуть не золотые горы. Они сыпали цифрами, развертывали карты, чертили схемы. Открывали нам на бумаге, конечно, такие залежи, о которых мы лишь мечтали, видели во сне. Повторяю: у них согласованные во всех инстанциях и одобренные компетентными людьми проекты. От одних имен и почетных званий доброхотов голова иной раз кружилась… Но Табаровы приходили и уходили! — повысил голос Ильяс. — Смею заверить: не последний в их ряду и Виктор Николаевич! Приедут другие искатели удачи. Не замедлят явиться! С еще более ошеломляющими предложениями услуг по наведению порядка на земле и под землей. Спрашивается: кто будет осуществлять эти веселые предначертания на бумаге? Вам, секретарю обкома, я не могу запретить поступать, как вы найдете нужным: обсуждать или не обсуждать состояние геологии в рудном крае… Но, как старший по возрасту и располагающий кое-какой практикой, должен предостеречь вас от опрометчивого шага, от излишней доверчивости приезжим людям, у которых зачастую лишь одна цель: покропать там-сям для вида, обстряпать в опоре на провинциалов свои делишки. Откукарекал на солидном уровне, а там хоть не рассветай. Сырье вы все равно спросите не с Табарова, а с меня. И сегодня, и завтра. И Кудайбергенов найдет это сырье в нужном количестве! Столько, сколько потребуется. А даренные нам меморандумы все лягут в архив!

На гладком, без единой морщинки лице Кудайбергенова появилось выражение самодовольства. Он откровенно ликовал: его не перебили, успел высказать все, с чем ехал сюда, о чем думал в последние дни.

Актаев молчал.

Ильяс Мурзаевич не понимал причины затянувшегося молчания секретаря. Он думал, что Ахмет Актаевич возмущен бестактностью посетителя. Ведь уже прозвучали слова о том, что пора покинуть кабинет. «Для чего и ради чего я так убиваюсь? — думал о себе Кудайбергенов. — Неделями маюсь по экспедициям! Кого я испугался? Какого-то, извините, кабинетного бумагомарателя? Перед государством я ни в чем не повинен. Награды, благодарности, премии, избрание в областной Совет! В конце концов, если бы я был нечестным человеком, присваивал чужое, давно бы о моих проделках люди засыпали высшие инстанции письмами. Сейчас всяк волен высказать свою обиду, написать вплоть до Верховного Совета. Зачем долго объясняться здесь, если меня даже не спрашивают?»

И все же он говорил, удерживая в кабинете более старшего по положению человека, который не скрывал, что спешит.

— Позвольте уж высказаться до конца, Ахмет-жан… Семь бед — один ответ!.. Я так понимаю нынешнюю ситуацию. Стоит ли партийным органам вмешиваться в наше хозяйство? Газета «Правда» не раз предупреждала местных партийных руководителей: не ослабляйте контроля, давайте дельные советы, помогайте исправить укоренившиеся ошибки… Требуйте от нас лучшей работы, нужного количества руды! А уж как мы будем выполнять — это наша забота. Для того и поставлены министерством.

— Вы кончили, Илеке?

— Да.

— Спасибо за советы! Уверяю вас: то, что вы заявили здесь, будет учтено. Но и вам хотел бы подсказать: еще раз надо хорошенько подумать, подготовить ваши соображения по этой записке. К какому бы решению ни пришли, должна быть польза делу… А теперь…

Он встал, протянул упревшему от собственных переживаний посетителю руку.

После ухода Кудайбергенова Актаев взглянул на часы. Ему казалось, что беседа затянулась часа на два. На самом деле она была короче. До выезда на стройплощадку оставалось с десяток минут. Время достаточное, чтобы убрать лишние бумаги со стола. Прежде всего сложил в папку листки Табарова. Заглянул в перекидной календарь, наткнулся на свои записи: «У Кудайбергенова три прозвища: одно из них «Кудай»… Есть и другие». Упрекнул себя в рассеянности: не успел спросить, что значит сокращенная подпись под документами?.. Неужели это правда?.. На минуту задумался: как можно насолить людям, чтобы они называли человека не по фамилии, а по кличке? Не зря говорили встарь: «На лошади захотел скакать до Луны…»

Предмет своего первого и единственного увлечения в юные годы Табаров повстречал опять много лет спустя. Произошло это, как бывает, случайно.

В Томске, издавна именуемом в литературе «Сибирским светочем», в старейшем научном центре, был созван очередной форум разведчиков недр. Съехались специалисты со всей страны. В число командированных на совещание попал и Виктор Николаевич.

Как-то во время перерыва между заседаниями он зашел в буфет выпить чашку кофе. Еще с порога заметил красивую женщину, которая удивленно посмотрела на него из-за столика, стоявшего в дальнем углу. Табаров рассеянно оглядел небольшое помещение, заполненное проголодавшимися коллегами. Нашлось местечко и ему, у входа. Он узнал в чуть располневшей женщине у окна Лидию Скворцову. Женщина тоже узнала его. Кажется, обрадовалась: лицо расплылось в улыбке, на щеках вспыхнул румянец.

Табарову казалось, что, задержись он в буфете еще минуту, Лида не вытерпела бы и бросилась к нему. Лицо Виктора Николаевича охватил жар. Почувствовав напряжение в правом виске, он прижал к уху ладонь и, как человек, виноватый в чем-то, медленно поплелся к дальнему столику.

— Здравствуйте, Лидия Сергеевна! — проговорил, не узнавая своего голоса.

Скворцова поднялась из-за стола, пока он пробирался к ней с прохода. Табарову вдруг стало невмоготу. Протянутая рука когда-то обнимала его за шею, гладила подбородок, вкрадчиво касалась волосатой груди… Сейчас эта рука жгла его ладонь, будто огнем… Подержал в своей руке, хотел и не решился поцеловать… Что поделаешь? Теперь она для него чужая.

— Рад тебя видеть! — сказал, присаживаясь на свободный стул. — По правде сказать, не ожидал здесь встретить. Откуда, какими судьбами?

— Привет! — теплым, домашним голосом ответила Лида. — Что будешь кушать?

Табаров не успел подумать, как возле столика оказался официант.

— Кофе, дружок! И даме тоже… — вкрадчиво оглядел Лиду сбоку.

— Ты все тот же, Табаров. Ничуть не изменился. — Женщина сдержанно улыбнулась. — Если бы рад был встрече, заказал шампанское… Ладно, шучу, не до того сейчас, — она посмотрела на часики. — Знаю, что скажешь в оправдание: в таком месте недосуг алкогольные напитки распивать. Вращаешься в высших слоях общества, среди светил, и разрешить себе даже малость боишься. Или только со мною?

Она вела себя свободно, даже мило. Непринужденно звенел голос. Часто смеялась, наблюдая за его растерянностью.

— Что поделаешь, если так устроен, — ответил ей в тон Виктор Николаевич. Он продолжал с интересом поглядывать на ее красивое, почти не тронутое увяданием лицо. В их негромком разговоре, пока пили кофе, все было таким мирным, будто расстались вчера и ненадолго. Откуда и слова брались.

1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 109

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Клад - Медеу Сарсекеев бесплатно.

Похожие на Клад - Медеу Сарсекеев книги

Где-то возле Гринвича - Олег Куваев - Советская классическая проза
«Оптика разлуки» - Сергей Юрьенен - Советская классическая проза
Сколько стоит песня - Алла Фёдоровна Бархоленко - Советская классическая проза
Собрание сочинений в пяти томах. Т. 5. Повести - Дмитрий Снегин - Советская классическая проза
Том 4. Письма, А. Н. Пирожкова. Семь лет с Бабелем - Исаак Бабель - Советская классическая проза
Смешные и печальные истории из жизни любителей ружейной охоты и ужения рыбы - Адександр Можаров - Советская классическая проза
Один день Ивана Денисовича - Александр Исаевич Солженицын - Советская классическая проза
Разгром - Александр Фадеев - Советская классическая проза
Бунташный остров - Юрий Нагибин - Советская классическая проза
Так было… - Юрий Корольков - Советская классическая проза

Оставить комментарий