Скорее к ним под защиту! Мы вылетали в десятибалльную облачность, тогда сопровождение нам не требовалось. Но за линией фронта облачность внезапно оборвалась. Что делать? Не возвращаться же обратно! Так и пошли на цель без прикрытия. Подобным образом мы ходили не раз и хорошо знали, как надо действовать при встрече с истребителями противника.

У полковника Смоловика, находившегося на своем командном пункте, тоже, видимо, было неспокойно на душе. Комдив выпускал нас в полет, предполагая, что он будет проходить в условиях десятибалльной облачности. Но когда стало ясно, что облака растаяли, Смоловик настоял, чтобы нам навстречу вылетели истребители.

До чего же радостно стало на сердце, когда мы увидели своих. И сразу догадались, кто выслал нам подмогу. Дорогой ты наш комдив, Валентин Иванович! Оказывается, ты не только можешь критиковать нас за ошибки в воздухе, выговаривать за различные упущения при обучении и воспитании подчиненных, но и умеешь в трудную минуту приходить на помощь!

- Юра, - тороплюсь обрадовать своего воздушного стрелка, - нас встречают наши истребители.

Добров промолчал. А потом слабым голосом доложил:

- Меня ранило, командир.

- Ранило? Где же это? Вероятно, когда нас обстреляли зенитки? - спрашиваю Доброва.

- Наверное, там.

- Почему сразу не доложил?

- Так вы бы повернули обратно!

Вот, оказывается, в чем дело: Юрий не хотел, чтобы из-за его ранения сорвался боевой вылет. И пока мы летали, он, истекая кровью, продолжал выполнять свои обязанности, то впадая в забытье, то опять приходя в сознание. Приходилось только удивляться мужеству и стойкости этого девятнадцатилетнего паренька. Какой все-таки молодец мой Добров!..

- Добров, жив?

- Порядок, командир!

Понимаю, что до порядка далеко. Мне не нравится слабый голос воздушного стрелка. Нечего и думать о том, чтобы дотянуть до дома. Сержанту Доброву требовалась неотложная медицинская помощь. И как только под крылом самолета показался передовой аэродром истребителей, я немедленно пошел на посадку, доложив пo радио, что на борту тяжело раненный стрелок.

Сажусь и еще на выравнивании замечаю мчащуюся по кромке летного поля машину с красным крестом. Вижу и авиационных специалистов, спешащих к месту нашей посадки. Как можно мягче приземляю самолет. Но на пробеге его неожиданно повело вправо.

Убегая от вышедшего из повиновения штурмовика, бросились врассыпную мотористы, механики, техники. Чтобы не столкнуться с самолетом, резко затормозила и санитарная машина. Штурмовик развернуло чуть ли не на 180 градусов. Потеряв скорость, Ил-2 остановился на заправочной. Как потом выяснилось, здоровенный осколок зенитного снаряда пробил колесо да так и остался в ступице. Оттого машину и стащило с полосы.

Но все это стало мне известно потом. А первое, что я увидел, когда вылез на крыло самолета, - забрызганный кровью фонарь кабины воздушного стрелка и белое как мел лицо Доброва. Когда мы вытащили его из самолета и переложили в "санитарку", Юрий подозвал меня, жестом попросил наклониться и прошептал обескровленными губами:

- Командир, не берите никого на мое место. Я вернусь!

- Хорошо, Юра! - пообещал я.

Очень долго я летал на боевые задания с разными воздушными стрелками, пока не стало ясно, что Добров не вернется.

Ровный боевой ритм нашей фронтовой жизни иногда нарушался всякими неожиданными событиями. Такова война. Утром 1 марта летчик нашего связного самолета По-2 лейтенант М. Ильин, весь в крови, вскочил в землянку нашего командного пункта с ошеломляющей вестью.

- Начальника политотдела убили! - доложил он командиру и, обессиленный, опустился на скамью.

Раненного в голову летчика перевязали, дали успокоиться. Только тогда Ильин смог рассказать, как все произошло. Начальник политотдела дивизии полковник Михаил Алексеевич Лозинцев после совещания в штабе армии вылетел к себе на аэродром. Истинно авиационный офицер, он всегда предпочитал связной самолет легковой автомашине. И лейтенанту Ильину часто приходилось летать с полковником Лозинцевым. Михаил Алексеевич все свое время обычно проводил в боевых полках. Видимо, и в тот день начальник политотдела с каким-то неотложным делом торопился в часть.

И вдруг из-за облаков вынырнула пара "мессершмиттов". Первым их заметил полковник Лозинцев и тронул летчика за плечо:

- "Мессеры"!

Не раз бывавший в переделках лейтенант Ильин сразу понял, в чем дело. Он резко потерял высоту и, перейдя на бреющий полет, стал петлять по опушкам леса, по балкам и лощинам.

Гитлеровские истребители потеряли было наш "кукурузник". Но они знали, что далеко улететь он не мог. Один из фашистов взмыл вверх и тут же увидел По-2, продолжавший полет на малой высоте.

Тотчас последовала атака. Пулеметная очередь гитлеровца угодила в наш беззащитный самолет. Пули в нескольких местах продырявили обшивку, разбили мотор, ранили летчика. Одна из них оказалась смертельной для начальника политотдела. Так погиб в полете полковник Лозинцев. Раненый лейтенант Ильин нашел в себе силы посадить свой По-2 на окраине села Красное, рядом с аэродромом, где базировался наш полк и звено связных самолетов.

Как ни тяжела была утрата, она не вызвала уныния в рядах коммунистов и всего личного состава соединения. Гибель старшего товарища еще больше сплотила наши ряды. Авиаторы поклялись отомстить врагу за смерть начподива.

Воспитанник рабочего класса Тулы, Михаил Алексеевич Лозинцев пришел в военную авиацию по путевке Ленинского комсомола. Мечтал стать летчиком, но по стечению обстоятельств был направлен в авиацию на партийно-политическую работу. После упразднения института комиссаров в 1942 году он возглавил политический отдел соединения.

На фронте полковник Лозинцев показал себя умелым организатором и воспитателем личного состава, настоящим знатоком военного дела. Знание специфики авиации позволяло ему активно воздействовать на летчиков, техников, механиков и других авиационных специалистов, повышая их моралыно-боевой дух. Партийной работе он отдавал все силы и энергию человека, до конца преданного своему делу.

Начальник политотдела никогда не одобрял действий тех летчиков, которые уходили на задания, как говорят, очертя голову, в расчете на удачу.

- Нет, просто на "ура" фашиста не возьмешь, - говорил он на последнем для него партийном собрании. - Сама жизнь учит нас, что противника надо хорошо знать. Только в этом случае мы сможем бить его наверняка.

Очень много внимания уделял Михаил Алексеевич Лозинцев обобщению лучшего боевого опыта и передаче его летчикам, техникам, воздушным стрелкам, механикам. Первым из политработников он поддержал командиров в том, чтобы каждого летчика убедить, заставить тщательно готовиться к любому боевому вылету. Начальник политотдела не только поддержал, но и помог командирам организовать в подразделениях надлежащий контроль. Не было в нашем соединении такого хорошего, доброго дела, в котором не принял бы участия полковник Лозинцев.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 97

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Над полем боя - Александр Ефимов бесплатно.

Похожие на Над полем боя - Александр Ефимов книги

Пункт назначения – Москва. Фронтовой дневник военного врача. 1941–1942 - Генрих Хаапе - Биографии и Мемуары
Флагман штурмовой авиации - Семен Донченко - Биографии и Мемуары
Нашу Победу не отдадим! Последний маршал империи - Дмитрий Язов - Биографии и Мемуары
Танковые сражения 1939-1945 гг. - Фридрих Вильгельм Меллентин - Биографии и Мемуары
По ту сторону фронта - Антон Бринский - Биографии и Мемуары
Адмирал Советского Союза - Николай Кузнецов - Биографии и Мемуары
Штаб армейский, штаб фронтовой - Семен Павлович Иванов - Биографии и Мемуары / Военная история
Разведчики всегда впереди - Максим Афанасьевич Волошин - Биографии и Мемуары / Военная история
Десять лет и двадцать дней. Воспоминания главнокомандующего военно-морскими силами Германии. 1935–1945 гг. - Карл Дениц - Биографии и Мемуары
Тридцать лет на Старой площади - Карен Брутенц - Биографии и Мемуары

Оставить комментарий