всё ещё с подозрением ответила девушка.
— Начинайте снимать ошейники. Каменоломни пока закрываем. Потом решим, как организовать здесь работу, когда найдем согласных приехать сюда мастеров. — Отдала я приказ дроу. — Выводим всех на поверхность. Найти место под временный лагерь. Всем нужно отлежаться, отъесться и прийти в себя. А с тобой, Найлисса, нас ждёт долгий разговор. Что это за самозванцы у тебя в мужьях.
— А вы приглашать сюда работников будете? — вдруг спросил один из бывших рабов. — Так может, и мы останемся? Место хорошее, работу если организовать…
— Да, приглашать собираемся. Для жителей верхнего мира, наверное, будет привычнее жить в обычном посёлке или даже городке, чем в пещерах. Но я не думала, что кто-то согласится здесь остаться из тех, кого здесь заставляли работать силой. — Удивилась я.
— Так чего не остаться, кому идти некуда? Если все по чести и совести будет? А на приисках можно подняться, а потом другое дело открыть, к чему душа лежит. Вон на каменоломнях у Варлахов люди поколениями кормятся. Иди, сгони их с места! Так кирками отделают, мало не покажется. Может, и у нас тоже выйдет? — ответили мне, под согласные кивки многих из пленников каменоломен.
— Мне тоже здесь понравилось. — Вздохнула одна дроу. — Жилы искать, это как с землёй говорить.
— Так, ребята. Я проблемы не вижу. Хотите? Оставайтесь. Клятву вы принесли, дом на вашей стороне. Но работы по добыче прервать придётся, хотя бы на время строительства посёлка. Раз уж мы о постоянном жилье говорим. — Ответила я, замечая вспыхивающие надеждой один за другим взгляды.
На поверхности, пока все занимались обустройством хотя бы походных условий для будущих жителей местного городка, мы расположились чуть в стороне. Я с удивлением слушала историю Найлиссы.
Как-то у меня уже сложилось мнение, что наги и оборотни по одну сторону, что строгость законов, не допускает вот такого, но рассказ девушки, который подтверждали сразу и Асгари, и Гэлад, говорил об обратном.
Клан медных был небольшим. Всего несколько семей, живущих в разных местах и занимающихся перевозками грузов. Девушка жила в уединении с мамой и отцами, никого посторонних в доме не было. И в детстве ей очень нравилось, что у неё одна половина личика как у мамы, а другая как у пап. Отцы проводили с ней много времени, почти не спускали с рук, и девочка росла с уверенностью, что она умница и красавица.
Родителей не стало неожиданно резко. Отцы погибли во время нападения на караван, а мама упала, когда ей эту новость сообщили и больше не поднялась. На сироту враз свалились и похороны, и дела. И выяснилось, что не всё так просто.
От неё шарахались! Дети кидали камнями, всё валилось из рук, наёмники за сопровождение просили бешеные деньги, думая обмануть наивную девчонку, и у них получилось бы, если бы у неё были эти деньги.
Она просто не знала, где они в доме лежат. То, что было для расходов, почти закончилось на похоронах. Когда она в очередной раз убежала от травящих её подростков и ревела, вжавшись в какую-то щель, появились два нага. Представились братьями из Грозовых и, выслушав её, кто же не знает о благородстве нагов этого клана, стали ей помогать. Даже дали денег в долг, поверив, что она вернёт, как только отправит груз.
На письма родственников с приглашениями или предложениями приехать самим она ответила отказом. Где они были, когда её как бродячую шавку закидывали камнями? А теперь, когда Наргул и Арис решили почти все проблемы и помогли, уже она никого видеть не желала, обидевшись на родню. О том, что они могли и не сразу узнать о случившейся беде, девушка не думала.
Так что тем, что девушка вскоре пошла замуж за братьев-аферистов, лично я была не удивлена. Все в жизни вроде наладилось и шло хорошо, пока она вдруг не решила отнести мужьям в лавку, где заключались договора, обед. Там-то она и узнала, что уже долгое время везде и всюду, под её именем появляется какая-то нагиня с оранжевой чешуёй, а суммы в договорах совсем не такие, какие знает она.
Когда она очнулась связанная и в подвале, с болевшей от удара головой, мужья наконец-то ей высказали всю правду о том, что она дура и урод, каких поискать, и как их воротило от одного её вида. А ещё через неделю она оказалась здесь.
— Нашла, кого слушать. Они б тебе и не такого наговорили. — Заворчал вдруг Лютый. — Ты красива, просто красота твоя не для всех. Как драгоценный камень в толще гор, не все поймут, какое сокровище в руках.
— Попались же дрянные самцы! — поддержал его Зайкиль.
— И что ты теперь собираешься делать? Неужели не хочется вернуться и хвосты переломать? — спросила я.
— Хочу конечно, только боюсь, силёнок не хватит. — Усмехнулась она.
— Ну, вот думаю, что о том, что ты жива и свободна, никто не знает. Тинарис, тебе будет не сложно известить грозовой клан о неучтённых родственничках? Или вас это не касается? — спросила уже у нага.
— Как это не касается, Лилит? Какие-то отбросы, которых изгнали из собственных родов, мало того, что называются именем нашего клана. Именем, которое заслужили в боях! Так ещё и вытворяют такое! — возмутился Лангран. — Как только отлежишься, придёшь в себя, мы найдём твой дом, и думаю, найдется немало желающих познакомиться с родственниками! Мы поможем.
— Да, они тоже так заверяли. Что помогут. — Она посмотрела мне в глаза и спросила. — Что, если я потребую взаимную клятву о неприченении вреда?
— Я тебе её дам. — Ответила ей с пониманием.
Найлисса была одной из немногих, кто вернулся с нами в пещеры пятого дома. К слову, из третьего дома пришло ещё меньше. Многие погибли ещё в резиденции. Потом поход, часть успела сбежать, едва узнали, что союзной армии больше нет. Остались только самые упёртые и те, кому не было нужды бояться пятого дома. Что-то мне подсказывает, что беглецы эти прибились к тем, кто стоял за работорговлей.
Вестник от лорда Алькара пришел под конец общей трапезы.
— Это не просто бой. И коты скоро это поймут. Это начало восстания. — Произнесла Ильрейс. — Там сейчас бьются не коты и работорговцы. Там пришли те, кого не устраивает установившийся порядок. Кто желает вернуть право сильного и скинуть ограничения законом, что пришло в этот мир вместе с союзом правителей. Этот бой — шанс для обеих сторон. Что же касается нас… Победит союз правителей, и мы предстанем перед их судом за то, что наш
