Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он отстранил это возражение.
— Хорошо, хорошо! Ну, в таком случае, хоть бутылку вина? Ведь не каждый день встречаем мы своих двойников!
Как раз мимо нас по набережной медленно проезжал кэб. Не дожидаясь ответа, м-р Стром поднял руку и подозвал кучера.
Когда экипаж остановился, какая-то фигура в лохмотьях, до сих пор сидевшая в ожидании чего-то на одной из ближайших скамеек, поспешно прошмыгнула вперед, как бы желая открыть дверцы экипажа. Случайно взглянув на своего нового знакомого, я был поражен неожиданной переменой, исказившей его лицо. Он похож был на человека, которому грозит неминуемая опасность. Мгновенно его правая рука опустилась в карман с совершенно недвусмысленным намерением.
— Назад! — крикнул он резко.
Бродяга, пораженный этим тоном, тотчас же остановился в полосе света от фонаря.
— Простите, ваша милость, — взвизгнул он, — я хотел только открыть вам дверцу, ваша милость!
Голубые глаза м-ра Строма смело пронзили его.
— Ладно, ладно, старик! — сказал он другим тоном. — Вот получите!..
Он швырнул на панель серебряную монету, — кажется полкроны, и бродяга, совершенно ошеломленный, бросился ее поднимать.
Стром все время следил за ним, затем подошел к экипажу и широко раскрыл дверцу.
— Угодно вам войти, м-р Бертон? — сказал он, и, когда я поднялся в кэб, он обернулся к кучеру и крикнул ему: — В ресторан «Милан»!
Когда мы отъезжали, я заметил бледное лицо бродяги, по-видимому, нашедшего свою монету: стоя в тени, он не спускал с нас глаз.
Стром понял, что его волнение было мной замечено, и натянуто засмеялся.
— Не люблю таких субъектов, — сказал он, — это, конечно, глупо, их следует только жалеть. Но я не выношу, когда они подходят ко мне.
Его слова были просты и естественны, но нисколько меня не убедили. Мне доводилось видеть людей, застигнутых большой опасностью, и я не мог ошибиться в симптомах.
Впрочем, я воздержался от всяких объяснений, решив, что будет тактичнее переменить тему разговора.
— Боюсь, что мой туалет не подходит для «Милана», — сказал я. — Не знаю, удобно ли это?
Он пожал плечами.
— Мы возьмем отдельный кабинет — так будет гораздо приятнее.
Экипаж повернул на Стрэнд. Выглянув из окна, Стром дал кучеру некоторые указания. Свернув вправо и не доезжая до ярко освещенного подъезда известного ресторана, кучер остановился перед боковым незаметным входом.
Уплатив кучеру, он провел меня в большую залу, где вежливый, очень почтительный метрдотель вышел нам навстречу.
— Пожалуйста, отдельный кабинет и что-нибудь легкое к ужину, — сказал Стром.
— Слушаю, сэр, слушаю, — ответил тот. — Не угодно ли пожаловать сюда?
Он провел нас через длинный, блестяще освещенный коридор и, остановившись перед последней дверью налево, открыл ее.
Мы очутились в маленькой, но роскошно меблированной комнате, в которой стоял стол, накрытый для ужина, дивно убранный цветами.
Стром просмотрел меню и заказал пару блюд, название которых мне было неизвестно, а затем прибавил:
— Принесите бутылку «Гейдсика 98 года» и немного старого бренди.
Человек поклонился и, выдвинув стулья, бесшумно покинул комнату. Я не мог понять, заметил ли он наше поразительное сходство или нет. Во всяком случае, он не показал вида.
— Я всегда думал, что хороший лакей — самое замечательное произведение природы!
— Да, — сказал Стром, садясь за стол, — …а следовательно, и самое презренное.
— Это определение кажется мне несправедливым.
Стром посмотрел мне прямо в глаза.
— Можете ли вы не презирать человека, который ради легкого заработка превращает себя в машину для рабского исполнения чужих прихотей? Вора я гораздо больше уважаю, чем хорошего лакея.
Я засмеялся.
— Вы, пожалуй, правы! Во всяком случае, если бы мне предстоял выбор, я бы скорее согласился стать вором.
— Кто вы? — спросил неожиданно Стром и прибавил: — Я ставлю вам этот вопрос не из пустого любопытства.
— Я был далек от этой мысли, — возразил я любезно. — Потому-то я и не решаюсь ответить вам сразу.
Он улыбнулся, устремив на меня любопытный, смущающий взгляд.
— Будем откровенны, — сказал он вдруг. — Кажется, вы имеете возможность оказать мне значительную услугу, м-р Бертон.
— В самом деле? — отозвался я, закуривая папироску.
— С другой стороны, — продолжал он, — весьма вероятно, что и я вам мог бы пригодиться.
— Это вполне возможно.
Он облокотился на стол. Я заметил, что руки у него мускулистые и загорелые, руки человека, привыкшего к тяжелому физическому труду.
— Но я должен о вас знать несколько больше, — сказал он. — Кто вы? Откуда вы? Чего вы добиваетесь в жизни?
В этот момент открылась дверь, и вошел лакей. Он принес ужин. Пока он расставлял блюда и наливал вино, восхитительное вино, кстати сказать, Стром легко и остроумно говорил о разных незначительных предметах. Я отвечал наугад, в том же небрежном тоне. Мой ум был целиком занят тем таинственным намеком, который он мне бросил. Мне хотелось знать, какого рода услугу могу я ему оказать. Что она связана с нашим поразительным сходством, в этом я был убежден. Но дальше этого я не мог идти в своих догадках. Наша встреча на набережной, его приглашение к ужину и смущающая мысль о том, что он преследует какую-то, мне неизвестную, цель, — все это было так внезапно и странно, что мне казалось, будто я попал в арабскую сказку на современный лад.
Однако не было никакой беды в том, чтобы ознакомить его с моим невинным прошлым и затруднительным настоящим. Инстинктивно я чувствовал, что предложения мистера Строма окажутся весьма занятными. А потому, как только вышел лакей, я снова наполнил свой стакан и, глядя с улыбкой на собеседника, начал рассказывать ему о себе.
— Начну с того, что мне тридцать четыре года.
Он посмотрел на меня внимательно.
— Вы кажетесь лет на пять старше.
— Да, — заметил я, — если бы вы пятнадцать лет пошатались по Южной Америке, вы тоже не показались бы моложе.
Некоторое удивление промелькнуло у него на лице.
Он сухо засмеялся.
Последовало краткое молчание. Стром встал со стула, пересек комнату и запер дверь на ключ. Я следил за ним с любопытством. Он снова сел к столу и закурил.
— Мистер Бертон, — сказал он, — во сколько вы оцениваете вашу жизнь? Я хочу сказать, за какую сумму согласны вы рискнуть ею.
Он сказал это таким деловитым и спокойным тоном, что я не мог удержаться от улыбки.
— Не знаю. Если бы я знал, что она имеет некоторую ценность, я пустил бы ее с публичного торга.
Он перегнулся через стол и в упор посмотрел на меня.
— Если вы сделаете то, чего я хочу, я вам заплачу десять тысяч фунтов.
Глава IV
«…Пью за потерявших самих себя!..»
Я достаточно привык к неожиданностям, но это предложение было похоже на чудо. У меня на минуту захватило дыхание. Я откинулся На спинку стула и смотрел на своего двойника с подлинным восхищением.
— Вы ставите дело на широкую ногу, мистер Стром! А платите вы наличными?
Вместо ответа он сунул руку во внутренний карман и вытащил оттуда кожаный портфель. Вынув из него несколько банковых билетов, он положил их на стол.
— Здесь две тысячи фунтов, — сказал он спокойно. — Если вы принимаете мое предложение, я выпишу вам чек на остальные деньги.
Я посмотрел на билеты с тем почтительным интересом, с которым обычно смотрят на знатных чужестранцев. Я не сомневался в том, что они подлинные. Затем, после некоторого размышления, я закурил папироску.
— Это должно быть весьма неприятное дело, — сказал я с некоторым сожалением.
При этих словах мой собеседник впервые засмеялся.
Это был ужасный, безрадостный смех.
— Да, — сказал он сухо, — если бы я объявил конкурс, то запись была бы невелика. Раньше чем говорить о дальнейшем, — прибавил он, — я хочу взять с вас честное слово, что все, что я вам скажу, останется между нами, — примете вы мое предложение или нет.
— Безусловно, — ответил я без малейшего колебания.
— Великолепно!..
— Весьма возможно, что через несколько дней, если мне не удастся принять некоторые меры, меня больше не будет в живых…
Я вспомнил о маленьком инциденте на набережной и понял, что он говорит правду.
— Короче говоря, — сказал он, — я должен исчезнуть. Если я буду жить в Лондоне под своим именем, я непременно буду убит. Это дело дней, недель и даже месяцев, — это зависит от меня, но исход верный и совершенно неизбежный.
Я налил себе сам стакан бренди и поднял его на свет.
— Ситуация хороша, по крайней мере, тем, что она весьма проста.
- Собрание сочинений в девяти томах. Том 1. Рассказы и сказки. - Валентин Катаев - Советская классическая проза
- Электрическая машина - Валентин Катаев - Советская классическая проза
- Мой друг Ниагаров (цикл рассказов) - Валентин Катаев - Советская классическая проза
- Воскрешение лиственницы - Варлам Шаламов - Советская классическая проза
- Воскрешение лиственницы - Варлам Шаламов - Советская классическая проза
- Ардабиола (сборник) - Евгений Евтушенко - Советская классическая проза
- Каменный фундамент - Сергей Сартаков - Советская классическая проза
- Весна Михаила Протасова - Валентин Сергеевич Родин - Советская классическая проза
- Черный тополь - Полина Дмитриевна Москвитина - Историческая проза / Советская классическая проза
- Москва – Петушки - Венедикт Ерофеев - Советская классическая проза