с другой стороны Днепра был Криворожский железорудный бассейн. А там руды очень хорошие. Санька решил начать с Нвоазовска, поставив там порт и проведя железную дорогу до Луганского чугунолитейного комбината. Снабжая завод качественной рудой, он собирался получить качественную продукцию.
А Криворожские начать разрабатывать параллельно. Там при слиянии рек Ингульц и Саксагань, имелись залежи железной и медной руды, каменного угля, каолина и графита. Ещё князь Потёмкин-Таврический приказывал построить «чугунолитейный завод для литья артиллерийских снарядов на реке Ингулец, близ Кривого Рога, и фаянсовую фабрику для выделки фаянса из местного каолина», однако не вовремя умер и работы по их строительству были свёрнуты.
Руды там добывали британцы, и перерабатывали их на заводах Донецка, тогда звавшегося Юзовкой, по имени хозяина Юза.
Вот и Санька решил идти по такому же пути, развивая железоплавильную промышленность ближе к речным «артериям», ведущим к «сердцу» Родины.
К Новоазовску прибыли портовые строители, которые причальную стенку в Нагасаки уже построили. Построили, сильно не заморачиваясь о ГОСТах и иных «международных стандартах. Главное — причальные кнехты для большегрузных кораблей завели и забетонировали. Теперь такое же строительство ожидало мастеров в Новоазовске. Ну и 'глобальные» дно углубительные работы, конечно.
Новоазовск, по мнению Саньки, ещё чем был хорош? А тем, что стоял на торговом пути между развитыми территориями: устьем Дона с Ростовом и всеми его городами и весями и Крымом с его Керчью и Темрюкским «Шёлковым путём», шедшим вдоль Северного Кавказа из Дагестана, Дербента и Персии.
У Саньки даже мелькнула шальная мысль, а не проложить ли там железную дорогу. Однако на переездах Армавир-Туапсе, он знал, требовалось пробивать длинные петлеобразные тоннели, а таких мастеров его «кадровое агентство» ещё не завербовало. Да и не время ещё было, там железные дороги прокладывать. Война на Кавказе шла «полным ходом». Но какие его, Санькины годы? Он всего ничего в этом мире, но уже накрутил достаточно. И везде впереди всех стоял кадровый вопрос. Людей катастрофически не хватало. Хотя служба вербовщиков-рекрутёров работала в авральном режиме, «разъезжая» по разным мирам, с различными временными параметрами. Интересная у них была работёнка, хе-хе-хе… Санька поначалу сам «крутился» и знал, как с «людями» тяжело разговаривать. Особенно о «других мирах».
Однако с работниками-металлургами Санька поступил просто. Он попросил наследника Александра Николаевича, курировавшего промышленность вызвать из Пермского края Павла Матвеевича Обухова, управляющего Юговским металлургическим заводом — «прародителем» русских литых стальных орудийных систем. Причём, что интересно, в русской столице об Обухове знали. Его рекомендовали цесаревичу, когда тот стал спрашивать про литейщиков, и характеризовали такими эпитетами, как «обладающий знаниями», «честный», «энергичный».
К тому времени Обухов сумел создать коллектив, состоявший из хороших русских мастеров, и талантливых людей с высоким уровнем мотивации, преданных идее, но слабая материально-техническая база не позволяла команде развернуться в полную силу. И тут из Санкт-Петербурга пришёл срочный вызов всей «команды энтузиастов». И каково же было удивление Обухова, когда его отправили в Новоросию поднимать «народное хозяйство» на какой-то речке Кальмиус.
Сначала у Павла Матвеевича всё, а не только руки, опустилось. Но потом цесаревич Алексанр Николаевич передал ему толстую папку с тесёмками и попросил ознакомившись снова вернуться в Смольный дворец, для обсуждения проекта. Когда Обухов ознакомился с проектом строительства Донецкого металлургического комбината у него зашевелились волосы и не только на голове.
Вообще-то это был не совсем проект, а скорее — техническое задание с предложениями, как это задание можно выполнить. В задании речь шла именно о литых стальных орудиях. Там же в задании указывалась первая часть суммы на реализацию начальной изыскательской части проекта. Сумма окрыляла и воодушевляла, но ещё больше воодушевляло само задание и точно указанные места залежи угля, гарантия поставок качественной финской железной руды на Луганский завод и полный карт-бланш в управлении заводом. Обухова очень удивили слова: «гарантированные поставки финской железной руды», но для изыскательских работ у него запасы хорошей руды имелись, а большего ему пока и не нужно было.
Санька же настропалил Александра Николаевича на разработку магнетита на медно-оловянных руд рудника «Ге́рберц-1» в Карелии. Хотя, объявлений о продаже железной руды, железорудных окатышей, железного концентрата в сети интернета было — хоть отбавляй. В основном — Африканской. А Саньке какая разница откуда груз перемещать? Всё равно балкером «вроде как по морю» или с переходом к Новоазовску, или с выгрузкой в Мапуту и переносом «по суше» прямо в Луганск.
Санька придумал, как сделать настоящие порталы перехода из одной точки этого мира в другую через точку в промежуточном мире. Тогда Ему не нужно было самому участвовать в переносе. Он притягивал за нить какой-нибудь мир с гарантированном отсутствии людей — например Южный Полюс, или пустыня Сахара — и делал из этой точки выход в другом месте этого мира. Вот и получался эдакий тоннель-переход. Причём ширина передаточного участка стороннего мира могла быть чуть больше самого объекта переноса. То есть, железнодорожный состав должен был въехать весь в другой мир, чтобы переместиться обратно в «этот», но в другую точку. Простые переходы между двумя разными мирами проходили уже, как обыденное явление.
Санька подключил к закупу железной руды Селиванова Олега. Тот уже подобрал «переболевших золотой лихорадкой» в свою бригаду золотодобытчиков, наладил контроль и учёт золота и жаждал иной деятельности. Он и в своём мире умел чередовать работу и охоту, ну и здесь наловчился совершать переходы из мира в мир в своё удовольствие. Причём, часто, в одиночестве.
Олег создал фирму со счетами в иностранных банках, наладил обмен с поставщиками необходимыми контрактами и гарантированными аккредитивами и руда пошла. Руда пошла в сорокафутовых контейнерах «Оупен Топ», которые можно было легко крепить на десяти колёсные вездеходы «Ошкош» и отправлять по бездорожью, аки посуху.
Первые контейнера с рудой на Луганск ушли в марте пятьдесят второго года, а первое промышленное литьё стали осуществили в мае. За, считай, три месяца углубили фарватер. Дорогу, сначала автомобильную, а затем и рельсовую проложили по правому берегу Грузского Еланчика.
Закупка всего необходимого для «проекта» сильно облегчилась после того, как Санька в своём предыдущем мире сговорился с Федеральной Службой Безопасности. Отдав им на изучение американский БДК, он получил на свой «виртуальный счёт» неплохую сумму и теперь мог не только получать необходимое количество российских денег, но и получать необходимое оборудование и материалы. А также сбывать свои товары и сырьё, например, — золото, или лес.
Он, конечно, «контрабасил» помаленьку добытые в иных мирах рыбу и лес в современные Китай и Японию, но это были не те деньги,
