Форма входа
Читем онлайн Из моей копилки - Константин Коничев
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Ярмарка в полном разгаре. Шум. Гам. Музыка. Треск хлопушек. Две карусели. Выкрики торгашей, а их, кажется, число несметное. Пахнет пряностями, сырыми кожами, водкой, рыбой и чем угодно…
Поглазели мы с Колькой со стороны, решили втиснуться в этот многотысячный хоровод продающих и покупающих, орущих и гуляющих.
В первую очередь протолкались к нарядной карусели, блестящей парчой, увешанной фонариками, с бубном и барабаном, с баяном и балалайкой.
Три копейки за прокат. Садимся – Колька на коня, я на деревянного гуся лапчатого. Колька расплачивается, поехали – раз, два и три, у Кольки деньжонок хватает.
Только мы раскатались, и вдруг со мной несчастье: рассучилась левая порточина и предательски вылезла из-под платья.
Колька уплатил за меня четвертый алтын.
Не успела на этот раз карусель закрутиться, как кто-то подошел сзади и, ухватив меня крепенько за ухо, поволок с гуся долой.
Это был не то сотский, не то дежуривший на ярмарке один из многочисленных десятских.
Колька остался на коне, а меня, придерживая за плечо, отвели в сторону.
Стражник Иван Степанов хорошо знал моего покойного отца, а потому, выслушав мое объяснение, велел поскорей убираться домой.
17. ВЫСТРЕЛ В БОЛОТО
НАВЕРНО с того дня, как отца моего опалило порохом и разорвало ствол ружья, я невзлюбил ружье, боялся его, в чьих бы руках оно ни было. А стреляли из обыкновенных дробовиков у нас часто: на свадьбах палили, для пробы в воротницы грохали, зайцы зимой бегали вокруг деревни, рябчики и куропатки стаями прилетали к овинам – как тут было не стрелять?
Это смертоносное орудие мне было не любо еще и потому, что выстрелы отдавались в ушах и долго звенели.
Однажды меня отец привез в соседнее село Никола-Корень, в двухэтажный богатый дом.
Отец снимал мерку с ноги чужого бородатого дяди, потом с бабы и ребятишек. Принимался заказ на новые сапоги.
Потом пили, что называлось по-вологодски, литки. Магарыч ставился, чтобы заблаговременно задобрить сапожника, дабы сапоги не протекали, ног не терли и носились года два-три без починки.
Выпили. Отец получил задаток. Повел его хозяин на верхний этаж, показать, как он отделал себе летнее жилье. Отец прихватил и меня.
Огромная пустая комната. Ни стола, ни единого стула, даже печи не было, только одни пустые, оклеенные новыми обоями с стены. У меня в глазах зарябило от обоев. Неожиданно я увидел на стене единственный предмет – ружье.
– Тятя, пойдем отсюда, мне страшно…
И потащил отца за рукав.
– Из моего Костюхи охотника не будет, он боится ружей. Видно, был напуган, – пояснил отец и повел меня из этой комнаты вниз.
Впечатление от пустоты комнаты и висевшего на стене ружья долго не выходило из моей памяти…
Стал я подростком. Пора привыкать ко всему. Даже к ружью, иначе засмеют сверстники. А для этого надо попробовать выстрелить.
Случай представился. Летом около нас стали пошаливать волки. Пастуха Николаху мужики вооружили берданкой. Он с горделивой осанкой, закинув ружье за спину, похаживал бесстрашно, с надеждой, что никакому зверю против него не сдобровать. Однако волки не дурни, человека с ружьем видят и под свинцовую картечь не полезут. Николаха отлично понимал это, но с ружьем не расставался.
Однажды мы, попихинские ребятишки, застали пастуха спящим, рядом с ним лежала заряженная берданка.
– Давайте, ребята, стрельнем, напугаем Николаху! – предложил Колька Травничек, парнишка, охочий до всяких выдумок и шалостей.
– Это надо знать как, – сказал самый старший из нас, двенадцатилетний Серега Петрушин, – вы не знаете, а я знаю, видал. Сначала вот эту заковыку повернуть вправо, потом приложить к плечу, дернуть снизу за этот крючок – и бахнет…
– А видали на конфетной бумажке картинку, как пошехонцы стреляли? – начал я, желая, чтобы выстрел получился безопасный и негромкий. – У них было так: купили они ружье одно на семерых. Каждый всыпал добрый заряд пороха, набили полный ствол, запыжили. Шестеро ухватились за ружье, седьмому места недоставало, ему дозволили в дуло посмотреть. Да-а как бахнут! Всем досталось. У кого руку, у кого голову напрочь…
И посоветовал я моим товарищам пальнуть самым новейшим способом, чтобы пастуха не разбудить и себя не изуродовать. А для этого приготовить берданку к выстрелу, как Серега советует, затем воткнуть ствол ружья наполовину в болотную трясину и со стороны длинным колом нажать на крючок.
– Попробуем, – согласился Серега, – я еще ни разу не видал такого стреляния. – Сняв затвор берданки с предохранителя, он без труда и нажима легонько вогнал ствол в зыбкую болотину. – Кто смелый, кто нажмет крючок? Ты, Костюха, придумал, ты и нажимай…
Отказаться – значит струсить. Я поднял длинный ивовый пастушеский хлыст, просунул его, как полагается, под спусковой крючок и слегка приподнял. Случилось совсем неожиданное: раздался приглушенный тяжелый выстрел, какого мы не слыхали никогда.
Ружье выпрыгнуло из болота и упало поблизости. Пастух от страха перевернулся, встал на четвереньки и пока соображал, что случилось, мы врассыпную пустились наутек.
Вечером мы узнали результат нашей стрельбы в болото. Ствол берданки до половины разорвало на четыре части правильным веером. Затвор швырнуло невесть куда. Мы его не могли найти.
Пастух Николаха на нас не рассердился, только сказал:
– И как вас, мошенников, не поубивало? Была бы мне каторга из-за вас!
– А не жаль ружья-то? – спросили мы.
– Чего жалеть! Не мое и было…
18. КОПЫТИНО ВЕРОИСПОВЕДАНИЕ
ПАСТУХ Николаха Копыто был неграмотный, по паспорту православный, в жизни – неверующий. Правда, он, как и Алеха Турка, знал наизусть три самых коротких молитвы и обходился ими во всех своих житейских делах и хлопотах. Первая молитва – господи, помилуй, вторая – господи, благослови, и третья – подай, господи…
– С меня, неграмотного, на том свете молитв спрашивать не станут, а в грехах я успею до смерти покаяться, и никакой черт не успеет за мою душу ухватиться…
Однако свое православное вероисповедание Николаха нарушал самым кощунственным образом. В церковь он ходил раз в году на пасху, да и то не молиться, а чтобы в тот момент, когда поп, обратясь к прихожанам, скажет: «Христос воскрес», то ему, вместо «воистину воскрес», ответить: «А у меня двадцать одно!..»
Слыхал он, что после такого дерзкого ответа черт помогает всякому выигрывать в карты. И еще для успеха в картежной игре. Копыто соблюдал одно не очень святое правило: тайком уходил в сарай, украдкой снимал с шеи медный крест и прятал его под пяту в сапог.
Говорят, и это помогает в картежной игре.
И все же не было в его жизни ни одного случая, чтобы он выходил с выигрышем. Свои неудачи он относил за счет того, что самому черту не были нужны его старательные прегрешения. Он даже доходил до того, что был готов продать ради хорошей жизни черту душу. Однако душа у Копыта, видимо, была неважнецкая, и покупателя на нее не находилось.
19. КТО ВЫДУМАЛ ТРЕНОГУ!
ДЕЛО БЫЛО незадолго до революции в селе Устье-Кубенском. Разбогатела от подаяний церковная касса, и поп, на удивление соседним причтам и на радость своим прихожанам, решил приобрести дорогое Евангелие. Знающие люди говорили, что на деньги, затраченные на Евангелие, можно было бы построить в деревне приходскую школу на сорок учеников. Книга большого формата, аршин в длину, на толстой бумаге, каждая страница ее украшена орнаментами. Оклад тяжелый. На верхней крышке в центре Христос, сверкающий золотом. По углам эмалевые, в сиянии разноцветных камней четыре евангелиста, а на нижней золоченой крышке – изображение креста и две застежки для запирания этой массивной книги.
Вес Евангелия превышал пуд, и старику Паше – пономарю – не под силу было выдерживать на руках перед попом такую тяжесть, когда тот читал Евангелие в особо торжественные службы.
Руки у пономаря тряслись от тяжести книги, пот выступал на лбу, и Паша втихомолку поторапливал попа:
– Батюшка, нельзя ли читать побыстрей, боюсь, как бы не уронить на пол священное писание…
Договорились поп с дьяконом, старостой и пономарем, что вообще неудобно держать книгу на руках и стоять пономарю спиной к молящимся. Вся ценная евангельская художественная, позлащенная красота скрывается за спиной пономаря, и ее никто не видит.
Читать с аналоя тоже неудобно: опять-таки блеск божественной книги пропадает втуне.
Из затруднительного положения, помню, вывел попа догадливый сторож Ваня Герасимов. Он был неплохим столяром и сколотил отличную треногу, покрыл лаком, позолотил, где надо, принес в церковь, поставил на край амвона и показал, как удобно будет держаться на треноге святое Евангелие. Словно на выставке, на полном виду у всех.
Духовному причту приглянулось изобретение сторожа. При первом воскресном богослужении поп решил опробовать треногу в деле.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Из моей копилки - Константин Коничев бесплатно.
Похожие на Из моей копилки - Константин Коничев книги
- За Родину - Константин Коничев - Советская классическая проза
- Свет моих очей... - Александра Бруштейн - Советская классическая проза
- Тетка Улита - Валентин Распутин - Советская классическая проза
- «Бешеная тетка» - Красавицкая Мария Петровна - Советская классическая проза
- Из моих летописей - Василий Казанский - Советская классическая проза
- Струны памяти - Ким Николаевич Балков - Советская классическая проза
- Под крылом земля - Лев Экономов - Советская классическая проза
- Где-то возле Гринвича - Олег Куваев - Советская классическая проза
- Вариант "Дельта" (Маршрут в прошлое - 3) - Александр Филатов - Советская классическая проза
- Честь - Антон Макаренко - Советская классическая проза
