Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1942
3/I
Живем под знаком продвижения наших войск вперед. А какой ценой, это знает только очень мало людей…
17/I
Чирсков[118] читал первую половину сценария. Стал получаться… Мои пожелания нашли отклик, предложения приняты. Появляется стремительность, компактность, темперамент. И все становится поэтичнее. Уходит эта обыденная, от беспомощности, серость, что пытаются назвать реализмом. Во вторую половину внес много предложений. Принимают.
Если бы кто-нибудь сменил режиссера. [Ему]… противопоказана эта тема.
Просмотрел снятый материал по «Парню»…
Ошибся. Думал, вытяну своими силами, без переделок сценария, против которых стали восставать категорически… Нет, нет…
Зря согласился. Уж, казалось, довольно одного опуса с «Дуровой». Характера нет, его надо сочинять, драматического напряжения он не несет, юмором не сдабривается, острого рисунка не применишь…
Очень трогательно, в первый раз так, расставалась дочка:
— Не уезжай, папочка, не уезжай…
— Меня дядя Юра вызывает.
— А ты не уезжай. Ты играть едешь, так играй со мной.
— А он мне деньги платит.
— А ты здесь зарабатывай. Не уезжай.
Милый мой ребенок, все время в разлуке. И им приходится нести бремя времени, лишения, права побыть даже с дорогими ее маленькому сердцу. Леша тоже расстроена… молчит…
21/I
ЧИМКЕНТ
Дорогой видел потрясающую по глубине переживания картину: сын — казах — лежит головой на плече матери, а она на его. Стоят на перроне и плачут, чуть раскачиваясь на ногах. Плачут в голос, причитая. Из щелок-глаз ручейками льются-слезы. Рядом старик отец и семья обливаются слезами отчаяния. Смотрят молча и безысходно…
Вспомнилась Волга. Погруженных на пароход и баржи новобранцев отправляют на войну. Парни с тоской прощаются взглядом с дорогими сердцу людьми и местами…
22/I
Дважды встречался с архитекторами, они эвакуированы сюда, и дважды спорили о принципах постройки новых театров. Очень обрушивался я на них за Театр Красной Армии и Ростовский. Мальцин[119], один из авторов Театра Красной Армии, был главным моим оппонентом. А я категорически против таких слоновых театров. Лицо мое, как и голос, как и темперамент, как все мои выразительные качества, не станут больше от одного пожелания современного архитектора-строителя. Они все остаются такими же. Другое дело будет, если вы изобретете к таким театрам еще лупу перед сценой. Но пока такой лупы нет, лично я предпочитаю играть в театре человеческом.
— Кому же, как не вам, играть на огромных сценах, с вашим темпераментом, голосом?!
— Слонам!
Смотрел еще раз «Каннибалов»[120].
Так не агитируют.
Рассчитывать московскому театру на то, что здесь всему рады, значит, рассуждать, как Абдулов[121]. Он меня спросил однажды, как мне понравилась его постановка на радио какой-то пьесы. Я говорю:
— Не понравилась. Это примитивно и тебя не достойно. Ты можешь делать талантливые вещи, а делаешь полуфабрикат. Пусть у тебя не получилось бы, мне была бы приятнее даже грубая ошибка, но то, что ты делаешь сейчас, меня оскорбляет. Это не ошибка, это невзыскательность…
— Ты ничего не понимаешь. И вообще я делал это не для таких, как ты.
— А для каких?
— Для Северного полюса, которые прислали мне массу благодарностей.
— А ты думаешь, что получил бы их меньше, если бы делал передачу с полной душой и талантом?!
Зритель, получив впечатление о силе и радости от твоего искусства, неизменно переносит эти качества и на тебя — актера-исполнителя. Поверишь ты в свое искусство, его обязательность, поверит и он.
Сумев передать зрителю, сумев уверить его в радости и силе твоей и его, ты делаешь большое дело в эту трудную годину. Как же нужно следить за собой, каким исключительно порядочным должно быть поведение актера и на сцене и вне ее. Как оскорбит недостойное поведение актера на сцене или в жизни, если зритель привык тебя видеть в облике какого-нибудь великого и дорогого его сердцу человека. А вдруг ты-то его и обманешь.
29/I
ЧИМКЕНТ
«ТРАКТИРЩИЦА»
Спектакль «Трактирщица». Играл с большим удовольствием.
Нет, актеру нужна сцена. Киностудия полного удовлетворения дать не может. Популярность — да; останется документ — да; но вырастить роль или актера может по-настоящему только каждодневный тренаж на публике. В большинстве актер кино пользует приобретенное в театре.
Играл с подъемом. Много нашел нового. Роль улеглась. Начал действовать, слушать, решать. Сразу стало приятнее.
Обладать бы таким воображением, чтобы снять с театра покров серости, которым он окутан, выгнать бы скуку и создать бы праздник в искусстве.
Чем шире, красочней, глубже ощущаешь возможность, чем шире и больше дается возможность и перспектива, тем горше осознавать разрыв с действительным положением вещей в театре…
А пока — бороться с театрализацией. С подменой чувств, дабы не разменяться и сохранить «цельность чувств». Играть так интенсивно, как интенсивно работает мысль утопающего. Тогда театр станет событием, тогда он будет необходим, тогда он будет местом больших потрясений.
19/II
АЛМА-АТА
Столько происходит каждый день, что не только записать не успеваешь, но и не успеваешь точно отнестись к тому или другому…
События и происшествия скачут стремительно.
Какая эпоха!
…Красная Армия движется вперед, несмотря ни на что. Так чувствуется, хотя в газетах лишь общие малозначащие фразы.
25/II
Театр вызывает меня в Чимкент на репетиции «Дундича»[122]. Курский, назначенный на роль, заболел сыпняком. А сегодня получил телеграмму, что 23-го скончался. Хотя фабрика обещает выкроить все возможное, чтобы отпустить меня в театр, но уверен, что ничего не получится. Снимаюсь изо дня в день. Как-то легче при такой работе. На душе спокойней. Не стыдно людям в глаза глядеть. Картину наконец начинают гнать. Хотят павильоны закончить до возможности снимать на натуре.
В роли начал кое-что ощущать. Начинает нащупываться человек. Вот бы поиграть его сначала в театре!
Надо работать… работать…
Люди умирают. Ленинград в катастрофическом положении.
У Люльки второй раз воспаление легких.
Леша притихла и сникла.
Чтобы работать, нужны громадные усилия. И при этом напряжении горишь вполнакала…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Театральная фантазия на тему… Мысли благие и зловредные - Марк Анатольевич Захаров - Биографии и Мемуары
- Олег Борисов. Отзвучья земного - Алла Борисова - Биографии и Мемуары
- Андрей Тарковский. Стихии кино - Роберт Бёрд - Биографии и Мемуары / Кино
- Дневники св. Николая Японского. Том ΙI - Николай Японский - Биографии и Мемуары
- На берегах утопий. Разговоры о театре - Алексей Бородин - Биографии и Мемуары
- У стен недвижного Китая - Дмитрий Янчевецкий - Биографии и Мемуары
- Дневники, 1915–1919 - Вирджиния Вулф - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Парабола моей жизни - Титта Руффо - Биографии и Мемуары
- Те, с которыми я… Вячеслав Тихонов - Сергей Соловьев - Биографии и Мемуары
- Дневники исследователя Африки - Давид Ливингстон - Биографии и Мемуары