не обрели форму. Из него вылетали звуки, которые мог бы издавать утопающий козел. Вот оно, мое правосудие. Мой миг славы. Я показал ему свою половину монеты; цепочку, на которой она висела, я крепко сжимал обеими руками. Монета блеснула в редких лучах света.
Он поднял свободную руку, чтобы указать на меня, и при этом завалился на бок. Его отрезанная голова скорчила звериную гримасу, и хотя его голос еще не оформился, Темса вложил в крик всю свою силу воли и упрямство:
– ТЫ!
Все посмотрели туда, куда указывал Темса. Все взгляды устремились на меня. Я сложил руки на груди.
Поработители потащили Темсу в темноту, и половина толпы последовала за ними, словно зрители, которые хотят посмотреть на казнь. Я остался стоять, словно скала во время отлива, и компанию мне составили только сестры.
Они повернулись ко мне.
– Келтро Базальт, ты доволен? Твои убийцы встретили свою смерть, но ты, похоже, все равно не рад.
Меня разозлило то, с какой легкостью они читают мои мысли.
– Отчасти доволен.
Лирия сделала шаг в мою сторону.
– Мы дали тебе то, что ты хотел.
– Да, – признал я.
– Мы доказали, что нам можно доверять, и теперь все зависит только от тебя, – сказала Яридин.
– Запасись терпением, Келтро. Скоро мы все добьемся справедливости.
Я кивнул, чувствуя, как на мои плечи снова ложится груз – тот самый, который я нес, когда у меня не было монеты. Почему-то мне снова показалось, что я в ловушке – и на этот раз в нее меня загнали обещания, которые я дал богам и Культу Сеша. Я снова пожалел о том, что рядом нет Острого, моего заменителя совести. Интересно, что бы он сказал мне сейчас?
Я уже падал в пропасть и решил, что с тем же успехом можно падать и дальше. Заставив себя улыбнуться, я кивнул сестрам.
– Ведите.
* * *
ОН БЫЛ СМЕЛЫЙ, этот Бун. Во главе нашего отряда он вразвалочку шел по высокой дороге, словно построил ее своими руками – в чем я сильно сомневался. Рядом с ним шли Просвещенные Сестры. Я видел, как открывается и закрывается его рот, но ветер не принес мне ни одного слова. А Лирия и Яридин, похоже, сегодня были не самыми разговорчивыми собеседниками.
Я, по крайней мере, мог отвлечься от созерцания Буна и смотреть по сторонам. Это было непросто, ведь меня окружали призраки в красных одеждах и золотистых доспехах, но я никогда еще не был на высокой дороге и поэтому решил, что такую возможность упускать нельзя.
Узкую дорогу обрамляли толстые каменные блоки. Они поднимались и падали, словно ряд зубов, и в промежутках между ними виднелись улицы и великое множество крыш. Другие высокие дороги касались их или использовали в качестве опор: богачи в буквальном смысле слова шли по головам бедняков.
Я заметил, какими пустыми были дороги, и вспомнил, с каким трудом мне приходилось пробираться сквозь толпу там. Теперь же мне пришлось бы сначала найти толпу, а затем прыгнуть в нее. Все, кроме солдат и одетых в черное дознавателей, перемещались в лучшем случае маленькими группами. Все спешили, особенно живые. Бронированные экипажи катились по запыленной брусчатке на предельной скорости, распугивая прохожих одним своим видом.
Башни над нами, казалось, стали ближе, но ненамного. Я выгибал шею, пытаясь посмотреть на них, как вдруг понял, что до ближайшей башни мы уже добрались.
– Серек Мореф! – крикнул Бун, заглушая и лязг брони, и шелест ветра. – Как я рад видеть тебя в добром здравии.
– В чем дело, Бун? – заревел дородный мужчина, которого окружало столько копий и темно-серых доспехов, что он был похож на папоротник. – Мне было приятнее сидеть под защитой стен. А ты привел с собой целую армию, да еще и Культ Сеша.
– Сегодня счастливый день, Мореф, и скоро ты это поймешь.
Тряся жирной шеей, на которой висели серебряные и золотые ожерелья, Мореф попытался заглянуть за строй солдат и сторонников культа. Я посмотрел ему в глаза, но меня он разглядеть не мог, так как мое лицо было закрыто капюшоном.
– Ладно! Но ты пойдешь первым, Бун, – ответил он.
– Я знаю, что такое этикет.
Приверженцы Культа Сеша и телохранители Буна двинулись мимо башни и выбрались на следующую высокую дорогу. Солдаты Морефа дождались, когда мы пройдем, и тоже пошли к Небесной Игле, но на некотором отдалении от нас.
То же самое произошло на следующем перекрестке. Женщина в платье из павлиньих перьев тоже отметила, что с нами приверженцы Сеша, а затем махнула Буну и Морефу, указывая им путь к Игле.
Я никогда еще не видел столь огромную башню вблизи. Корона Аракса. Самый высокий шпиль в мире. Она была такой высокой, что вызывала головокружение одним своим видом. Сейчас, стоя у ее основания и глядя на крутые стены, я убедил себя в том, что верхушки у нее нет и что она уходит прямо в небеса. Да, если у тебя есть бесконечный запас рабочих-мертвецов, можно построить все что угодно, но, увидев Иглу, я задумался о том, не приложили ли боги руку к ее строительству.
Считать окна и балконы не было смысла: далеко вверху они превращались в точки, которые сливались в одну. Но я мог разглядеть на ее стенах границы веков. Десятилетия, века и амбиции всех королей и королев, которые сидели в этой башне, отразились на ее облике, цвете и полировке камней. В основании, где огромная пирамида придавала Игле устойчивости, высокие арки тянулись к нашей дороге. Одна из них поднималась так высоко, что проглатывала дорогу, и та исчезала под сводами. Вымощенные брусчаткой дворы под нами, вероятно, в любой другой день были бы наполнены людьми. В величественных стенах виднелись ниши, в которых стояли большие статуи правителей и героев. У части статуй вместо голов были обрубки: похоже, эти исторические фигуры впали в немилость.
Если бы наша встреча с Итейном и будущей императрицей состоялась, я бы вошел именно там. Если бы Кеч не решил, что сможет заработать пару монет, убив меня. Теперь, опоздав на несколько недель, я все-таки входил в Небесную Иглу, чтобы увидеть тех, кто вызвал меня сюда. После всего, что произошло со мной, я уже не знал, то ли проклинать их, то ли себя самого – за жадность.
Мои глаза постепенно приспособились к мраку, царившему в огромном длинном зале. В нем стояли несколько отрядов гвардии – тут были и живые солдаты, и мертвецы. Они опустили копья и расступились, образовав стальной коридор, по которому мы прошли внутрь. За солдатами находились толстые прямоугольные колонны, на которых были нарисованы символы и человеческие фигурки, с руками и ногами-палочками, разыгрывавшие давно забытые сцены из истории. Продвигаясь вперед, я пытался разобраться в этих картинках. Там, где рисунки обрывались, висели лампы, заправленные китовым жиром.
Грохот сапог окружавших нас солдат превратился в оглушающие раскаты грома. Мне казалось, словно мы идем в бой, а не на совет придворных. Разумеется, в бой я ни разу в жизни не шел. Я же не полный идиот.
Мы пришли к раскрытому кольцу, где нас встретили другие длинные залы. Там у огромной колонны, которая тянулась к мраморному позолоченному куполу, нас ждали другие сереки и их охрана. Через большие прорези в стенах в зал падали столбы солнечного света.
Каждый новый серек выглядел таким же напыщенным, как и предыдущий. Даже после смерти я остался вором и поэтому внимательно разглядывал золотые и серебряные побрякушки на них – кольца в носу и серьги, браслеты, ожерелья, короны, тиары и диадемы. Их шелка и бархат напомнили мне про птиц, которые меряются с соперниками красотой своего оперения. Затем мой взгляд наткнулся на их телохранителей, и я понял, что они – тоже символ богатства. Море доспехов – серебряных, золотых, медных, сапфировых – горело огнем. На солдатах были шлемы с плюмажами, а на некоторых – головы животных, покрытые сусальным золотом. Наемники стояли бок о бок с опытными солдатами. Здесь были как темнокожие южане, так и люди со светлой кожей из холодных стран, похожих на мою родину. Наверняка в этой толпе призраков и живых можно было найти и наемников из Красса. Мои соотечественники славились своей силой и умением владеть мечом.
Отчасти знакомый призрак,
