Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что такое? — Он круто перестроил свои мысли.
— О чем ты думаешь?
— Ни о чем, — солгал он. — Я выключил свой мозг.
Через несколько минут Маргарет объявила:
— Командир Гэлбрейт пригласил меня в кабину экипажа. Я думаю, надо пойти.
Муж кивнул ей.
— Я б хотел, чтобы ты пошла и извинилась за то, что я так веду себя в этом полете. — Он взглянул в дальний конец кабины на настенные часы. — Пока тебя не будет, мне, наверное, следует принять юного Проузи. Его уже два дня распирают какие-то известия.
Несмотря на присутствие окружения — трех министров и собственного штата, сидевших сейчас в переднем салоне, — премьер-министр провел с кем-либо из них слишком мало времени в Вашингтоне, кроме Артура Лексингтона.
— Хорошо, — сказала Маргарет, — я пришлю его.
Эллиот Проузи, вошедший после ухода Маргарет из переднего салона, был одним из двух помощников премьер-министра. Молодой, атлетически сложенный красавец, богатый и независимый, да к тому же почетный выпускник университета Макгилла, он проходил обучение у политика, что весьма распространено нынче среди молодых людей, мечтающих занять высокие политические посты. Через два-три года он уйдет со своей нынешней работы и постарается добиться избрания в палату общин. А пока партия использовала его мозги и знания, а он имел уникальную возможность видеть изнутри, как работает правительство, что со временем может сократить ему дорогу в министры.
Джеймс Хоуден не понимал, нравится ли ему Проузи, который порой бывал слишком усерден. Но сейчас премьер-министр был настолько доволен вашингтонскими переговорами, что это побудило его сделать широкий жест. И, указав на стоявший напротив стул, он произнес:
— Итак, Эллиот, насколько я понимаю, у вас есть что-то на уме.
— Да, сэр. — Проузи осторожно опустился на стул с серьезным, по обыкновению, лицом. — Если помните, я начал вам вчера докладывать…
— Я знаю, — сказал Хоуден. — И прошу извинить меня за то, что оборвал вас. Но были проблемы — о некоторых из них вы уже знаете, — и я не мог выделить вам время.
Ему показалось, что на лице молодого человека промелькнуло раздражение. Ничего не поделаешь: этому в политике тоже надо научиться — привыкнуть говорить, очень часто без особой нужды, но это составная часть профессии.
— Мистер Ричардсон и мисс Фридман связывались со мной, — сказал Эллиот Проузи. — По поводу дела этого иммигранта в Ванкувере.
— О, ради всего святого, нет! — взорвался Джеймс Хоуден. — Я уже слышал об этом столько, что на всю жизнь хватит.
— Похоже, они слышали в Оттаве куда больше. — И Проузи заглянул в бумаги в папке.
— Неужели людям нечем больше занять свои чертовы умы? — кипел Хоуден. — Неужели они не знают, что есть другие вещи… более важные проблемы, которые возникают в мире?
А сам подумал: «Объявление о заключении Акта о союзе выбросит из новостей всякое упоминание об иммиграции — когда об этом станет известно, в газетах ни для чего другого места не будет. Но сейчас еще не пришло время…»
— У меня на это нет ответа, сэр. — У Проузи была привычка все вопросы воспринимать буквально, будь то риторические или другие. — Но у меня записано, сколько телеграмм и писем пришло по этому вопросу.
— Скажите же, — буркнул Хоуден.
— С тех пор как вы покинули Оттаву и по сегодняшнее утро на ваше имя поступило двести сорок телеграмм и триста тридцать два письма. Все — кроме двух телеграмм и восемнадцати писем — за человека на корабле и с критикой правительства.
— Что ж, — пробурчал Хоуден, — по крайней мере у двадцати человек хватило ума.
— Было кое-что и новое. — Эллиот Проузи снова заглянул в свои записи. — У человека на корабле, по-видимому, появился адвокат, который позавчера добился приказа nisi на основании Habeas corpus. Сегодня днем его заявление рассматривается в Ванкувере.
— Суд откажет ему, — устало произнес Хоуден. — Это старая юридическая хитрость. Я сам ею пользовался.
— Да, сэр, я понимаю — в Оттаве держатся такого же мнения. Но мистера Ричардсона очень беспокоит освещение в газетах. Похоже, об этом много пишут. Он просил сообщить вам, что публикации увеличиваются в размере и большинство появляется на первой странице. Некоторые газеты Восточного побережья прислали в Ванкувер своих репортеров для освещения этого дела. Появилось четырнадцать передовиц, критиковавших ваше выступление перед отъездом в Вашингтон. Мистер Бонар Дейц тоже выступает при первой возможности с заявлениями, атакуя правительство. По словам мистера Ричардсона, «оппозиция использует момент».
— А что, он считал, они станут делать? — со злостью спросил премьер-министр. — Выйдут на улицу и станут нам аплодировать?
— Я, право, не знаю, что он на этот счет думает.
Хоуден раздраженно бросил:
— А какого черта вы должны отвечать на все вопросы?
— Я всегда считал, что вы ждете от меня ответа, — сказал Проузи.
В тоне молодого человека было вежливое удивление, и, несмотря на свою злость, Хоуден улыбнулся.
— Вы ни в чем не виноваты, и никто не виноват, кроме… — Мысли его перекинулись на Харви Уоррендера:
— Есть еще кое-что, — произнес тем временем Эллиот Проузи. — Мистер Ричардсон просил меня предупредить вас, что пресса завалит вас вопросами в аэропорту по прибытии Он сказал, что не видит, как вы сможете этого избежать.
— А я и не стану избегать, — мрачно сказал Джеймс Хоуден. И посмотрел в упор на своего помощника. — Вас считают умелым молодым человеком. Что бы вы предложили?
— Ну… — протянул Проузи.
— Выкладывайте.
— Если позволите, сэр, вы хорошо владеете аудиторией, когда не сердитесь.
Хоуден снова улыбнулся и покачал головой:
— Позвольте вас уведомить: никогда не выходите из себя, общаясь с прессой.
А позже сам, забыв о своем совете, вышел из себя.
Произошло это после приземления в аэропорту Оттавы. Самолет остановился, как обычно бывает, когда прилетают особо важные персоны, у общественной части аэропорта, а не у той части, которая отведена для королевских канадских военно-воздушных сил, откуда «Вэнгард» отлетал. В отдельной кабине после ухода Эллиота Проузи Джеймс Хоуден, отбросив на время злость, мысленно предвкушал свое триумфальное возвращение, хотя и мог поделиться своим успехом в Вашингтоне лишь с немногими.
Выглянув в окошко, Маргарет заметила:
— Наверху собралась целая толпа. Как ты думаешь, они нас ждут?
Отстегнув ремень, Хоуден перегнулся через Маргарет. И в самом деле несколько сот человек — большинство в теплых пальто и шарфах, защищавших от холода — стояли сгрудившись у ограды и за ней. Толпа разрасталась прямо у них на глазах.
— Все возможно, — в приподнятом настроении произнес он. — В конце-то концов премьер-министр Канады имеет определенный статус.
Судя по выражению лица, такой ответ не слишком удовлетворил Маргарет.
— Надеюсь, мы быстро сквозь них пройдем, — сказала она. — А то я немного устала.
— Ну, долго это не должно быть, но мне, наверное, придется сказать несколько слов.
В мозгу замелькали фразы: «…чрезвычайно успешные переговоры (он может так сказать, не торопя событий)… в ближайшие две-три недели будет объявлено о практически достигнутом… стремление установить более тесные, теплые (лучше не говорить «близкие») отношения между нашими двумя странами… был рад возобновить наши давние дружеские отношения с президентом…»
Нечто в таком духе, решил он, будет самым подходящим для данного случая.
Моторы заглохли, дверь фюзеляжа открылась, и подкатили лестницу. Джеймс Хоуден и Маргарет вышли первыми, остальные вежливо ждали своей очереди.
Солнце то появлялось, то исчезало, и по аэропорту гулял холодный северный ветер.
Они приостановились наверху лестницы, частично укрытые от ветра, и Хоуден подумал, что находившаяся всего в какой-нибудь сотне ярдов от них толпа стояла удивительно тихо.
Стюарт Каустон подошел к ним, вытянув руку.
— Приветствую! — Он так и сиял. — И от имени всех нас поздравляю с прибытием домой.
— Господи! — воскликнула Маргарет. — Да мы же отсутствовали-то всего три дня.
— А нам показалось, гораздо дольше, — заверил ее Каустон. — Нам вас не хватало.
Улыбчивый Стю, сжимая руку Хоудена, пробормотал:
— Замечательный, замечательный результат. Вы оказали великую услугу стране.
Пропустив Маргарет вперед, Хоуден стал спускаться по лестнице и тихо спросил:
— Вы говорили с Люсьеном Перро?
Министр финансов кивнул:
— В точности, как вы велели по телефону. Я информировал Перро, но никого больше.
— Отлично! — одобрительно сказал Хоуден. Они теперь уже шли к зданиям аэропорта. — Завтра мы соберем кабинет в полном составе, а до тех пор я хотел бы поговорить сегодня вечером с вами, с Перро и еще с одним-двумя. Лучше будет собраться в моем кабинете.
- Нечем дышать - Эми Маккаллох - Детектив / Триллер
- На волнах мечты - Роальд Даль - Триллер
- Сильнодействующее лекарство - Артур Хейли - Триллер
- Не обещай ничего - Линвуд Баркли - Триллер
- Ферма - Том Роб Смит - Триллер
- Призрак - Роберт Харрис - Триллер
- Вкус крови - Стивен Бут - Триллер
- Последний звонок - Уоррен Мерфи - Триллер
- Сталкер. Истории. Дружба - Захар Чернобыльский - Боевая фантастика / Триллер / Ужасы и Мистика
- Родная кровь - Чеви Стивенс - Триллер