Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маргарет запротестовала:
— Неужели надо и это делать именно сегодня, Джейми? Мы оба устали, и я так надеялась, что мы тихо посидим вечерком.
— У нас еще будут тихие вечера, — не без раздражения ответил ей муж.
— Быть может, вы могли бы заехать к нам, Маргарет, — предложил Каустон. — Я уверен, что Дейзи будет вам рада.
— Спасибо, Стю. — Маргарет отрицательно покачала головой. — Я думаю, не сегодня.
Они прошли уже полпути до терминала. За их спиной остальные члены делегации спускались с самолета.
И снова премьер-министр заметил, какая тихая, настороженная стоит толпа. Он с любопытством заметил:
— Какие они необычно тихие, верно?
Каустон насупился.
— Мне сказали, что местные недружелюбно настроены. — И добавил: — Похоже, что это организованная демонстрация. Они приехали на автобусах.
И тут, как будто слова эти были сигналом, разразилась буря.
Сначала засвистели и зашикали со страшной силой, как будто их долго сдерживали и они прорвались. Затем раздались выкрики, и можно было разобрать слова: «Скряга!», «Диктатор!», «Бессердечный мерзавец!», «Мы тебя выкинем!», «Не быть тебе долго премьер-министром!», «Подожди — вот будут выборы!»
И одновременно появились плакаты. До этого момента они были спрятаны, а теперь Хоуден уже мог прочесть:
«ДЕПАРТАМЕНТ ПО ИММИГРАЦИИ -
КАНАДСКОЕ ГЕСТАПО
ВПУСТИТЕ ДЮВАЛЯ -
ОН ЗАСЛУЖИВАЕТ ПЕРЕДЫШКИ
ИЗМЕНИТЕ НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ
ЗАКОНЫ ИММИГРАЦИИ
ИИСУС ХРИСТОС
ОТВЕРНУЛСЯ БЫ ОТ ВАС
КАНАДЕ НУЖЕН
ДЮВАЛЬ, А НЕ ХОУДЕН
БЕССЕРДЕЧНОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО
ПУСТЬ УБИРАЕТСЯ»
Сквозь сжатые губы Хоуден спросил Каустона:
— Вы знали об этом?
— Брайан Ричардсон предупреждал меня, — сказал несчастный министр финансов. — По его словам, все это куплено и оплачено оппозицией. Но, откровенно, я не думал, что будет так скверно.
Премьер-министр увидел, как камеры телевидения развернулись на плакаты и улюлюкающую толпу. Сегодня вечером это покажут по всей стране.
Делать нечего — надо идти ко входу в терминал под все разраставшиеся злобные крики и улюлюканье. Джеймс Хоуден взял Маргарет под руку и заставил себя улыбнуться.
— Держись так, словно ничего не происходит, — настоятельно попросил он, — и не спеши.
— Я стараюсь, — сказала Маргарет. — Но это немного трудно.
Когда они вошли в терминал, крики стали менее слышны. Их ждала группа репортеров — позади топтался Брайан Ричардсон. Еще больше телекамер было нацелено на премьер-министра и Маргарет.
Как только Хоудены остановились, молодой репортер спросил:
— Господин премьер-министр, изменили ли вы в какой-то мере свое мнение относительно иммиграции Дюваля?
После Вашингтона… разговора в высших сферах, уважения, оказанного ему президентом, после его успеха… чтоб ему был задан первым такой вопрос — это же возмутительно. Опыт, мудрость, осторожность исчезли, и премьер-министр гневно заявил:
— Нет, я ничего не изменил и не изменю. То, что происходит сейчас — если вы сами не догадались, — всего лишь преднамеренная политическая демонстрация, устроенная безответственными элементами. — Репортеры заработали карандашами, а Хоуден продолжал: — Эти элементы — и мне нет нужды их называть — используют данную незначительную проблему, пытаясь отвлечь внимание общественности от реальных достижений правительства в более важных вопросах. Более того: я говорю вам, что пресса, продолжая уделять особое внимание этому малозначительному делу в такое время, когда нашей стране предстоит принять серьезные и важные решения, одурачена или же безответственна, а быть может, и то и другое.
Он увидел, как Брайан Ричардсон затряс головой. «Да ладно, — подумал Хоуден, — газеты часто ведут себя по-своему, и атака порою является лучшим способом защиты». Немного поостыв, он уже сдержаннее продолжал:
— Вы, джентльмены, должны помнить, что я терпеливо и долго отвечал на вопросы по этой теме три дня назад. Но если вы забыли, я снова подчеркну, что правительство намерено держаться закона, каким является Акт об иммиграции.
Кто-то спокойно спросил:
— Вы хотите сказать, что дадите Дювалю гнить на корабле?
Премьер-министр отрезал:
— Это вопрос не ко мне.
Это был неудачный подбор слов — он-то имел в виду, что решение этого вопроса выходит за рамки его юрисдикции. Но упрямство помешало ему исправить сказанное.
К вечеру эта его фраза обошла всю страну от побережья до побережья. Ее повторяли по радио и ТВ, и редакторы утренних газет с небольшими изменениями били в одну точку:
О Дювале: «Меня это не касается».
Пресса, общественность — «безответственны».
Глава двенадцатая
Ванкувер, 4 января
1
Самолет премьер-министра сел в аэропорту Оттавы в 1.30 дня по восточноевропейскому времени. В Ванкувере в этот момент — а он находился на расстоянии четырех провинций и трех зон времени к западу — было еще утро и время приближалось к 10.30, то есть к тому часу, когда приказ nisi касательно освобождения Анри Дюваля должен был слушаться у мирового судьи.
— Почему у мирового судьи? — спросил Дэн Орлифф у Алана Мейтленда, перехватив его в набитом народом верхнем коридоре здания Верховного суда. — Почему не в судебном зале?
Алан только что вошел с улицы, где поднявшийся ночью резкий холодный ветер вызывал дрожь. Теперь в теплом помещении вокруг них крутились люди — адвокаты в развевающихся мантиях спешили мимо; совещались в последнюю минуту с истцами или ответчиками; судейские служащие; репортеры — этих последних сегодня было больше обычного из-за интереса, какой вызывало дело Дюваля.
— Слушание будет проходить в зале суда, — поспешил сказать Алан. — Я не могу задерживаться: наше дело начнут рассматривать через несколько минут.
Его смущало то, что Дэн Орлифф стоял с раскрытым блокнотом и нацеленным на бумагу карандашом. Ему пришлось столкнуться с этим не раз в последние несколько дней — с тех пор как появилась первая заметка Орлиффа, затем вчера опять, после того как стало известно, что он подал прошение, основанное на Habeas corpus. Посыпались интервью и вопросы. Действительно ли он завел дело? Чего он ожидает? Если будет признано, что он прав, — что дальше?..
Он уклонился от ответа на большинство вопросов, объясняя это профессиональной занятостью, да и в любом случае, говорил он, он не может обсуждать дело, которое находится sub judice[16]. Он сознавал также, что судьи не любят адвокатов, жаждущих рекламы, и поэтому ему было очень не по себе от внимания прессы. Но сколь бы это его ни заботило, вчера и сегодня появилось множество заголовков, как и сообщений по радио и телевидению…
А начиная со вчерашнего дня посыпались телефонные звонки и телеграммы со всей страны, от совсем незнакомых людей — в большинстве от таких, о ком он никогда и не слышал, хотя, правда, было несколько известных имен. Все желали ему успеха, несколько человек предлагали деньги, и под конец его растрогало то, что участь попавшего в беду одинокого человека все-таки вызвала настоящее сострадание.
Сейчас, как только Алан остановился поговорить с Дэном Орлиффом, его окружили и другие репортеры. Один из них — неместный, которого Алан запомнил со вчерашнего дня (он считал, что это репортер из монреальской «Газетт»), — спросил:
— Да, а почему это будет у мирового судьи?
Алан решил, что надо уделить минуту для разъяснения. Это ведь не судебные репортеры, и пресса помогла ему, когда была нужна помощь…
— Все вопросы, кроме официальных слушаний, — поспешил он пояснить, — разбираются у мирового судьи. Но обычно столько вопросов оказывается на повестке дня, столько к этому привлечено людей, что судья переносит дело в зал заседаний, который на время как бы становится его кабинетом.
— Что за чертовщина! — послышался голос из задних рядов. — А как отнестись к старинной поговорке, что закон — дышло?
Алан усмехнулся:
— Если я соглашусь с вами, то вы ведь сможете меня процитировать.
Стоявший впереди маленький мужчина спросил:
— А Дюваль сегодня тут будет?
— Нет, — ответил Алан. — Он по-прежнему на корабле. Мы сможем снять его с корабля, только если приказ nisi будет признан действительным, то есть станет предписанием согласно Habeas corpus. Этому и будет посвящено сегодняшнее заседание.
Сквозь сгруппировавшихся репортеров пролез маленький плотный Том Льюис. Взяв Алана за локоть, он протянул:
— Пошли!
Алан взглянул на свои часы — было почти 10.30.
— Это все, — сказал он репортерам. — Давайте лучше зайдем.
- Нечем дышать - Эми Маккаллох - Детектив / Триллер
- На волнах мечты - Роальд Даль - Триллер
- Сильнодействующее лекарство - Артур Хейли - Триллер
- Не обещай ничего - Линвуд Баркли - Триллер
- Ферма - Том Роб Смит - Триллер
- Призрак - Роберт Харрис - Триллер
- Вкус крови - Стивен Бут - Триллер
- Последний звонок - Уоррен Мерфи - Триллер
- Сталкер. Истории. Дружба - Захар Чернобыльский - Боевая фантастика / Триллер / Ужасы и Мистика
- Родная кровь - Чеви Стивенс - Триллер