Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Люсия, пожалуйста! — И собачка прыгнула ей на колени. — Ты только послушай! Какое фантастическое предложение! А ты что при этом будешь делать? И Макс — о-о! Как ему это понравится?
— Макса-такса. — И Алекс так цветисто выругался, что Китти рассмеялась. — Это займет неделю, не больше. Скажем Максу, когда вернемся. Увидит денежки, быстро прикусит язык. А если ты полетишь первым классом — какого роста Люсия? Войдет в сумку, а?
Люсия расположилась на ладони Китти и одобрительно заурчала, когда пальцы хозяйки начали перебирать складки кожи у нее на загривке.
— Китти!
— Да слушаю, слушаю. Но тут еще многое надо обсудить. А что значит «все сделаем правильно»? Как это — «правильно»?
— Дозированно.
— Что-то не пойму.
— Медленно. Постепенно. Шаг за шагом. Если поспешим, сразу собьем цену. Будем подписывать старые фотографии — можно даже сделать искусственно состаренные чернила, — но большинство покупателей ничего и проверять не станут. И старые автографы, если остались. Я продам их через магазины, через аукционы, через Интернет, через агентов…
Алекс придумывал на ходу. С каждым словом его планы ширились и ширились. Его увлеченность заполняла комнату быстрее автомобильной предохранительной подушки. Никаких опасностей ни для себя, ни для Китти он не видел.
3Друзья собрались поужинать в гостиничном баре с пианино. Лавлир и Доув сидели на высоких неудобных табуретах, дожидаясь, когда освободятся две официантки-блондиночки. Обхаживали их с самого завтрака. В качестве доказательства Алексу были предъявлены несколько пальмовых чашек с остатками жареных куриных крылышек. Скоро к ним добавились, благодаря усилиям Алекса, пустая бутылка из-под красного вина, три стакана с несколькими каплями виски, еще один коктейльный, в котором осталась только пара вишен, и банка из-под пива с окурком внутри. Рядом возникла багровая ноздреватая рука и заколыхалась болезненно-желтая грудь официантки, собиравшей посуду.
— Еще те штучки, а? — спросил Лавлир.
Алекс от души двинул Лавлиру локтем по ребрам и фиоритуристо рыгнул как единственный среди присутствующих дзэн-мастер. Похлопал себе по животу. Наискосок от них солидных лет джентльмен, которого звали мистер Мартинс, последними звучными аккордами «Волшебного вечера» пытался сорвать аплодисменты у нескольких оставшихся слушателей — трех подвыпивших мужчин, двух официанток и одного уборщика. Алекс громко, но без театральщины захлопал. Видавший виды тапер повернулся и отвесил поклон — одному Алексу. В своем поношенном алом смокинге он походил на лакея. Вот до чего докатился, до какого вознаграждения, подумалось Алексу. Побарабанил на своем инструменте — и заработал десяток дежурных хлопков. Мартинс трясущимися руками закрыл пианино и заменил табличку со своим именем на «Музыка — с 5 часов вечера!» Одна из Лавлировых официанточек игриво колыхнулась и застыла, как ледяная скульптура. Словно в ее тело на миг вселилась Венера, только пышнобедрая.
— Мы идем кататься на коньках, — сообщил Лавлир, слизывая с пальцев соус. — Когда Делла и Мод освободятся. Мы все будем кататься. Это наш последний день. И ты присоединяйся. Покатаемся на коньках, а потом немножко потрахаемся и отвалим в аэропорт. Чуть-чуть любви — и делаем ноги. Такой наш план.
Алекс о своем плане не рассказывал, опасаясь Лавлира с его выходящим из берегов энтузиазмом. Держать язык за зубами друзья тоже не умели. Приняв в расчет эти два обстоятельства, Алекс сидел и помалкивал. Билет для Китти он оформил на час раньше, чем свой собственный. Намеревался покинуть ее в аэропорту и присоединиться к ней после посадки. А до отлета катание на коньках выглядело, говоря языком бизнес-консультантов, вполне приемлемым.
Лавлира податливость Алекса ввела в заблуждение.
— Ну и отлично, — сказал он. — Тебе нужен свитер.
— Хорошо.
— И девчонка — не наших же тебе пользовать. Возьми Хани Смит, а если наши прошмандовки нам не дадут, то всегда можно будет и ее привлечь…
Доув хихикнул. Разыгранный Лавлиром фарс явно пришелся ему по душе. Алекс подошел к стойке для зонтиков, вытащил из нее сложенный гольферский тент и от души заехал Лавлиру между плеч.
— Собачья твоя душа, — бросил он, сжимая в руке зонтик, все еще туповато взирающему на него Лавлиру. — Только и умеешь, что гавкать на луну. Бегать за собственным хвостом. Вот и все твои дела-делишки. Собачка-гав-гав-гав. — Алкоголь развязал ему язык. — Собачка, гав-гав, за хвостом шнырь-шнырь, гав-гав, и все твои дела.
— Будь я проклят, точно подхвостьем интересуюсь, — согласился Лавлир, соскользнул с табурета и начал во все глаза пялиться на толстушку Деллу, которая только что сняла свой фартучек и бросила его на стойку бара.
Вернувшись к себе в номер, Алекс вымыл руки и голову. Мокрые волосы делали его похожим на русского монаха. Они падали двумя неровными темными волнами, торчали только его оттопыренные уши. Не в силах что-то в своей внешности исправить, Алекс вышел из номера и направился к соседней двери.
— Покататься на коньках? — Хани шагнула назад. — С тобой?
— И с моими приятелями.
— А как ты себя чувствуешь? Выглядишь забавно.
— Все о’кей. Просто голову помыл. Встретимся в вестибюле через десять минут. Надень джемпер.
— Что-о?
— Свитер. Снега подваливает и подваливает. И всего подваливает.
— О-ох! Рановато ты набрался, а?
— Нет, нет, нет, мисс Буддистка. Позвольте мне задать вам один вопрос. Не встречалась ли вам хоть одна книга авторитетного иудея, где бы на вопрос об имени герой отвечал: «Негр»?
— Что-что?
— И еще один вопрос. — Алекс прислонился к двери. — Не вбила ли ты себе в голову, что если ты темнокожая женщина — нет, скажем лучше: женщина с темным цветом кожи, — то мне не понять, что ты, так сказать, собой представляешь и вообще кто ты такая?
Хани упруго надавила ему пальцем на грудину:
— А ты не хочешь чуть-чуть пожить не дыша, а? Ответь, пожалуйста!
— Да будет тебе известно, что моя подружка дома — темнокожая. Моя лучшая подруга. Тоже. Улавливаешь? Вот так. Имей в виду.
— Мои поздравления, — улыбнулась Хани. — Думаю, это наши последние часики вместе, дорогуша. Жду тебя в вестибюле через десять минут. О’кей? Сполосни еще разок голову холодной водичкой.
Вернувшись к себе, Алекс окинул номер свежим глазом и увидел, что никаких следов его пребывания не осталось. Словно он и не прожил здесь двух дней.
Девушки кататься на коньках почти не умели. Делла вообще была как корова на льду — то и дело падала на Лавлира, сама при этом смеялась, а он поднимал ее, как желе, как вывалившееся из чашки желе. Мод, поддерживаемая сильными и прилипчивыми руками Иана, высоко поднимала ноги, словно шагая по грязи, и испуганно щебетала, когда он уговаривал ее отпустить поручень. Хани в помощи Алекса не нуждалась. Она осанисто кружила, ни разу не споткнувшись, а повороты проходила с деланым изяществом. Алекс закурил в сторонке сигарету. Какие тоненькие эти коньки и какие острые — прямая противоположность человеческим стопам! Надо быть большим оптимистом, чтобы их надеть. Не так-то это просто — кататься на коньках!
Но на катке хватало удовольствий не только для катающихся. Обычно равнодушный к красивым видам, здесь Алекс испытывал истинное наслаждение — с высоты открывалась впечатляющая панорама города. У него возникло неожиданное ощущение, что они катаются по крыше мира. Хорошо просматривался Рёблинг. Наверное, Китти у себя дома как раз склонилась над чемоданом и укладывает в него вещи. Вдали светился огнями аэропорт, а неподалеку — верхние этажи отеля. Алекс даже рассмотрел окна бара. Он видел районы, где селились евреи, поляки, латинос, темнокожие, русские, индейцы, проститутки и доживающие свой век леди. На ветру развевались флаги.
Он увидел, как посередине катка толпа подростков окружила Хани. Они хватали ее за одежду. Один протягивал к ее лицу что-то длинное и острое. Алекс махнул рукой — ей ничего не угрожает? — но она знаком показала, что все о’кей и улыбнулась. Двое мальчишек упали на лед, и стало хорошо видно, чем она занималась. Раздавала автографы. Примерно десять подростков тянули к ней ручки и листки бумаги, чтобы она на них расписалась. Толпа росла. Стали подкатываться отцы, а потом и матери детей. Хани пришлось отъехать к барьеру и устроить что-то вроде очереди. Алекс совсем продрог и ненадолго обхватил себя руками. Потом на его ладонь, прямо на линию жизни, опустилась снежинка, размером с леденец. Он наблюдал, как она таяла. Улыбнулся. От души рассмеялся. И деревья показались ему царственными особами в горностаевых мехах, все дома — шедеврами архитектуры, солнце своими лучами разгоняло тучи, всех вокруг превращало в кинозвезд, небо розовело, и пел Синатра! Именно он открывал список его самых горячих пристрастий. И еще — место около камина. Картофельные чипсы. Хорошие книги.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Лестницы Шамбора - Паскаль Киньяр - Современная проза
- Божественное свидание и прочий флирт - Александр Смит - Современная проза
- Побег куманики - Лена Элтанг - Современная проза
- Цена соли - Патриция Хайсмит - Современная проза
- Море, море Вариант - Айрис Мердок - Современная проза
- Море, море - Айрис Мердок - Современная проза
- Море, море - Айрис Мердок - Современная проза
- Поздно. Темно. Далеко - Гарри Гордон - Современная проза
- Грузовой лифт - Марга Клод - Современная проза