Шрифт:
Интервал:
Закладка:
18 ноября Комитет рейнских демократов провозгласил программу из трех пунктов, подписанную Марксом, Шаппером и Шнайдером. Она была опубликована в газете Neue Rheinische Zeitung и стала причиной последующего судебного преследования Маркса. Программа состояла в следующем: сопротивление сбору налогов; организация народного сбора «для обороны от врага» (а для тех, у кого нет средств, «оружие и боеприпасы должны закупаться за счет коммун и по добровольной подписке») и, в завершение, на любой отказ подчиняться Национальному собранию должно было быть создано управление общественной безопасности [51]. В Кёльне создали Народный комитет (Маркс в него не входил), но слабая реакция собрания не позволила прибегнуть к оружию, и отказ от налогов стал единственным пунктом программы, который был реализован: с 19 ноября до середины декабря Neue Rheinische Zeitung помещала под своим заголовком лозунг «Больше никаких налогов», и газета уделила много места освещению хода кампании. За месяц до того Маркс уже дал историческую и экономическую основу кампании, популярно изложив свои материалистические концепции:
«Сотворив мир и королей по милости Божьей, Бог оставил людям более мелкую промышленность. Оружие и мундиры лейтенантов делаются профанным способом, а профанный способ производства не может, подобно небесному, творить из ничего. Ему нужны сырье, инструменты и зарплата – весомые вещи, которые классифицируются скромным термином “издержки производства”. Эти издержки производства возмещаются государством через налоги, а налоги возмещаются трудом народа. Поэтому с экономической точки зрения остается загадкой, как король может дать народу хоть что-то. Народ должен сначала изготовить оружие и отдать его королю, чтобы иметь возможность получить его от монарха. Монарх может дать только то, что уже дано ему. Это с экономической точки зрения. Однако конституционные короли появляются именно в те моменты, когда люди начинают понимать экономическую тайну. Так, основами падения королей по милости Божьей всегда были вопросы налогов. Так было и в Пруссии» [52].
Несмотря на активную агитацию, выпускать Neue Rheinische Zeitung становилось все труднее. В конце октября Маркс написал Энгельсу: «Я по уши в работе и не могу делать что-либо внимательно; кроме того, власти делают все, чтобы украсть мое время» [53]. В течение октября Энгельс странствовал по Франции, составляя восхитительный путевой дневник, в котором его восторг от образа жизни французских крестьян смешивался с отвращением к их политическому невежеству. Как только он прибыл в Швейцарию, Маркс снабдил его деньгами – странная противоположность их последующих ролей. Глупые реакционные акционеры думали, что теперь, когда редакция сократилась, можно будет экономить. Но Маркс ответил: «Я могу платить столько гонораров, сколько захочу, и таким образом они не получат никакой финансовой выгоды» [54]. Далее он признался своему другу, что, «возможно, было неразумно выкладывать такую большую сумму за газету, так как у меня на спине три или четыре судебных преследования в прессе и меня могут посадить в любой день – и тогда я буду, задыхаясь, искать деньги, как загнанный олень – прохладный ручей. Но важно было добиться прогресса в любых условиях и не сдавать наши политические позиции» [55]. Он добавил, что была бы «чистой фантазией» мысль о том, что он мог хоть на минуту оставить Энгельса в затруднительном положении. «Вы всегда останетесь моим близким другом, как, надеюсь, и я вашим» [56]. Маркса очень обрадовала демонстрация народной поддержки 14 ноября, когда ему пришлось предстать перед прокурором. Согласно правительственному отчету, Маркса «сопровождали в зал суда несколько сотен человек <…> которые по возвращении встретили его громогласными возгласами и не скрывали, что освободили бы его силой, если бы он был арестован» [57]. В ответ на эту демонстрацию Маркс произнес короткую речь – свое единственное выступление на публичном собрании в Кёльне, – поблагодарив участников за их сочувствие и поддержку. В конце месяца он с оптимизмом писал Энгельсу: «Наша газета по-прежнему проводит политику восстания и, несмотря на все постановления о публикациях, обходит стороной уголовный кодекс. Сейчас это очень в моде. Мы также публикуем ежедневные листовки. Революция продолжается» [58].
Все больше времени Маркс уделял Рабочему союзу. 12 октября делегация обратилась к нему с вопросом, не возьмет ли он на себя обязанности председателя Союза, поскольку Молль и Шаппер недоступны. Маркс отметил, что его положение в Кёльне нестабильно, так как ему не удалось получить прусское гражданство и он мог быть привлечен к ответственности за Neue Rheinische Zeitung, но согласился взять на себя эту работу «временно, до освобождения д-ра Готтшалька» [59]. Были внесены некоторые изменения: половина времени на собраниях регулярно отводилась на изучение социальных и политических вопросов, а с ноября началось длительное изучение «17 требований».
К декабрю стало совершенно ясно, что беспорядки предыдущих трех месяцев не могут иметь революционной подоплеки. 5 декабря Фридрих Вильгельм сделал решающий шаг: распустил Прусское собрание и сам провозгласил конституцию. Маркс сформулировал свои выводы в серии статей для Neue Rheinische Zeitung под заглавием «Буржуазия и контрреволюция», которые ознаменовали существенный пересмотр его прежней позиции. По мнению Маркса, поскольку буржуазия оказалась неспособной совершить собственную революцию, рабочий класс должен полагаться исключительно на свои силы. «История прусской буржуазии, – писал он, – и немецкой буржуазии в целом с марта по декабрь показывает, что в Германии чисто буржуазная революция и установление буржуазного правления в форме конституционной монархии невозможны, и единственной возможностью является либо феодально-абсолютистская контрреволюция, либо социал-республиканская революция» [60]. Но Маркс теперь отчаялся в том, что импульс для такой социал-республиканской революции возникнет изнутри Германии: она может быть вызвана только внешним потрясением. Такова была программа на 1849 год, которую он набросал 1 января:
«Освобождение Европы <…> зависит от успехов восстания французского рабочего класса. Но каждое французское социальное потрясение обязательно упирается в английскую буржуазию, в промышленное и торговое мировое господство Великобритании. Каждая частичная социальная реформа во Франции и на Европейском континенте в целом была и остается, в той мере, в какой она стремится быть окончательной, пустой благочестивой надеждой. А старая Англия будет свергнута только мировой войной, которая – единственное,
- Профессионалы и маргиналы в славянской и еврейской культурной традиции - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Александр Александрович Богданов - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары
- Убийства от кутюр. Тру-крайм истории из мира высокой моды - Мод Габриэльсон - Биографии и Мемуары / Прочее домоводство / Менеджмент и кадры
- Моя жизнь и моя эпоха - Генри Миллер - Биографии и Мемуары
- Судьба России и “великая потребность человечества ко всемирному и всеобщему единению” - Иван Фролов - Публицистика
- Исповедь - Валентин Васильевич Чикин - Биографии и Мемуары
- Иосиф Бродский. Большая книга интервью - Валентина Полухина - Публицистика
- Маркс – Энгельс – Ленин - Е. Мельник - Публицистика
- Миф о шести миллионах - Дэвид Хогган - Публицистика
- Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь - Александра Потанина - Биографии и Мемуары