в больничку, а вы сразу на моё место? — театрально возмутился я.
— Ну а что, жизнь продолжается. Хотя… — он осёкся, бросив взгляд на повязку на моём глазу.
— Хотя что? — нажал я.
Он честно признался:
— Хотя без тебя против военной Новогородской академии делать нечего. Ты же знаешь, у них там этот… как его… ну, в общем, монстр в тяжёлом весе.
— Так может, мне ещё месяцок поваляться? — пошутил, наблюдая, как на лицах ребят отражается внутренняя борьба дружеских чувств и спортивных амбиций.
Староста Маша всё это время вертелась рядом, то поправляя мою подушку, то якобы случайно касаясь руки. Попытки привлечь моё внимание раз за разом натыкались на равнодушие, и она не выдержала:
— Амат, ты себя нормально чувствуешь? — наклонилась она так близко, что её цветочные духи с нотками лаванды ударили мне в нос.
— Вполне, — сухо ответил я, демонстративно отворачиваясь к Мите.
Маша замерла, её губы дрогнули:
— Ну и ладно! Я вообще только из вежливости! — с этими словами она с грохотом отодвинула стул и выбежала прочь из палаты.
Коля присвистнул.
— Ну ты даёшь. Старосту-то за что? — недовольно буркнул он, но объяснять не пришлось.
Меня выручил новенький, Митя, который буквально впрыгнул в разговор, чтобы поделиться новостями.
— Вы слышали? Сегодня в Новоархангельск прибыл сам адмирал Киров! Бывший президент Адмиралтейств-коллегий! Говорят, он возглавит нашу академию!
Я сначала не понял, зачем мне эта информация, но память Амата тут же услужливо подсказала: род Жиминых служил под началом Кирова. Взгляд сам собой потянулся к стоящим в дверях старшекурсникам. Теперь всё встало на свои места: эта новость была куда важнее, чем я думал.
На лице Ивана читалось нетерпение. Пора было закругляться.
— Ребята, мне надо отдохнуть, — сказал я, делая усталое лицо. — Заходите завтра.
Они переглянулись, но спорить не стали. Глеб хлопнул меня по плечу. Николай кивнул, а Митя с нетерпением выскочил из палаты первым, даже не попрощавшись. Дверь за ними закрылась с тихим щелчком.
Не прошло и минуты, как она снова распахнулась, на этот раз для Ивана Краснова и его шестёрок. Они ввалились в палату с важностью настоящих телохранителей и принялись обыскивать помещение с методичностью сыскных псов. Проверили шкаф, заглянули в тумбочку, даже под кровать умудрились залезть.
— Утку проверьте, — не удержался я. — Вдруг там шпион сидит?
Иван проигнорировал шутку. Его взгляд скользнул по пустой палате.
— Куда они ушли? — спросил он у стоящего около двери парня.
— Походу, к своему однокурснику Кириллу, в соседнюю палату, — ответил тот шёпотом заговорщика.
Иван небрежно махнул рукой, и его люди вышли, прихватив мою сиделку, которая только и успела бросить испуганный взгляд. Дверь закрылась, и мы остались один на один.
Он подошёл к кровати. С каменным лицом и уложенными лаком волосами, что выглядело вполне презентабельно. Но стоило парню заговорить, как становилось ясно: перед тобой типичный душный тип.
— Ну что же ты, Амат, — начал он, — не думал, что ты настолько ненадёжный. По-моему, ты не закончил дело, за которое взялся.
Я сделал наигранно-растерянное лицо.
— Прости, а ты кто?
— Э… — он замер, ошарашенный.
— Врач сказал, что у меня временная амнезия, — продолжил я, хотя прекрасно всё вспомнил.
— Я тебе сейчас устрою амнезию, — злобно прошипел Иван, делая шаг вперёд.
Для него Амат был всего лишь расходным материалом, пешкой, которую можно подставить, чтобы не бросать тень на свою репутацию. Но что такого сделал Кирилл? Неужели в этом мире деньги значат так много?
Да, как ни странно, нападение монстров было покушением. Притом тщательно спланированным. Тот студент, что мог отбиться, дрыхнет без задних ног, вырубленный снотворным, подмешанным во флягу с водой. Второй же — хлюпик, который каким-то чудом умудрился отбиться от одного монстра и спасти при этом Амата, разбудив его. А, ну да, ещё артефакты тревоги, которые, походу, специально были с низким зарядом.
Со стороны должно было выглядеть как чистая случайность: два трупа, три недобитых муравьида, отделившихся от группы с доминантным фертидом. Возможно, но маловероятно. Мой многовековой опыт подсказывал: без магии контроля над тварями не обошлось. А память Амата добавляла: такие маги в этом мире были очень редки, а их услуги стоили бешеных денег.
Что касается второго покушения на склоне.
Амат — сволочь!
Да, он был загнан в угол.
Он находился под жёстким прессингом, боялся за свою семью.
Род Жиминых обязан роду Красновых. Хотя никакой вассальной зависимости не было, но долг нужно отдавать. Что же делать, если это выпало именно на долю Амата, а не отца или старших братьев, такое случается.
Долг рода — святое, с этим ничего не поделаешь.
То что Иван просчитался, не учтя защитные артефакты Кирилла, — исключительно его вина.
Имея трёхсотлетний опыт магической практики, легко восстановил картину событий. После того как Амат получил от Кирилла отпор, кто-то применил магию паралича — технику, доступную в этом мире магам жизни выше третьего уровня. Я помнил эти ощущения: ноги свело судорогой, тело по инерции рухнуло вперёд, увлекая за собой Кирилла.
Дальше провал в памяти. Возможно, удар головой о камни. Видимо, именно в этот момент душа Амата покинула тело, а я занял его место.
Итого. Два покушения на Пестова, и в обоих случаях второй жертвой должен был стать Амат. По-моему, это уже слишком.
Терпеливо ждал, пока Краснов подойдёт вплотную, чтобы произнести свою пафосную тираду.
В последний момент резко схватил его левой рукой за рукав, грубо дёрнул на себя и со всей дури врезал правой по физиономии.
Ивана отнесло к креслу, которое разлетелось в щепки под его весом. Было приятно услышать хруст дерева и его вопли.
Краснов что-то хрипел, вероятно пытаясь позвать своих шестёрок.
Я вскочил с кровати и с размаху пнул его босой ногой, но тут же пожалел об этом: боль от удара пронзила меня, но адреналин перебил всё.
Правый хук в челюсть.
Левый — в солнечное сплетение.
Ещё удар, ещё.
Костяшки на руках горели, но я не останавливался.
Вдруг что-то тяжёлое обрушилось мне на спину.
Ещё удар.
Оглянулся: двое подпевал стояли со сломанными об мою спину стульями. В руках у них остались только жалкие обломки ножек.
Я бесился.
Эта мелкая шушера выводила меня из себя. Наверное, сказывались юношеские гормоны нового тела.
Один из приспешников замахнулся ножкой стула. Я автоматически встал в боевую стойку — тело само вспомнило тренировки.
Блок, уклон, точный удар в подбородок. Шестёрка Краснова рухнул как подкошенный.
Второй попытался напасть сзади. Я развернулся, схватил его за шиворот и вышвырнул из палаты, как назойливого щенка.
Тело послушно откликалось
